Фейсбук и рецепт человеческого счастья

Фейсбук нашел, что моделью счастья является не столько слушание о других, сколько рассказ о себе. Современные СМИ не давали обычному человеку такой возможности, только социальные сети вооружили ее этим инструментарием.

Медиамир диктует новые формы счастья, которых не было раньше. Например, на наших глазах изменились типы счастья, на которые нацеливается населения. О счастье и медиапросторах рассуждает в своем материале на Телекритике Георгий Почепцов.

Счастье работы, которое было характерно для советского Медиамира, почти исчезло. Все заменило счастья богатства, которое сегодня стало единственным измерением успеха человека. Это раньше ученые могли проводить эксперименты, чтобы наконец-то и когда-то найти. Но о деньгах там никогда не было и речи. Сегодня, как следствие, физмат-специальности даже не способны собрать достаточное количество абитуриентов, а в академических институтах по коридорам ходят исключительно пенсионеры. Их вовлекло в этот процесс еще энергетикой советской жизни.  

Современный украинский юноша мечтает стать менеджером по продаже зарубежной техники, хотя он и хотел бы, и мог бы создавать такую ​​технику. Именно для этого он учит язык или компьютер на уровне университета. Причем большая половина этой техники является китайским продуктом, хотя и западных брендов. А мы являемся рынком для этих товаров.  

Социальные смыслы создают формы соучастия. Человек становится участником того, к чему она не имеет физического соприкосновения. Это футбол и политика, это цветные и бархатные революции. Все это является порождением телемира. Кстати, как и звезды кино и телевидения, о которых мы имеем достаточно подробную информацию, но с которыми физически незнакомы, что и создает эффект звездности.  

Феномен соучастия как главный в переходах телереволюций на улице не видят, к сожалению, аналитики последних протестных арабских революций, они акцентируют другие вещи: «Социальные медиа сами по себе не возбуждают революций. Они не более ответственны за последние беспорядки в Тунисе или Египте, чем кассетные записи выступлений Аятоллы Хомейни несут ответственность за революцию 1979 года в Иране. Социальные медиа является инструментарием, позволяющим революционным группам снизить цену участия, организации, рекрутирования и подготовки ».  

Но главное — вывести людей на улицу, ведь социальные медиа позволяют людям кричать против и сидя дома, думая, что их никто не видит. Кстати, это только иллюзия анонимности, поскольку отследить IP-адреса очень легко. Для конструкторов революции люди нужны на улицах, ведь они будут главными символами действий.  

Когда-то Грегори Бейтсон назвал важнейшим событием ХХ века Версальское соглашение, поскольку оно стало причиной Второй мировой войны. Поэтому Бейтсон и писал: ищите точки прошлых массовых обид. Если взглянуть на историю Украины, то, например, Виктор Ющенко как президент выстраивал Украины, отталкиваясь от точек обид от России. Он поднимал Голодомор на уровень формирования национального сознания, как это есть в Израиле в случае Холокоста. То есть именно негативное событие становилась фундаментом национального сознания.  

Роберт Путнэм, главный американский социолог по вопросам социального капитала, говорит в интервью газете Guardian по поводу Фейсбука: «Думаю, что сильный социальный капитал должен иметь некую физическую реальность — чисто виртуальная связь является достаточно тонкой камышинкой, на которой можно что-то строить, он достаточно уязвим к анонимности и фабрикации и очень тяжелый для построения доверия. Но я член Фейсбука, сайта социальной сети, и это позволяет мне поддерживать контакты со старыми студентами, он имеет потенциал быть и положительным, и бессмысленным — я получаю сообщения от людей со всего мира, которые хотят стать моими друзьями в фейсбуке, но что это означает?«  

То есть интернет-модель доверия-дружбы существует, но одновременно она является странной для части общества, которая выросла на другой модели дружбы, в которой важен был физическое прикосновение.  

Еще одним источником счастья медиачеловека есть специально сконструированные медиасобытия. Это опять счастье, которое доставляется домой, человеку не нужно ничего делать для того, чтобы его приблизить. Это как пицца с доставкой.  

Дуглас Келлнер дает интересное определение медиапредставления, медиаспектакля: «Спектакли являются медиаконструктамы, находящимися вне обычной и ежедневной рутины, становясь популярными медиасобытиями и захватывая внимание медиа и публики. Они включают эстетическое измерение и часто являются драматическими, связанными с конкуренцией, как Олимпиады или вручения „Оскаров“, они включают непреодолимые имиджи, монтаж и истории. Медиаспектакли относят к технологическим медиасобытиям, где медиаформы — телевидение, печатные медиа или интернет — обрабатывают события зрелищными путями».  

В США сейчас активно развиваться тенденция, которая разрушает базисные установки того общества, которое было построено. Раньше это было счастье потребления, на котором строилась не только экономика производства, но и счастье человеческой жизни. После экономического кризиса люди стали как можно дольше пользоваться товарами, стараясь использовать их до последнего. Например, вот что говорит аналитик крупных кампаний Colgate-Palmolive: «Люди выжимают последнюю каплю из шампуня. Они даже добавляют туда воды, чтобы по-настоящему достать отсюда все». Это достаточно хорошо знакомо нам, но было не знакомо им. То есть один из элементов каркаса в виртуальном доме счастья уже разрушен.  

Исследования Центра Пью 2006 г. продемонстрировали, что 36% американцев называют себя очень счастливыми. Но интересно другое: республиканцы оказались счастливее демократов. 45% процентов республиканцев и 30% демократов ответили, что считают себя очень счастливыми.  

В продолжение этого распределения можно упомянуть следующие факты:

 — Люди, которые часто молятся, счастливее тех, кто этого не делает,

 — Богатые счастливее бедных,

 — Белые и испаноязычные счастливее афроамериканцев,

 — Женатые счастливее холостяков,

 — Владельцы собак и кошек тоже счастливее тех, кто их нет.  

Джон Джост видит причины политического расслоения на либералов и консерваторов в генетических различиях. Либералы поддерживают социальные изменения, тогда как консерваторы выступают за статус-кво. Когда люди испытывают страх перед смертью или терроризмом, они становятся более консервативными. Выжившие после 11 сентября, изменились: 38% стали более консервативными и только 13% — либеральнее.  

Джон Хиббинг связал гены и политику. Гены, например, определяют, как люди реагируют на политические проблемы: осторожно — консерваторы, открыто — либералы. Близнецы отвечают одинаково на политические вопросы, имея общую генетическую базу. Все это привело к созданию новой науки — генополитикы, в которой базой стало изучение политических и социальных предпочтений именно близнецов.  

Джекоб Вигилий выдвинул гипотезу, что республиканцы по сравнению с демократами должны интерпретировать выражения лица как более агрессивные, так как республиканцы чаще идут на международные конфликты там, где демократы пытаются решить ситуацию с помощью дипломатии. По результатам эксперимента оказалось, что у республиканцев более низкий порог именно для такой интерпретации. Это объясняет, почему именно республиканцы выступают за агрессивные стратегии, а демократы — за более дипломатические в случае как внутренних (например, борьба с преступностью), так и международных конфликтов.  

Анализ показал также, что американское студенчество является более политически активным, чем это может показаться. Так,

 — На выборах голосует более 70 процентов студентов,

 — 61% студентов принимает участие в онлайн-дискуссиях или заходит на политически ориентированные сайты,

 — 58% процентов включены в жизнь своих общин.  

Сканирование мозга 10 республиканцев и 10 демократов, которым демонстрировали изображения Джорджа Буша, Джона Керри и Ральфа Надера, показало активность участка, отвечающего за эмпатию, когда речь шла об их кандидата. Когда же демонстрировали противника, кровь шла к участку, который контролирует эмоции, а это свидетельствует активное стремление устранить оппонента.  

Как на этом фоне выглядит Фейсбук? На какой модели счастья он построен? Она тоже прозрачна, поэтому это и стало хорошим бизнес-проектом. С одной стороны, именно изложение рассказов о своих успехах создает ощущение счастья за свои результаты. С другой, отмечают исследователи, такая большая капитализация социальной сети отражает аномию общества. Ранее друзей можно было найти в армии, университете, церкви. Сегодня большой массив людей имеет и создает себе друзей не в реальности, а в фейсбуке.  

Ранее дружба требовала физического нахождения рядом, сегодня — только информационного. Ранее эмоции создавались и кристаллизовались в физическом измерении, сегодня — нет. Прямое было заменено на опосредованное.  

В 1991 году «Нью-Йорк Таймс» напечатала статью Роберта Рейша, в которой он раскрыл эти изменения перехода от физического к коммуникационному контексту существования человека. И работа, и социализация американцев происходит вне зоны чисто географического сближения. У нас тоже наблюдаются такие изменения, проявлением чего стало, например, исчезновение понятия двора и дружбы, связанной с этим.  

Роберт Рейш, например, пишет: «Богатые американцы входили в свои собственные соседства и клубы поколениями. Но новый входявляется более драматичным, поскольку те, кто больше зарабатывает, живут теперь в другой экономике, чем остальные американцы. Новая элита присоединена самолетами, модемами, факсами, спутниками и фибер-оптическим кабелем к крупнейших коммерческим и рекреационным центрам мира, но она не соединена с остальной частью нации».  

Как по мне, это довольно четко отражает и украинские реалии. Если раньше мы говорили о двух мирах (наш и западный), то сейчас тоже можем говорить о двух неравных мира: наш и не-наш. Мы все живем в одном мире, тогда как группа, впереди которой стоят всем известные олигархи, — в другом. Это произошло потому, что рост доходов со времен перестройки до сегодняшнего дня неравномерно досталось именно им.  

Сегодня Роберт Рейш (его сайт — robertreich.org) обратился к проблемам демократии, трансформация которой его не удовлетворяет. Он требует наличия трех составляющих демократии:

 — Большие решения следует принимать открыто,

 — Население и его представители должны иметь возможность обсуждать эти решения и влиять на них,

 — Тем, кто принимает большие решения, следует быть открытыми для избирателей в плане контроля.  

Это основы понимания демократии. И эти основы в различных вариантах базируются на эксплуатации обратной связи. Когда он есть, населению это нравится. Когда он действительно влияет на политику, мы говорим о демократии. Медиа в этом плане является лишь посредником, который дает населению возможность видеть настоящую картинку собственной жизни. Новые социальные медиа (интернет-посты, блоги и т.п.) появились именно для того, чтобы усилить потенциал (возможности) обратной связи. А делают они это за счет облегчения перехода с частного в публичный сегмент информационного пространства. Вспомним советские времена и так называемые кухонные разговоры. Это был частный сегмент информационного пространства, который не имел возможности быть представленным публично. Методами репрессий те или иные смыслы загонялись исключительно в частное пространство.  

То есть человеческие общества активно эксплуатируют два варианта управления смыслами:

 — Усиление нужных смыслов,

 — Блокирование ненужных смыслов.  

Репрессивные методы могут быть во всех трех пространствах: физическом, информационном и даже виртуальном. В физическом пространстве еретиков сжигают, сажают в лагеря или психбольниц — в зависимости, которое столетие на улице. В информационном пространстве является не только цензура, но и, например, печать гигантскими тиражами того, что на данный момент считается необходимым. В виртуальном пространстве из писателей делают мессий, дают или не дают им премии.  

И только интернет немного поломал эти методы управления, поскольку его физическая база уже не является ограниченным ресурсом, которым ранее владело государство. Государство всегда контролировала книгопечатание. Во время Второй мировой войны, например, в Англии она контролировала целлулоид, не давая появиться на свет не тому фильму. Интернет имеет в качестве физической базы безграничный ресурс, на котором пределы контроля государства (может, пока) сломались.  

Но интернет имеет и существенную негативную составляющую. Блоггеры создают информационное пространство по собственному усмотрению. Как процесс это выглядит так: «Блоггер работает просто: подбирает аргументы и факты, подкрепляющие его картину мира, и радостно печатает их в ЖЖ. Некоторые называют это „создавать смыслы“. Затем такие искусственно созданные „смыслы-мутанты“ начинают, как вирусы, расползаться по информационному пространству и, теряя окончательно связь с реальностью, попадают в новые жертвы ».  

Это можно объяснить. Традиционные СМИ делались многими людьми, поэтому там все время может происходить (и происходит) коррекция информационного пространства. Когда то же самое делается одним человеком, особенно эмоционально неуравновешенным, как это часто видно из комментариев, которые к тому же анонимные, что предоставляет дополнительные возможности для выхода негативных эмоций, то картина мира становится принципиально субъективной.  

Джефф Джарвис справедливо атакует анонимность, которая реально расцвела в интернете: «Анонимность довольно часто является прикрытием для трусов. Анонимные тролли — человеческой расы, а не по игре Warcraft — нападают на людей в онлайне, распространяют слухи и ложь о знаменитостях, атакуют страницы известных людей в википедии или пишут глупость в комментариях в моем блоге. Я говорю этим комментаторам, что буду больше уважать то, что они говорят, когда у них хватит смелости выступать с такими словами от своего имени, как это делаю я».  

В английском оригинале этот пост называется иначе — «Одна идентичность много?» И это название акцентирует еще один аспект проблемы — люди хотят иметь много идентичностей. Джефф Джервис также подчеркивает различия идентичности и репутации. Идентичность идет от меня, репутация — от других. Рост публичности может создавать конфликт между ними.  

В результате возникает новый тип проблемы: «Изменения требует не столько наше поведение, наши правила или наши технологии, но и наши нормы: как мы оперирует как общество и как происходит взаимодействие между нами. Когда мы видим чье-то публичное лицо, которое может быть отличным от нашего собственного, наш ответ может быть в несогласии, осуждении, высмеивании и выстреле, а может — в попытке понять различия, предложить эмпатию, не заметить глупости, дать свободу или поделиться? Когда мы делаем первое, а мы все это делаем, мы виноваты в нетерпимости, иногда даже в фанатизме».  

Информационное пространство довольно специфично искривлено в блогах и комментариях. Это действительно весьма странный феномен анонимности. Он не просто позволяет одновременно присутствовать и отсутствовать в информационном пространстве. Он является результатом какого-то деформированного ощущения реальности, когда человек прячется и одновременно взывает. Это не проблема интернета, это проблема психологии.  

Алексей Яблукова говорит о сопоставлениях фейсбуке и ЖЖ: «Мне кажется, у них разные социальные функции. Фейсбук — это среда для тусовки, для общения, а ЖЖ первоначально было создано для того, чтобы излагать свои мысли».  

То есть из этого следуют два разных акцента: акцент на монологе в ЖЖ и акцент на диалоге в фейсбуке. Реакция другого нужна и там и там, но она разная. Монолог требует реакции постфактум, диалог ориентируется на сиюминутное реагирование.  

Довольно странным для фильма «Социальная сеть», который в художественной форме повествует о создании фейсбука, является то, что он лишь частично соответствует действительности. Например, автор книги о Фейсбуке Дэвид Кикпатрик считает, что фильм соответствует действительности лишь на 40%. Возможно, это связано с тем, что автор сценария Аарон Соркин ничего не знает о Фейсбук в измерении 2010 г., он умеет только писать имейлы друзьям. Но ему удалось драматизировать то, что раньше не поддавалось этому — создание веб-сайта.  

Дэвид Киркпатрик говорит: «Ни Финчер, ни Соркин, кажется, не представляющие интереса, к фейсбуку. Они использовали рост и деньги как базовый фон. Они не смогли понять его социальной, политической роли и роли духа времени». Здесь следует заметить, что это право автора, ведь речь идет о разных измерениях действительности: художественный и настоящий.  

И действительно в этом всем витает дух времени. Однотипно люди бросаются на новые модели компьютеров или iPod«ов, ведь и здесь динамика изменений важнее сам объект, который эту динамику воплощает. Человечество так долго выходило из состояния стада, чтобы одномоментно вернуться туда. Теперь мы мало читаем, а это значит, что мы и меньше стали думать. Мы смотрим на экран и сразу реагируем, тогда как чтение требовало более растянутого во времени реагирования. Работала голова, а потом было реагирование. Сегодня типично реагирование, в котором голова как его составляющая отсутствует.  

Одновременно все это следует признать новым трендом. Андрей Мирошниченко справедливо замечает по поводу завышенной цены Facebook: может, уже давно наступило время, когда не все измеряется обычно материальными ценностями. Он подчеркивает, что речь идет об удовлетворении потребности в самовыражении, самой человеческой потребности. Кстати, в 2010 году журнал «Тайм» назвал Марка Цукерберга человеком года.  

Сам Цукерберг говорит о своем творении, в котором есть 500 миллионов потребителей ежемесячно (в 2009 году они начинали со 150 миллионов): «Думаю, что построение компании является наилучшим способом изменения мира, поскольку это наилучший путь свести вместе интересы большого количества умных людей и набора партнеров, чтобы построить нечто великое, что будет служить людям».