Один умирали один за другим… Жуткая история о Чернобыле

То время в ее памяти существует в виде картины, которая до сих пор все время предстает перед ней при малейшей ассоциации. Это каталка, катящийся по коридору с телом, накрытым свинцовой фольгой.

Эту историю я услышала на днях в больнице. Женщина, которая ее рассказала, не хочет называть свою фамилию и до сих пор считает, что 25 лет назад смогла спасти себя посреди ада, рассказывает в своем блоге на Радио Свобода Ирина Штогрин.

Она была врачом. И она была на ЧАЭС в апреле 1986 года. То время в ее памяти существует в виде картины, которая до сих пор все время предстает перед ней при малейшей ассоциации. Это каталка, катящийся по коридору с телом, накрытым свинцовой фольгой.

Она еще боится об этом рассказывать. Она говорит так, словно кается на исповеди, словно искупает вину. Вина ее в том, что она выжила, а те молодые ребята, которые мучились от облучения в соседних боксах — нет!

Она говорит и глаза ее наполняются слезами. Она говорит: «Нас, всех у кого уже началась рвота, привезли в крытых машинах в какую-то больницу и закрыли в боксах. Нам ничего не объясняли и ничего не говорили. Нас практически не лечили. Еду подавали через небольшое окошко, в которое изредка можно было увидеть, что происходит в коридоре. Я не знала день ли это или ночь. Мне было очень плохо. Я боялась, потому что не понимала, что со мной происходит. Время от времени я слышала как открывались двери соседних боксов и тогда коридором везли тело под каким-то специальным покрытием. Они умирали один за другим. И вот, однажды, рука, которая подавала еду бросила мне записку. В ней было наскоро написано: «лучевая болезнь». Через минуту голос шепнул, чтобы я вернула записку. Я это сделала и в тот момент поняла — я умру, потому что на ЧАЭС произошла авария, мы облучились и теперь умираем в боксах, изолированные от всего мира словно прокаженные. Но на следующий день, когда принесли еду, тот же голос шепнул, что сегодня в больнице будут «начальники и еще какие-то немцы». Я села у двери и стала ждать. Ждала долго. Но вот слышу — идут. Разговаривают. И кто-то действительно говорит на немецком. Я взяла стул и из последних сил стала колотить в дверь. Через минуту их открыли. Я покачиваясь шагнула вперед и сказала: «Спасите меня». Наступило недолгое молчание и кто-то ломаном русском спросил: «Чьто ты хочешь?» Я ответила: «Сделайте мне пересадку костного мозга». Они ушли. Я вернулась в бокс и дверь снова захлопнулась. А через несколько часов за мной прилетел вертолет. Меня забрали из больницы и отправили самолетом в Москву. Врачи сказали: надо три пересадки. Сделали две. И я выжила».

Безразлична статистика указывает на 134 зарегистрированных случая острой лучевой болезни среди тех, кто проводил аварийные работы на четвертом энергоблоке ЧАЭС. Во многих случаях течение болезни осложняется лучевыми ожогами кожи, вызванными β-излучением. В течение 1986 года от лучевой болезни умерло 28 человек. Среди них Николай Ващук, Александр Лелечко, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Титенко.