Как жизнь Путина превратилась в театр абсурда

Каждый политик — немного актер. Путин — не исключение. Но если в начале 2000-х годов Путин играл главную роль в реалистической драме, то с наступлением нового десятилетия его жизнь превратилась в театр абсурда.

Жизнь политика, как бы банально это ни звучало, всегда жизнь в открытую, игра на сцене. В этом смысле каждый политик — немного актер, и бывший президент и нынешний премьер-министр России Владимир Путин — не исключение. Но если в начале 2000-х годов Путин играл главную роль в реалистической драме, то с наступлением нового десятилетия его жизнь превратилась в театр абсурда. То есть мир, в котором поступки ничем не мотивированы, а слова лишены здравого смысла.

Еще три-четыре года назад даже недоброжелатели премьера не могли отказать ему в логике принимаемых решений: Путин возрождал вертикаль власти, формировал суверенную демократию, строил госкапитализм. Если он проговаривался на пресс-конференциях или на встречах с коллегами, то всегда обращал ошибки в свою пользу. «Мочить в сортире», «от мертвого осла уши», «сделать операцию так, чтобы у вас ничего не выросло» — все это были неожиданные проявления «человеческого» в «железном политике». Даже поцелуй мальчика в живот, даже беззаботное позирование с голым торсом перед журналистами — все до поры до времени играло Путину на руку, из всего он, мастер перевоплощения, умел извлечь пользу.

И вдруг что-то пошло не так. Дело не в том, что премьер-министр стал как-то по-другому выглядеть, и не в том, что вокруг него сменились декорации или второстепенные персонажи. Путин все тот же красавчик, труппа, с которой он играет, все так же заученно твердит свои роли. Казалось бы, для смены амплуа нет никаких причин. И все же Путин стал играть свою роль по-другому, и сразу изменилась вся пьеса.

Вот премьер образовал вокруг себя Общероссийский народный фронт — аморфное, заведомо бессмысленное объединение для тех, кто по каким-то причинам или не вступил в «Единую Россию» или вступил, но пропустил свою очередь при раздаче бесплатных обедов. Во «фронт», который не является ни политической партией, ни ассоциацией отраслевиков с какой-то понятной программой, потянулись и ассоциации охотников с рыбаками, и союзы художников. У них нет ничего общего, кроме подхалимства, но для театра абсурда это и к лучшему — вместе они наговорят еще больше чуши, сделают организацию еще более бессмысленной.

Или вот взять Агентство стратегических инициатив. Из стенограммы заседания Путина с участниками агентства видно, что никто (никто!) не понимает, что такое АСИ, чем будет заниматься и что вообще надо говорить на встрече с премьером, кроме слов «модернизация» и «да, Владимир Владимирович».

Путина птичий язык и бессмыслица не смущают, да и никого не смущают. Возглавлять АСИ захотели едва ли не три тысячи человек, и это понятно: многие согласились бы пойти туда не знаю куда и принести то не знаю что, если путешествие может растянуться на долгие годы, а финансироваться будет из бюджета.

Премьер не ограничивается созданием дополнительных бюрократических институтов, готовых поддакивать ему в любой ситуации — в его игре на подмостках всегда есть место импровизации. То он споет песню с только что выдворенными из США шпионами, то сыграет на рояле на концерте фонда «Федерации». Чтобы удержать внимание зала, он готов пускаться на любые хитрости: то вдруг заявит о том, что после выборов пойдет умываться «и в гигиеническом, и в политическом смысле», то вдруг обратит внимание на то, что на Северном Кавказе за всякие места «щиплют» туристок. Одно слово, одна проговорка, и зал должен быть снова его, театральное представление снова показывают по Первому каналу.

Путину его роль не надоела — ему хочется играть дальше, потому что «страна требует», потому что он «подчиняется долгу», потому что это его работа в конце концов. И зрители все еще идут на спектакли, потому что как не пойти на такого гениального актера.

Но выходят они из театра с озабоченными лицами.«Слушай, а о чем это было?» — спрашивают зрители друг друга по дороге к метро.

Автор: Александр Поливанов