Хамовнический божий суд

Судебный процесс над участницами группы Pussy Riot начался. За два дня допрошены все девять потерпевших сотрудников храма. Они говорят о причиненном им моральном вреде и желают девушкам уйти в монастырь или избить себя веригами.

По делу группы Pussy Riot за два дня допрошены все девять потерпевших сотрудников храма. Они говорят о причиненном им моральном вреде и желают девушкам уйти в монастырь или избить себя веригами. В суде разворачиваются дискуссии о том, как правильно креститься и можно ли молиться, стоя спиной к алтарю. Попытки Pussy Riot и их адвокатов убедить суд, что акция была политической, а не антирелигиозной, пока выглядят безуспешными.

Буфет Хамовнического суда. Его еще с предварительных слушаний оккупировали журналисты. Они заряжают тут ноутбуки и телефоны, подкупая буфетчицу комплиментами относительно недорогих (и вполне вкусных) пирожков. В небольшое помещение заходят потерпевшие по делу Pussy Riot с адвокатами. Одеты скромно: белый верх, черный низ. «Потерпевшим бы без очереди», – тихо, но настойчиво говорят они и начинают пробираться к прилавку. «Да чтоб у вас кусок в горле встал, православные!» – звучат в их адрес слова от пришедших в суд поддержать Pussy Riot. Православные смиренно молчат, но не менее настойчиво продолжают теснить очередь.

Зал заседаний Хамовнического суда. У входа насмерть ругаются журналисты и судебные приставы. Журналистов, как обычно, больше, чем мест в зале. Правила их прохода в суд меняются ежедневно. «Я заявляю отвод судье, – говорит, а на самом деле почти кричит в это время на самом заседании адвокат Виолетта Волкова. – Мы стали свидетелями грубых нарушений УПК, состязательность сторон отсутствует! Мы видим косвенную заинтересованность суда в обвинительном приговоре!». Трое девушек-подсудимых – Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич – грустно улыбаются, сидя в стеклянной кабинке, которая тут вместо обычной клетки. «Отвод!» – интонации у Волковой такие, словно она сама выносит приговор. Слово берет гособвинитель Александр Никифоров. Он известен тем, что представлял сторону обвинения по делу о выставке «Осторожно, религия» и добился обвинительного приговора по статье 282 УК РФ ее организаторам – Юрию Самодурову и Андрею Ерофееву (они были оштрафованы). На суде Никифоров чувствует себя очень уверенно. «Утверждения стороны защиты голословные и лживые», – спокойно говорит он и предлагает адвокатам Pussy Riot почаще читать УПК и пореже давать интервью. Судья Марина Сырова удаляется на совещание сама с собой и отклоняет ходатайство об отводе самой себя.

В целом, вот так пока рассмотрение по существу дела группы Pussy Riot и проходит.

Суд продвигается вперед стахановскими темпами. В понедельник и вторник заседания начинались в девять-десять утра и заканчивались после девяти вечера. За два дня допрошены все девять потерпевших по делу. Это Денис Истомин, Ольга Сокологорская, Павел Железов, Василий Саданин, Сергей Виноградов, Татьяна Аносьева, Сергей Белоглазов, Владимир Потанькин и Станислав Шилин. Все они сотрудники – в основном, охранники – Храма Христа Спасителя. Допрос каждого из них начинается с вопроса гособвинителя Никифорова, являются ли они людьми верующими. Ответ всякий раз: да. Иногда потерпевшие желают на этот счет распространиться, и тогда в зале заседаний начинают звучать словосочетания «милость божия», «таинство раскаяния» и тому подобное.

Иногда в суде разворачиваются дискуссии по поводу того, как правильно креститься. Или можно ли молиться, стоя к алтарю спиной. Или может ли бог жить в алтаре Храма Христа Спасителя. В такие моменты начинаешь сомневаться, что дело происходит в светском суде района Хамовники столицы России. И что на дворе вообще-то 2012 год от Рождества Христова.

Все потерпевшие как один заявили, что девушки из Pussy Riot свергнуть Владимира Путина не требовали. А призыв «Богородица, Путина прогони» появился лишь потом на смонтированном видеоролике в интернете. Ролик посмотрели все потерпевшие, включая тех, кто не пользуется интернетом в принципе и не умеет включать компьютер. Охранник храма Сергей Белоглазов заявил, что нашел его, забив в поисковую систему оскорбительное для него слово «феминистки». Белоглазов, как и все остальные потерпевшие, говорит, что акция Pussy Riot нанесла ему серьезный моральный ущерб. Он с февраля не может себя заставить войти в храм.

Потерпевшие настаивают, что не слышали политических лозунгов, потому что на этом строится защита группы Pussy Riot. Как уже сообщала «Лента.ру», в понедельник адвокат Виолетта Волкова добилась, чтобы суд разрешил ей прочитать мнения ее подзащитных об обвинении. Мнения были написаны девушками от руки, на три-четыре страницы каждое. Надежда Толоконникова напоминала, что группа Pussy Riot вообще не дает банальных концертов. Она, как известно, выступала на станции метро «Аэропорт», на крыше троллейбуса, у здания спецприемника на Симферопольском бульваре и даже на Лобном месте. Песню про Владимира Путина и Богородицу Толоконникова назвала ответом на призыв патриарха Кирилла ко всем верующим голосовать за Путина на президентских выборах 4 марта 2012 года. Толоконникова вновь сказала, что никто из Pussy Riot не признает свою вину, только «этическую ошибку»: «Если кто-то был оскорблен, приношу свои извинения». Она написала, что признать свою вину по инкриминируемой им всем 213-й статье УК РФ – это значит оболгать самих себя. Мария Алехина писала, что цель акции Pussy Riot состояла в привлечении внимания к патриарху, чья деятельность «вызывает у нас изумление». Реакцию на их панк-молебен Алехина назвала «инквизиторской».

Екатерина Самуцевич напомнила, что с помощью масок-балаклав девушки не пытались спрятаться. Они зашли в храм, а позже вышли без них. К тому же раньше их задерживали после концертов, и у полиции были все данные о том, кто на самом деле играет в группе. «Основная тема наших выступлений – это политика, а не религия, – настаивала Самуцевич. – Если бы мы пели только по храмам антирелигиозные песни, нам можно было инкриминировать разжигание розни, но мы этого не делали».

Эти извинения были восприняты потерпевшими как половинчатые. И почти все отказались их принять. «Я христианин и прощаю их, – говорил тот же Белоглазов. – Но не вижу я в их лицах раскаяния». «Считаю эти заявления заготовленными заранее и фальшивыми. Не принимаю», – реагировал заместитель главного энергетика храмового комплекса Сергей Виноградов. »Побить себя веригами или пойти в монастырь – так должны выглядеть извинения», – рассуждал он, и в этот момент вновь надо было долго смотреть в окно суда на небоскребы «Москва-Сити», чтобы убедиться: сейчас ХХI век, а не ХIХ-й. »Бесовские дрыганья» на амвоне храма не готова простить и свечница Любовь Сокологорская. «Мне хотелось бы, чтобы тем, кто попытался бы такое совершить, было страшно», – отвечает она на вопрос гособвинителя, какого наказания заслуживают Pussy Riot.

Все потерпевшие принципиально отказываются от материальной компенсации причиненного им морального вреда. «Второй раз господа нашего продавать не буду. Деньги Иуды мне от них не нужны», – говорит еще одна свечница Татьяна Аносова. На лице у нее красные пятна, она плачет. «Они плюнули в лицо и душу мне и господу моему», – говорит она, поворачивается к журналистам и уговаривает их прийти в храм и поставить свечи за здоровье кого-нибудь. Выступавшие в суде почему-то особо подчеркивают, что, взобравшись на амвон, Pussy Riot в ходе «бесовских плясок» высоко задирали ноги – после очередного повторения этой фразы начинает уже казаться, что подсудимые плясали у алтаря канкан

После гособвинителя и трех адвокатов потерпевших вопросы им начинали задавать сами участницы Pussy Riot. Толоконникова в беседы с ними почти не вступала, Алехина и Самуцевич буквально пытали каждого охранника, задавая им десятки вопросов: сошли ли они с амвона добровольно, не пытались ли вернуться, не бранились ли и не оказывали ли сопротивления. Каждый из охранников говорил, что ничего этого не было. И, похоже, что, опираясь на их показания, девушки будут доказывать суду: состава преступления по статье о хулиганстве в их действиях не было.

Далее слово брали адвокаты Pussy Riot Виолетта Волкова, Марк Фейгин и Николай Полозов. Они ставили в тупик почти всех потерпевших вопросом: в чем именно заключались их моральные страдания и обращались ли они за помощью, например, к психотерапевту. Особенно потерпевшие возмущались идеей пойти к врачу: ведь все они ходили к священнику. Адвокаты спрашивали охранников, почему те сразу не передали девушек полицейским, а отпустили их. Спрашивали, почему алтарь Храма Христа Спасителя не был заново освящен, если потерпевшие считают, что Pussy Riot его осквернили. Все вопросы о политическом характере акции Pussy Riot суд снимал. Судья Марина Сырова, в среднем, снимала каждый пятый вопрос защиты, приводя адвокатов в бешенство. Уважения к суду в их интонациях, прямо скажем, было немного.

Заседание во вторник вечером завершилось очередным скандалом. Сначала Алехина обнаружила, что показания потерпевших Белоглазова и Потанькина настолько идентичны, что даже опечатки в них одни и те же. В одном случае в материалах дела их обоих назвали в женском роде, в другом место инцидента было названо «авмон» вместо «амвона». Адвокаты заявили очередное, бессчетное за два дня ходатайство, чтобы прояснить, как такое могло случиться. Гособвинитель Никифоров в десятый раз обвинил адвокатов в плохом знании УПК и попросил ходатайство отклонить. И оно, как и все предыдущие, было отклонено.

Новое заседание по делу Pussy Riot пройдет в Хамовническом суде в среду, 1 августа. Что на нем будет и состоится ли оно вообще – нельзя пока сказать однозначно. Дело в том, что у адвокатов группы в 11:00 заседание в Мосгорсуде. Они сказали об этом судье. «Ничего, без подсудимых заседание не проведем», – несколько невпопад ответила им Марина Сырова. И такой уровень коммуникации – еще один штрих к тому, как проходит дело Pussy Riot.

Андрей Козенко