Корабли СССР летали по всей солнечной системе?

В 1965 году, когда мне было 17 лет, мои родители переехали из Москвы в Новосибирский Академгородок. Мама и папа были учеными-ядерщиками, и там перед ними открывались более широкие научные горизонты, нежели в столице.

В 1965 году, когда мне было 17 лет, мои родители переехали из Москвы в Новосибирский Академгородок. Мама и папа были учеными-ядерщиками, и там перед ними открывались более широкие научные горизонты, нежели в столице. Ну а мне пришлось выбирать: оставаться с бабушкой и дедушкой, или ехать в Сибирь. Я долго колебался, поскольку планировал стать не физиком, а филологом, и понимал, что в Москве мне будет лучше. Но в то же время и с родителями не хотелось расставаться. Пришлось идти на компромисс — учиться в МГУ, а на каникулах жить у папы и мамы.

Когда я закончил третий курс и, как обычно, засобирался в Новосибирск, то получил от матери письмо, напечатанное на машинке, в котором она просила меня повременить с отъездом еще месяц. По ее словам, у них на работе возникли какие-то большие проблемы, и они не смогут уделить мне даже минимум времени. Сначала я не удивился этому, поскольку и раньше родители неделями не появлялись дома и жили в хозблоке при лаборатории, но потом я задумался, а почему мама, которая не очень хорошо печатала, не написала письмо от руки.

Я еще на первом курсе изучал лингвистический анализ, и решил сравнить это послание с полученными от нее ранее. Результат меня насторожил — получалось, что мне написал другой человек. И тогда я все-таки решил поехать без предупреждения. Пропуск у меня был, поэтому попасть в город я смог без особых проблем. В квартире родителей действительно не оказалось, но, судя по слою пыли, они не жили здесь уже, как минимум, полгода. На работу к ним я не смог бы попасть ни под каким видом — это был особо секретный объект, допуск на который нужно было оформлять в Москве. Поэтому я стал жить и ждать их возвращения. Делая генеральную уборку в квартире, я наткнулся на завалившийся под диван листок бумаги с расчетом, сделанным рукой отца. Хоть я и не был силен в точных науках, но даже моих знаний было достаточно, чтобы понять — речь идет о каком-то космическом полете на ракете с ядерным реактором в пределах солнечной системы на срок несколько месяцев. Насколько мне было известно, мой отец никогда не интересовался фантастикой, и всё, чем он занимался, имело сугубо прикладной смысл. Мне трудно было поверить, что он ради забавы сидел и считал, сколько потребуется урана-239 для космической экспедиции. Впрочем, я недолго думал над этой проблемой — через несколько дней ко мне заявились люди в штатском и долго расспрашивали, кто я такой, и зачем приехал. В тот же вечер они посадили меня на поезд, а в Москве их коллеги встретили меня и отвезли домой, взяв подписку о неразглашении. В августе родители приехали в столицу сами. У них был очень бледный вид, и они постоянно и в огромных количествах пили витамины. В один из дней за ними заехала служебная машина, и вернулись они радостные поздно вечером. В прихожей, приложив палец к губам, мама достала из дамской сумочки две обшитые красным бархатом коробочки и одну из них передала отцу. Как по команде, они откинули крышки, и я увидел блеск золота — передо мной были две звезды Героев Советского Союза. Никаких объяснений от них я не получил ни тогда, ни потом. Прожили родители недолго — отец ушел из жизни через десять лет, а мама на год позже. Уже перед смертью, зная, что обречена, она сказала мне, что счастлива была прожить такую интересную жизнь, поскольку видела то, чего до нее не мог себе даже представить ни один человек на Земле.