Что собой представляет сейчас Чернобыль на самом деле

После выхода сериала Чернобыль, количество туристов, желающих попасть в зону отчуждения, увеличилось на треть.

Каждое утро на КПП «Дитятки» выстраиваются очереди из микроавтобусов и машин. В среднем в день в Чернобыль заезжает 500 человек, а в выходные – до полутора тысячи.

Но экскурсоводы и работники зоны никогда не покажут настоящую жизнь зоны отчуждения. И не расскажут, что на самом деле тут живет намного больше людей, не желающих оставлять родной дом и перебираться на «большую землю».

Они живут в городе Чернобыль не на правах «самоселов», а нелегально. Они не могут выйти за КПП даже на голосование, не могут съездить в больницу или аптеку, не могут купить продукты. Потому что назад их просто не пустят.

В тоже время в запрещенной зоне процветает нелегальная охота даже с вертолетов, а чернобыльскую рыбу вылавливают из Припяти сотнями килограмм и беспрепятственно провозят через КПП. На берегу реки представители правоохранительных структур обустроили зоны отдыха с шашлыками, банями и пляжными зонами. Подробнее о том, как живет зона – в материале OBOZREVATEL.

Правила жизни зоны

Чтобы попасть в зону отчуждения и поговорить с людьми, которые живут тут можно сказать нелегально, пришлось ждать разрешения от Государственного агентства зоны отчуждения (ДАЗВ) 10 дней.

КПП «Дитятки», очередь туристов

На КПП «Дитятки» один из полицейских начальников недобро расспрашивал, что интересует меня тут, с кем буду встречаться. Да и пока беседовали с жителями Чернобыля у церкви, к нашей машине несколько раз подъезжали полицейские и поглядывали, с кем же мы тут общаемся.

При въезде в зону отчуждения стоит ларек с сувенирами, торговля идет бойко

Тут встречают туристов

КПП «Дитятки» рано утром
«Если бы вы сюда приехали накануне, вы бы увидели, как тут полицейские отдыхают. Шашлыки, купание в Припяти, пьянка. Это местный к реке близко подойдет, так его оштрафуют, а власти можно», – по пути рассказывает один из жителей Чернобыля.
Вообще зона отчуждения – это государство в государстве. Тут не действуют законы, тут работают только свои правила.

Сам Чернобыль производит впечатление милого провинциального городка. В центре нормальные дороги, даже разметка есть, прибранные газоны. Только на улицах никого нет.

В Чернобыле сохранился памятник Ленину
Но сделаешь шаг влево или вправо – попадаешь в заросли, сквозь которые видны давно оставленные дома, часть из которых обвалилась. Крепко стоят только те здания, в которых до сих пор живут люди. Есть целые обжитые улицы, там стоят автомобили, слышно кудахтанье кур, из-за забора выглядывают огромные георгины.

Тут живут люди

На этой улице живут местные

Местные жители в зоне отчуждения поделены на две «касты». Часть из них относится к так называемым «самоселам». Это счастливчики, которым повезло попасть в список администрации зоны отчуждения. Их хоть и не любят, но у них есть главное – право на пропуск.

И вторая часть местных жителей, многие из которых тут родились, выросли, работали, потом вышли на пенсию. Но администрация зоны отчуждения не признает их своими. Они тени, фантомы, у которых нет абсолютно никаких прав, а главное – нет заветного пропуска.

Списки жителей

«Меня уже пытались выселять отсюда»

Пропуск – это такая бумажка, которая позволяет людям выходить за шлагбаум на КПП «Дитятки». А значит, они могут ездить в магазин за продуктами, в аптеку, к врачу или навещать своих родственников. Да и близкие тоже могут приезжать к ним в гости, хоть и не надолго. У других такого права нет, они вынуждены жить в периметре зоны.

«Я обратился в ДАЗВ, просил дать пропуск, чтобы съездить в больницу и сдать анализы. Мне сказали – можешь ехать, но назад дороги нет. Я даже на выборы президента в Иванково не смог выехать – назад не пустят», – рассказывает местный житель Леонид Струк.

Леонид Струк

Леонид Алексеевич родился и вырос в Чернобыле. Как доказательство он показывает в церковном дворе могилу матушки, супруги местного священника. «Мы с ней в одном классе учились тут, в Чернобыле. В отличие от всех детей она никогда не была ни пионеркой, ни комсомолкой», – вспоминает мужчина.

Могила матушки на территории местной церкви
До аварии Леонид Струк работал водителем, а после пошел работать на ЧАЭС. «Я тогда закончил техникум и работал начальником колонны, мастером по ремонту. Последняя моя должность была – инженер по перевозке опасных грузов, вывозили ядерные отходы», – вспоминает мужчина.

Позже он оформил пенсию и ушел по сокращению штата. Но только жить спокойно в Чернобыле ему не дают.

«Ко мне уже как-то с участковым приходили и требовали, чтобы я отсюда выселялся. Меня тут не должно быть, считают они. Но это дом моих родителей. И я хочу, чтобы мне просто дали спокойно дожить свой век, умереть на родной земле и быть тут похороненным», – говорит Леонид Алексеевич.

Леонид Струк у себя в доме
Мужчина показывает свое нехитрое хозяйство – огород с картошкой, ровные грядки огурцов и помидор, кусты смородины, малины, тут же растет и клубника. Недавно он начал строить беседку.

В доме

Урожай чернобыльской малины

На огороде

В доме родителей Леонида Струка

Урожай чернобыльской клубники

«Но даже беседка им не нравится, чего, говорят, ты тут стройкой занимаешься, нечего тебе тут делать», – возмущается Струк.

Дозиметр и спецодежда для монашек

70-летняя Надежда начинает плакать, когда речь заходит о жизни в Чернобыле.

«Это наша родина, я тут хочу жить, сколько бы мне не осталось. Тут у меня огород, земля моя. Домашних животных держать я не могу, потому что мы с мужем часто болеем, а чтобы лечиться, приходится уезжать за зону в Киев. Мы там прописаны на 12 этаже, но в квартире никто не живет. Не могу я в свои 70 лет там жить. Да и на мою пенсию в 1800 гривен в столице не выживешь. А в ДАЗВ говорят, что нечего нам тут делать, есть квартира в Киеве – вот и живите там. А меня сюда тянет, это моя родина», – плачет женщина.

Пенсионерка Надежда покинуть Чернобыль не может, это ее земля
Раньше при помощи местной церкви Надежда вместе с мужем имели пропуск на «большую землю», в этом году уже нет.

«Если кто-то из самоселов за нас попросит, то нам дадут временный пропуск на пять дней, за него надо 100 грн заплатить. Вот так муж у меня в больнице лежал, чтобы выехать и вернуться пришлось платить», – говорит Надежда.

Да и церковным людям в этом году администрация зоны сказала, чтобы они получали спецдопуск. А это значит, что и батюшка, а также монахи и монашки, и те, кто служит в церкви – все должны пройти особый медосмотр для работы в особо вредных условиях, купить дозиметры, спецодежду.

Местные такие правила поднимают на смех, говорят, трудно представить, чтобы наши чернобыльские монашки или батюшка на службу в спецодежде и с дозиметрами ходили. У церкви в Чернобыле прихожан очень мало, и денег на покупку этих вещей просто нет.

Чернобыльская церковь

Церковь

Хотя отец Сергей, который много лет с покойной уже матушкой возрождали храм, на жизнь старается не жаловаться. «Мы привыкли к испытаниям. На нас всегда были гонения, и если все в церкви спокойно, то я уже беспокоиться начинаю», – философски отвечает батюшка.

На воскресной службе

Кстати, отец Сергей знал ставшего знаменитым ученого Валерия Легасова, одного из героев сериала «Чернобыль». Когда спрашиваешь батюшку, так как вам киношный персонаж, он пожимает плечами и улыбается.

«В жизни он был мягче. Я же его не в работе видел, мы просто с ним общались», – говорит священник.

На Троицу в Чернобыль приезжают бывшие жители с детьми и внуками
Скриншот видео
Скорая без проверки не приедет

Людмила Ивановна родом из Чернобыля. Вспоминает, что во время аварии она с маленькими детьми была эвакуирована, а муж, Сергей, остался, потому что работал на четвертом блоке.

«Мне пришлось тогда уехать, потому что оставаться никому не давали, людей даже силой вытаскивали, некоторые и умирали по дороге, всякое тогда было. Нам в Киеве квартиру дали. Но мы сюда вернулись, муж отработал и вышел на пенсию. И ему уже пропуск не положен, не заслужил. Получается, пока на блоке работал, все было можно, а теперь не положено! Он может выйти за пределы зоны, но какого трудам нам все это стоит. Мы на коленях умоляем! Вот пропуска новые стали давать в марте, а Сергею только в июне дали, всего на полгода. Потом снова будем на колени становиться. Говорят, не хотим за вас отвечать, надоели вы нам», – рассказывает Людмила Ивановна.

Местные жители – Людмила Ивановна (справа) и Ольга
Ее супруг не так давно перенес инсульт, ему требуются медицинские осмотры, но на это чиновники зоны отчуждения не обращают особого внимания.

В Чернобыле большие проблемы с медицинской помощью. Разумеется, тут нет аптек, больниц. Но есть пункт скорой помощи. Правда, чтобы врач приехал к вам, нужно час-полтора. Потому что после вызова, пациента должны проверить действительно ли он имеет право тут жить, и только потом получить разрешение на выезд.

Местные жители вспоминают, что у них скончался 42-летний мужчина на рабочем месте. Ему пытались оказать помощь, а реанимация ехала из области. Реанимационный автомобиль уже стоял на КПП, когда им поступило сообщение о смерти человека.

Пасека возле церкви
Что касается лекарств, то в Чернобыле нет даже аптечного пункта. Поэтому приобретать препараты могут только те, у кого есть пропуск. С ним люди могут выехать из зоны в аптеку и вернуться назад. А вот местные жители, которые живут тут десятилетиями на птичьих правах – уже нет.

«Просим тех, кто может выезжать из зоны, купить нам лекарства. Хорошо, что люди друг другу помогают», – вздыхает местная жительница Ольга.

Улицы Чернобыля, где живут люди

Улицы Чернобыля

Тут живут люди, и дома не рушатся
Магазин с высокими ценами и наливайки

Из инфраструктуры в Чернобыле есть магазин, где цены на продукты выше киевских.

«До того как начались репрессии в отношении нас, мы могли хотя бы на маршрутке в Иванково съездить и за продуктами, и за лекарствами. Правда, 50 грн в одну сторону и столько же назад. Пока доедешь, побегаешь по аптекам и магазинам, маршрутка может уехать, тогда жди следующую. Сейчас и этого не можем себе позволить», – вздыхает Ольга.

Зато в Чернобыле есть кафе-наливайки, рестораны, где продают спиртное. В них часто заседают местные полицейские, сотрудники СБУ, прокуратуры. К ним же могут присоединиться и рабочие с ЧАЭС. И к вечеру тихий городок оживает.

В Чернобыле жили евреи, тут остались захоронения, куда как в Умань, ездят паломники

Могила цадика в Чернобыле
Не так давно, 5 мая, пьяный полицейский умудрился выехать из Чернобыля, проехать КПП и в Дитятках насмерть сбить мужчину. Машину он бросил и сбежал, потом этого водителя его же коллеги и разыскивали. Правда, в полицейских сводках информация о том, что это был их коллега, не упоминается.

Местные рассказывают, что в закрытой зоне жаловаться на кого-то нет смысла. Любое письмо кому бы то ни было, все равно спускается сюда же, в местную администрацию. И тогда у жалобщика могут быть неприятности. Например, полицейский имеет право проверять пропуск жителей. А может его и отобрать у вас, а вернуть уже за магарыч.

«На этого «суперкопа» уже жаловались, но все ему сходит с рук», – рассказывают местные жители.

Вип-зоны отдыха на Припяти

Еще один камень преткновения между местными и стражами порядка – река. В принципе купаться тут запрещено из-за мер безопасности. Но это правило обычно не распространяется на правоохранителей.

Вдоль всей реки тут раскинуты места отдыха и пикников с мангалами, верандами, даже банями. В камышах сделаны так называемые «закладки» – металлические опоры, по которым можно пробраться к воде и искупаться. Все такие вип-зоны отдыха закреплены за ведомствами – это, говорят, беседка прокурорских, эта СБУ, а то вроде баня полицейских. Они тут жарят мясо, ловят рыбу, что тоже запрещено, и купаются.

Беседка для пикников прокурорских сотрудников

К воде ведут ступеньки с покрытием

Вип-зона в Чернобыле

Место для шашлыков

Беседка сотрудников СБУ

Сквозь камыши вип-отдыхающие пробираются к воде
На рыбалку в Чернобыль приезжает и высшее руководство.

«Если это происходит зимой, то тут даже дороги расчищают для какого-нибудь генерала. Он будет сидеть на льду или на берегу и рыбку удить, а вдоль дороги будут стоять полицейские и охранять его», – говорят местные.

Рыбу добывают в промышленных масштабах

То, что в зоне отчуждения рыбу добывают уже в промышленных масштабах, подтверждает и глава Ассоциации рыболовов Украины Александр Чистяков.

«Действительно, в Чернобыльской зоне рыбу ловят уже тоннами. Например, не так давно задержали таких браконьеров с 800 кг рыбы, затем 980 кг, это же почти тонна. Мы задерживали браконьера, который наловил 480 кг, он ее травил газом. Потом эта погибшая рыбы плыла по Припяти белым пятном. Все это попадает на прилавки Киева и области», – говорит Чистяков.

На выезде из Чернобыля задержали браконьеров
Чернобыль тур

По сообщению Ассоциации рыбаков Украины, в прошлом году задержали даже егеря зоны, который ловил электроудочкой рыбу. У него нашли 46 сомов, а общий вес его улова составил 700 кг, и 40 ящиков с сетями.

По словам мужчины, без ведома охраны зоны отчуждения проникнуть сюда и выйти назад – невозможно.

Кстати, в марте этого года СБУ задержала руководителя одного из полицейских подразделений зоны ЧАЭС, который наладил беспрепятственный вывоз из зоны отчуждения рыбы. Помогали ему в этом полицейские батальона по охране зоны радиоактивного загрязнения. По оценкам СБУ, ежедневный доход этой группы составлял 150 тысяч гривен.

Лодочный парк

СБУ

Во время задержания

СБУ
В чернобыльской зоне происходят и вип-охоты, когда стрелять в животных сюда прилетают даже на вертолетах. Благо, за 30 лет отчуждения тут развелись медведи, волки, лисы, кабаны, есть краснокнижные рыси, лоси и полно оленей. Местные рассказывают, что часто слышат выстрелы, а над лесом кружат вертолеты.

Не смотря на все это, чиновники из Госагентства по управлению зоной отчуждения непреклонны. В своем ответе OBOZREVATEL они все также утверждают, что жить в зоне могут только самоселы, зарегистрированные в 1991 году. Остальным там, по их мнению, не место. И выдавать пропуска людям для поездки в магазины, к врачам или в аптеку они не собираются.

Правда, признают, что в списках самоселов присутствует человек по фамилии Лобанов. По информации местных жителей, это полицейский, который стоял на КПП, потом уволился, захватил тут дом и живет. Для него почему-то сделано исключение.