Возвращение к жестким технологиям. Информационные войны сегодня

В российском медийном пространстве возрождаются традиции ведения информационных войн, однако способы их ведения по сравнению с эпохой 90-х годов стали значительно тоньше и изощренней. Такие выводы следовали из материалов, озвученных представителями экспер

Политологи о возрождении практики информационных войн

В российском медийном пространстве возрождаются традиции ведения информационных войн, однако способы их ведения по сравнению с эпохой 90-х годов стали значительно тоньше и изощренней. Такие выводы следовали из материалов, озвученных представителями экспертного сообщества на вчерашней пресс-конференции «Возрождение практики информационных войн и трансформация методов их ведения. Причины и следствия».

Аналитики начали обсуждение проблемы с того, что констатировали «тенденцию к увеличению числа конфликтов, решаемых с помощью медиа». Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов, правда, оговорился, что не все информационное поле является сплошной линией фронта: «Есть публичные ситуации, за которыми никто не стоит». Например, тема сомалийских пиратов, активно муссирующаяся в СМИ всего мира. Но в большинстве случаев медийные бои затеваются политическими и финансово-экономическими группами влияния, причем иногда даже из-за рубежа.

Измерять градус информационных конфликтов эксперты предлагают по степени их резонансности. Каждая кампания оценивается по двум параметрам: насколько широко она была отражена в СМИ и повлиял ли информационный шум на принятое по этой проблеме решение. Агентство политических и экономических коммуникаций совместно с «Петербургской политикой» подготовило рейтинг резонансности политических и бизнес-конфликтов. Полностью он будет опубликован на днях, однако журналистов познакомили с некоторыми примерами оценки эффективности информационных войн.

По мнению экспертов, в последнее время высокой степенью резонансности отличались такие заметные в медийном пространстве сюжеты, как борьба за контроль над «Аэрофлотом», за сохранение ставки ЕСН, кампании против президента Ингушетии Мурата Зязикова и губернатора Мурманской области Юрия Евдокимова. Во всех этих случаях поджигателям информационных войн удалось добиться желаемого результата. Средняя степень резонансности была характерна для кампании против главы Башкирии Муртазы Рахимова, против ЕГЭ, для эпопеи с расколом в Союзе кинематографистов и для «второго дела ЮКОСа». Низкую резонансность имела кампания по критике Института современного развития, борьба за контроль над Минфином и полемика вокруг российской навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС. Наконец, четвертую и последнюю степень резонансности аналитики назвали «отрицательной» — это когда результат медийной операции оказывался противоположен желаемому. Так случилось с провалившейся кампанией против повышения таможенных пошлин на иномарки. На данный момент важным сюжетом является «лоббистское освоение средств бюджета-2009», однако говорить о результатах этой информационной спецоперации пока рано.

Политологи заметили, что два месяца назад они сами невольно оказались на передовой информационного фронта, когда на проводимой ими пресс-конференции неизвестными лицами были обнародованы материалы, порочащие сенатора от Тувы Сергея Пугачева. Как заявил генеральный директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков, сейчас становится очевидным, что материалы, обнародованные на пресс-конференции в феврале, недостоверны как минимум в значительной их части. «Эти материалы (или их часть) сфабрикованы для дискредитации Пугачева », — сказал он. «Я провел собственное расследование и получил достаточно подлинных документов, подтверждающих несостоятельность обвинений». Валерий Хомяков продемонстрировал журналистам подтверждающие его слова подлинные документы, полученные им по его запросам из правоохранительных органов. А Михаил Виноградов тут же классифицировал кампанию против сенатора как «элемент политической или экономической войны» с так называемой отрицательной резонансностью, то есть заказчики так ничего и не добились.

Особое внимание Валерий Хомяков обратил на то, что «горячие точки» информационных войн периодически возникают и в регионах. «Больше всего их было во время избирательных кампаний по выборам губернаторов, — пояснил эксперт. — Сейчас они стали более тихими и связаны, как правило, с выборами мэров городов, особенно центров субъектов федерации». При этом г-н Хомяков нашел своего рода позитив в ведении информационных боев: «Это свидетельство того, что мы живем в относительно свободной и относительно демократической стране. Возьмите Северную Корею — вот где невозможно было бы представить войну в медиапространстве». Гендиректор Совета по национальной стратегии лишь выразил надежду на то, что информационные схватки не приведут к чрезмерно острым конфликтам между элитными группировками.

Солидарность с этой точкой зрения высказал Михаил Виноградов. «На мой взгляд, на фоне разговоров о том, что в стране нет политики, кампании в СМИ как раз и являются признаком повышения конкуренции, — отметил он в беседе с корреспондентом „Времени новостей“. — Это и есть индикатор политической борьбы. В условиях борьбы элит это дело вполне естественное, и лучше, если все это происходит публично». Таким образом, нет худа без добра: вынося конфликт в медийную плоскость, его участники волей-неволей делают механизм принятия решений более прозрачным.

А вот генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов обратил внимание на то, что информационные баталии ведут к деконсолидации элит. «На процессе принятия решений, на степени его прозрачности положительно отражается не война, а дискуссия, в которой принимают участие все системные силы, — заявил г-н Орлов корреспонденту „Времени новостей“. — Война же обостряет позиции, что не способствует прояснению ситуации. С этой точки зрения информвойны носят скорее деструктивный характер».

Впрочем, эксперты отметили, что методы ведения информационных войн за последнее десятилетие заметно эволюционировали. «От очевидных грубостей 90-х годов организаторы в 2000-е перешли к деликатным методам и аккуратной работе, — отметил Дмитрий Орлов. — Но сейчас мы наблюдаем обратный переход к жестким технологиям. Любопытно, что при этом войны, связанные с активностью беглых олигархов, ведутся достаточно аккуратно, с расчетом на респектабельные западные СМИ». Использование более тонких методов информационной борьбы связано еще и с тем, что сегодня главным адресатом медийных разборок являются сами элитные группировки. «Степень политизации населения снизилась, — констатировал Михаил Виноградов. — Сегодня оно не является целевой аудиторией информационных войн». С одной стороны, это хорошо — меньше грязи и компромата достается простому телезрителю или читателю. А с другой стороны, как отмечает г-н Виноградов, к аудитории не апеллируют потому, что российское общество в выработке и принятии решений, к сожалению, по-прежнему не участвует.
Наталья ПЕТРОВА
15.04.2009