Православие — религия радости

Еще в Ветхом Завете была определена связь между упадком духовного, этического состояния общества и упадком его политической, экономической жизни. Как только в народе, ветхозаветном Израиле распространялся образ жизни, противоречащий заповедям Божьим…

Мы предлагаем нашим читателям полноценный диалог о кризисе нескольких представителей еще одного мировоззрения, еще одной идеологии — самой распространенной и исторически самой влиятельной в Украине (это вынуждены признавать даже ее противники). Речь, конечно, идет об Украинской Православной Церкви.

Итак, на «кризисные» вопросы ИМК отвечают: с одной стороны — нерядовой церковнослужитель УПЦ МП; а с другой — воцерковленный мирянин, активный прихожанин, занимающий высокую государственную должность. А именно, у нас в гостях встретились ректор Киевской духовной академии и семинарии архиепископ Антоний (Паканич)  — и заместитель начальника Государственного управления делами Президента Украины Ростислав Любомирович Валихновский.

ВЕРУЮЩИЙ МЕНЬШЕ БЕСПОКОИТСЯ

 — Здравствуйте, владыка Антоний! Здравствуйте, Ростислав Любомирович! Первый вопрос звучит так: можно ли, по вашему мнению, воспринимать мировой кризис как «первую ласточку» какого-то явления или процесса, как предостережение о какой-то приближающейся опасности?

Р.Л.Валихновский: Чтобы говорить о приближающихся опасностях, нужно сказать несколько слов об экономических первопричинах кризиса. Я как медик по образованию понимаю их так. Главной среди этих причин я считаю глобальный обман, на котором долго основывалась работа мирового — но, прежде всего, американского — фондового рынка. Компании на нем оценивались фантастически, непомерно высоко, а для прикрытия этого были созданы сложные схемы. На самом деле эта стоимость и эта сложность была иллюзией. Мыльным пузырем. Когда-нибудь пузырь должен был лопнуть, обман должен был раскрыться. Из этого обмана логичное следствие — необеспеченность доллара адекватным количеством реальных материальных благ. А уже это, учитывая излишнюю завязанность мировой экономики на экономике США, привело и еще приведет к печальным экономическим последствиям весь земной шар.

Что может произойти далее? По логике нынешних событий, может катастрофически упасть доллар. Тогда во всех государствах, включая сильнейшие державы, произойдет цепная реакция падения валют и ценностей. Начнется массовая безработица, голод, социальное перенапряжение, выход народа на улицы. И тогда сила будет в вере, в единение и в понимание общих целей — как у нации, так и мира в целом.

Архиепископ Антоний: Спасибо, Ростислав Любомирович. Я бы хотел дополнить ваше экономическое изложение указанием на духовную основу любых негативных общественных тенденций. Дело в том, что еще в Ветхом Завете была определена связь между упадком духовного, этического состояния общества и упадком его политической, экономической жизни. Как только в народе, ветхозаветном Израиле распространялся образ жизни, противоречащий заповедям Божьим, — последствиями этого становились засухи, голод, эпидемии, гражданские войны, вражеские нашествия с военными поражениями и разные другие катастрофы. Так что нынешний кризис — на самом деле не «первая ласточка», как предположил журналист, а весьма древний «вран на нырищи» (церк.-слав. ворон на развалинах, образ из 101 псалма. — ред.).

 — Как православный человек ощущает и понимает нынешний кризис?

Архиепископ Антоний: Как и всякий другой человек. На то он и кризис, что бьет по благосостоянию человека и его семьи независимо от положения и вероисповедания.

Другое дело, что православное мировоззрение — это двухтысячелетний опыт сознания того, что «многими скорбями предстоит нам войти в Царство Божие»; это своего рода иммунитет к внешним раздражителям. Верующий меньше беспокоится и переживает при совершении ошибок, в затруднительных ситуациях. В отличие от других, воцерковленному христианину открыта возможность приобщиться к источнику самой совершенной силы. А тогда «если Бог за нас, то кто против нас?».

И вот аналогия, опять же, с Ветхим Заветом. Во времена потрясений, конфликтов, кризисов, чем-то похожих на наши, иудейские пророки несли народу грозные Божьи предупреждения. Они говорили о пагубности организации общества на основании материальных интересов, о неминуемом Божьем суде (а «суд» по-гречески и будет «кризис») над человеческой алчностью, над всякой несправедливостью. Но с другой стороны, слова пророков всегда давали надежду, открывали новые возможности. Не зря невзгоды и катастрофы издавна называют посещениями Божьими  — они дают многим людям необходимую «остановку» среди житейской суеты, заставляют многих наконец-то подумать о духовных вещах.

Р.Л.Валихновский: Именно так: в самом экономическом кризисе, который достаточно медленно развивается, для православного человека никакого кризиса нет. Вот когда мою бабушку расстреляли за несколько колосков, взятых с колхозного поля для голодающей семьи, — это был кризис. Кризис духа. Когда все люди в стране с утра не знали, доживут ли до вечера на свободе — это был настоящий кризис. Сравнительно с этими примерами нынешние материальные проблемы пока еще совсем невелики. Они страшны для тех, кто живет внешним и не умеет жить больше ничем. А православные люди, хотя бы по определению, — не таковы.

СОЦИАЛЬНАЯ ЗАЩИТА — РОДОМ ИЗ ХРИСТИАНСТВА

 — Что следует изменить большинству современных людей в своем понимании мира, внутри себя — для минимизации кризиса и выхода из него?

Р.Л. Валихновский: Человеку стоит, по пословице, во-первых, на Бога надеяться. А во-вторых, самому не плошать. С первым, думаю, все понятно без объяснений. А под вторым в эпоху кризиса я понимаю и овладение новыми профессиями, и, конечно, уменьшение потребностей. Скажем, покупать одежду не такую дорогую… и так далее. Заметьте, что такое самоограничение попутно помогает и в душевной работе — что называется, укрепляет душу.

Архиепископ Антоний: Все это так, но мне кажется, что одна из главных задач во время кризиса — вернуть человеку надежду, радость жизни, способность чувствовать прекрасное. Это невозможно без возрождения православного мировоззрения в нашем народе.

Ведь в последнее время главным стимулом какой-либо деятельности для большинства людей был высокий уровень материального благополучия. А если при таком главном стимуле все вдруг обрушилось, обесценилось и человек осознал тщетность и бессмысленность прежних усилий — тогда страх и одиночество парализуют волю. Чтобы вырваться из этого состояния, многие люди готовы заставить себя поверить в неистину, в то, что сами подсознательно ощущают как сомнительное. Например, в пользу деструктивных действий, разрушений, взрывов негодования. На этот тревожный симптом в нашей и соседних странах накладывается один из постсоветских феноменов — стремление человека оградить свою душу от необходимости постоянной работы, привычка к тому, что за тебя все равно все решат.

В этой депрессивной обстановке просто необходимо возвращение к испытанному временем каноническому православию, его интеграция во все сферы жизнедеятельности общества. Вечные христианские ценности возвратят любовь к жизни, помогут строить гармоничные взаимоотношения с находящимся рядом другим человеком, обществом, природой, исходя из существующих у них потребностей.

 — Что должно измениться в отношениях между людьми для минимизации кризиса и выхода из него?

Р.Л.Валихновский: В первую очередь, нужно друг к другу иметь больше терпения и меньше осуждения. Впрочем, не осуждать — самая простая духовная истина в теории, но самая сложная на практике. Между людьми нужно меньше борьбы и конкуренции. Сколько бы политики сэкономили средств, времени, жизненных сил, если бы не приходилось отстаивать себя в страшной борьбе.
Нужно возродить «ощущение локтя» — выстраивать вокруг себя дружеское поле, систему, в которой все держат слово.

Архиепископ Антоний: Да, и еще дополню. Любые правила хорошего тона и скрупулезное исполнение закона не будут способствовать оздоровлению духовного климата без наивысшего евангельского идеала — способности человека на самопожертвование. Понятие христианской справедливости можно уместить в одной короткой заповеди: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Иными словами: выше всех своих прав ставь благо и пользу ближнего.

 — А что следует предпринять общественным и государственным организациям для минимизации кризиса и выхода из него?

Архиепископ Антоний: Что должно предпринять государство, когда исчезает средний класс и остается прослойка сказочно богатых людей при обнищании всех остальных? Думаю, это вопрос риторический. Если мы обратимся к Писанию, то увидим, что и закон, и пророки требуют справедливости. Показателем справедливости в обществе служит отношение к неимущим. Бог всегда на стороне бедного. И главной задачей общественных организаций должна стать выработка единой концепции по преодолению нарастающего неравенства.

 — В чем тогда отличие православной социальной теории и практики от идей и практики социализма?

Архиепископ Антоний: Сама идея социальной защиты человека родом из христианства. Начиная от пенсий и заканчивая общественным транспортом — все это производные именно христианского устроения мира. В то же время, страшная история ХХ века показала, что может случиться с миром и человеком, если дать им основанную на христианских постулатах идеологию, но лишить их самого Христа, самой Церкви.

Р.Л.Валихновский: Думаю, в наше трудное время стоит отбросить популизм и многочисленные второстепенные вопросы. Говоря языком медицины, при таком состоянии организма витамины пока неуместны, нужна местами жесткая интенсивная терапия, местами даже неотложная хирургия. Нужно стать «реаниматологами» социального положения.

А поскольку социальная деятельность, как только что отметил владыка Антоний, это детище Церкви, то и нужно в первую очередь требовать признания в Украине православия ведущей национальной конфессией, как это давно сделано в России. Помимо того, думаю, необходимо, чтобы политические партии и общественные организации опирались на документальные положения Социальной Концепции Церкви в своей деятельности, в своих программах и уставах. И, наконец, необходимо дать самой Церкви статус единого юридического лица, отсутствие которого мешает ей в ее собственной миссионерской деятельности.

Что же касается отличий социального православия от социализма, то я их вижу так: в православии любовь к ближнему есть и де юре, де факто, а в социальных теориях других конфессий и идеологий любовь к ближнему провозглашается, но реализуется не в полной мере.

 — Тогда есть ли отличие православной социальной теории и практики от социальных идей и практик католиков, протестантов, харизматических сект, мусульман, восточных и эзотерических учений?

Архиепископ Антоний: Что касается католиков и протестантов, именно вопросы гуманитарного и социального характера являются точкой пересечения наших взаимных интересов. Опасность духовного и морального разложения европейской цивилизации побуждает нас объединять усилия с другими христианскими конфессиями в отстаивании общего для всех христиан нравственного учения.

А вот различные восточные эзотерические учения с их направленностью на уход человека в себя, на отрешенность от окружающего мира, на отношение к материальному как ко злу — только усугубляют духовный упадок, а потому и экономический кризис.

ХРИСТИАНСТВО РОДИЛОСЬ ВО ВРЕМЯ КРИЗИСА

 — Если современная массовая культура и медиапространство на психологическом уровне являются отчасти виновниками кризиса, то в чем рецепт выхода из тупика по отношению к масскультуре? Категорически отказаться от ее потребления? Создавать внутри нее свои сектора, несущие нравственную составляющую? «Фильтровать» ли ее? И если да, то по какому принципу? Другие варианты?

Р.Л.Валихновский: Приведу субъективный пример. Моя оценка ТВ. Почти все каналы в любой момент времени вызывают взволнованность, напряженность. Почему? Потому что 99% медиапространства сегодня предпочитает говорить «о плохом». И тут поневоле вспоминается советская пропаганда успехов, достижений, просто доброты. Да, тогдашняя пропаганда была отчасти лживой и манипулятивной, скучной и нетворческой. Но были ведь и положительные стороны в той принципиальной настроенности медиапространства «на хорошее»!
В наше время, я уверен, должна существовать цензура. В первую очередь должны быть запрещены, сняты так называемые пятничные эфиры: программы, вызывающие бури эмоций, споры, столкновения интересов — вместо столь необходимого ныне мирного духа.
Вторым же путем, безусловно, должно стать активное появление церковных деятелей на телеэкранах. Хорошо бы в Украине создать свой аналог русской программе «Слово пастыря», которую многие годы блестяще вел Кирилл (Гундяев), нынешний Патриарх Московский и всея Руси.

Архиепископ Антоний: На данный вопрос я бы ответил немного по-другому. Любые запреты и ограничения будут иметь прямо противоположный эффект. Неправильным будет и создавать свои отдельные «религиозные сектора» масскультуры, ибо этот путь заводит в социокультурное гетто.
Кстати, уже на заре христианства перед Церковью возникал роковой вопрос: остаться кучкой «совершенных», отгородиться от всего, неспособного это совершенство вынести, или же, не меняя ничего в последнем своем идеале, принять в себя «массу», вступить на путь медленного ее воспитания. Такое же искушение отгородиться возникало перед Церковью еще много раз в течение всей истории. Но всякий раз она побеждала его.

Так и сейчас — было бы ошибкой массовую культуру отдать на откуп коммерсантам. Церковь просто обязана использовать современную культуру как особый язык для миссионерской проповеди. Опять же исторический пример: христианство вошло в мир в один из критических периодов, во время серьезного кризиса, который в итоге был преодолен созданием культуры христианской. И эта культура была создана, во многом, на основе тогдашней «массовой культуры» римского и эллинистического мира.

Критерий был и остается один: если творчество способствует нравственному совершенствованию человеческой личности — христианство его признает. И тогда, собственно, неважно, о каких стилях музыки, искусства, литературы, журналистики идет речь. Если творчество действует на человека развращающим образом — христианство его осуждает.

 — Как православные относятся ко все более распространенному эскапизму, то есть жизни человека в собственном микромире (связанном с профессией, хобби, кругом общения, домашними заботами или даже церковно-храмовой жизнью) без особого соучастия и интереса к окружающим общественным процессам? Ведь это, при известном эгоизме данной позиции, позволяет иным людям сохранить себя от воздействия масскультуры и прочих «ценностей» сегодняшнего мира…

Р.Л.Валихновский: Спасибо, очень интересный актуальный вопрос. Дело в том, что когда древние отшельники, затворники внешне уходили от мира, они на самом деле оставались со всем человечеством и со всей Церковью своими молитвами, своим участием в таинствах. А когда в эпоху кризиса люди прячутся в собственные интересы от столь важных процессов окружающего общества — они оказываются в положении страуса, спрятавшего голову в песок при виде бегущего стада буйволов. Пожалуй, после стада голова страуса может и остаться нетронутой. Но что толку, если остальное тело, мягко говоря, пострадало?

Архиепископ Антоний: Совершенно верно, Ростислав Любомирович. Хочу лишь добавить, что критически говорить о хобби и подобных индивидуалистских «микромирах» стоит не только как о способе спрятаться от страшного, но и просто как о пассивном «убийстве времени».
Да, технический прогресс, дав людям свободное время, почти не сумел поощрить творческое его использование. Но христианский взгляд на самореализацию человека помогает искать более творческие и более межличностные жизненные стили и виды деятельности. Ведь Церковь и сама — сообщество, члены которого личностно взаимодействуют на многих уровнях. Ну а для упреждения эскапизма, думаю, в современном обществе Церкви необходимо активизировать свидетельство сразу о двух сторонах медали: и о приоритете личности, и о высочайшем значении межличностного общения.

 — Существует ли четкая стратегия православной социальной деятельности?

Архиепископ Антоний: Конечно. Церковью разработана Социальная Концепция. Это документ. В нем содержатся основные положения того, как нужно относиться к тем или иным явлениям в мире, их богословское осмысление, ответы на все животрепещущие вопросы.

Р.Л.Валихновский: Основы Социальной Концепции Церкви у нас есть. Но, конечно, пока что практически все благотворительные, миссионерские и другие социальные проекты в православной среде возникают спонтанно, хаотически (говорю это слово без негатива) и даже без особого знания самой Социальной Концепции и многих других истин. Но я уверен, что мы просто пока проходим первый необходимый этап отдельных «добрых порывов». А на смену ему со временем сам по себе придет этап единого повсеместного алгоритма, общего процесса. Когда-нибудь социальная деятельность Церкви станет полной «кровеносной системой»: в ней будут уже не только капилляры, в которых происходит обмен веществ с клетками, но и более крупные артерии, по которым передаются вещества, информация всего организма.

 — То есть православие смотрит в будущее с оптимизмом?

Р.Л.Валихновский: Да.

Архиепископ Антоний: Православие — вообще религия радости. К радости призывает нас Христос в Своей Нагорной проповеди. С радостью и оптимизмом апостолы несли Благую Весть миру. Наш народ, имеющий за плечами колоссальный духовный опыт тысячелетнего пребывания в православной вере, может ею преодолеть любой кризис. Вот это и вселяет оптимизм.