«Уважение к России» Виктора Ющенко, или Почему Медведев не хочет видеть Президента Украины

Президент Виктор Ющенко в эксклюзивном интервью Би-Би-Си не подтвердил договоренности о его встрече с президентом России Дмитрием Медведевым во время саммита глав стран СНГ 9 октября в Кишиневе, однако выразил надежду, что такая двусторонняя встреча…

Президент Виктор Ющенко в эксклюзивном интервью Би-Би-Си не подтвердил договоренности о его встрече с президентом России Дмитрием Медведевым во время саммита глав стран СНГ 9 октября в Кишиневе, однако выразил надежду, что такая двусторонняя встреча все-таки состоится.

Президент также скептически оценил результативность кишиневского саммита, признав, что все 15 лет СНГ — малоэффективный институт.

Украинская служба Би-Би-Си поговорила с ним также об итогах его президентства. Однако первый вопрос касался именно ожиданий от саммита СНГ в Кишиневе.

 — Мы говорим о возможности, когда можно провести многосторонние и односторонние встречи, на которых можно представить, реализовать, отстоять национальные интересы. Есть саммит, отношение к которому, я бы сказал, скептическое, так как история этого органа, особенно за последний год, свидетельствует, что он далек от прагматичных нужд. По общей статистике, кажется, только 3,5% или 4% всех решений, принимавшихся на СНГ, адаптированы в национальных действиях. Досадно, что СНГ превратился в малоэффективный институт, и скептическое отношение к нему усиливается.

 — Что именно эта встреча может сдвинуть?

 — Я на нее смотрю прежде всего как на хорошую возможность проведения двусторонних встреч — с президентами Беларуси, Азербайджана, с молдовской стороной, где прошли выборы. Что касается самого саммита, очевидно, мы будем работать над темой антикризисной политики. Но я скептически отношусь к этому, так как не были приняты механизмы, в рамках которых можно было бы использовать эффективный антикризисный инструментарий.

 — Вы не назвали среди двусторонних встреч встречи с российским президентом.

 — С нашей стороны преград нет. Более того, я написал письмо несколько недель назад президенту Российской Федерации с предложением такую встречу провести. Ответа традиционно нет, но я надеюсь, что эта встреча будет. Особенно после того, что было сделано с российской стороны летом, считаю, что такая встреча необходима.

 — В украинском обществе есть мнение, что ухудшение украинско-российских отношений — это вина Украины, украинской власти. Чьей вины, Украины или России, по вашему мнению, здесь больше?

 — Я не могу категорически с этим согласиться, так как все, что можно было сделать с точки зрения инициирования двусторонних отношений в русле добрососедства, взаимоуважения, украинской стороной делается. И я не думаю, что нынешний период – самый сложный в наших отношениях. Может, кто-то забыл, как лет 6 назад возник конфликт вокруг острова Тузла, когда обе армии были на уровне самой высокой боевой готовности, когда до нарушения территориальной целостности оставалось несколько десятков метров. Неужели то было лучшее время? Или лучшее время было, когда принималось решение российской стороной о Севастополе как российском городе? Кстати, это решение не отменено, хотя соответствующая резолюция ООН по этому поводу есть. Это было время, которое действительно иллюстрировало, возможно, еще не угасшую амбицию, взгляд на Украину как на периферию, на филиал.

Моя политика 4 года демонстрирует большое уважение к России, корректное отношение, я не допускаю каких-то выпадов, которые бы формировали нетактичность или какие-то обиды.

Но, с другой стороны, я не позволю общаться с Украиной без понимания того, что мы независимая страна, что у нас есть территориальная целостность, единая граница, что у нас не может быть предметом торгов «Одесский припортовый», или «Стирол», или комплекс «Заря» или ГТС. Это исключительно национальные интересы. Никто не ставит целью иметь проблемные отношения с Россией, но никто не будет жертвовать суверенитетом или независимостью, чтобы иметь эти отношения такими, как кому-то хочется.

 — То, что вы говорите о национальных интересах, очевидно, будет основными лозунгами во время избирательной кампании. Но может случиться так, что поддержка этих идей избирателями окажется, возможно, не такой, на которую вы рассчитываете. Будет ли означать это, что ваши идеи, которые касаются национальной памяти, истории, языка, не воспринимаются в самом украинском обществе и это может быть крахом ваших идей?

 — Это может быть моим разочарованием, но это не та большая жертва, которую сейчас надо обсуждать. Я думаю о другом: есть ли у нации иммунитет своей независимости, морали, идентичности? В конце концов, шанс нации быть государственной будет утерян, или он будет защищен?

Я думаю, что граница дискуссий в избирательной гонке будет затрагивать как раз такие понятия. Если этого нация не понимает и не признает, я не хочу быть политиком в этой стране! Я не хочу номинально представлять власть, которая создает государство. Это вещи, которые не могут иметь компромиссов.

 — Но не быть в политике и защищать то, что вы защищаете, — это тоже трудно представить. Если на президентских выборах победят люди, которые, возможно, не исповедуют эти ценности, вы перейдете к ним в оппозицию?

 — Я думаю, что мой род, род Ющенко, делал все для того, чтобы Украина была другой. Я буду гордиться, и мои деды и прадеды будут гордиться на том свете тем, что я делаю как президент и как украинец для этой нации. Меня окрыляет это. Я 5 лет имел шанс реализовывать то, в чем я глубоко убежден. Очевидно, мой вызов был в том, что большинство вещей, о которых я говорю, воспринимаются нацией специфично. Но это еще не говорит о том, что я не прав. Если меня поймут — хорошо. Не поймут — у меня есть чувство своего долга, я его сделал.

Моя политика была образцом того, как вернуть нацию к тому, о чем она уже забыла. Усыпленное, знаковое с моим президентством вернулось. Я веду страну домой, туда, где мы всегда были, в Европу. Могу ли я набрать баллы на таком избирательном подходе? Сложно. Но могу ли я быть нечестным и говорить сейчас о второстепенных вещах? Нет. Поэтому я ставлю вопросы, которые для очень многих в обществе непонятны или некомфортны. Но с каждым днем это понимание в нации растет.

 — После 17 января, как быстро должны состояться парламентские выборы, как быстро должны быть внесены изменения в конституцию?

 — Я думаю, это должно быть единым пакетом. Когда мы говорим о парламентской проблематике, очевидно, парламент, такой, какой он сегодня есть, не имеет перспективы. Поэтому тема парламентских выборов будет подниматься каждым кандидатом в президенты. Очевидно, чем скорее, тем лучше, тем страна оперативнее найдет систему ответственности, систему организации работы парламента. Я думаю, это можно сделать и до августа. Очевидно, проводить выборы в парламент на существующей избирательной базе будет большой ошибкой.

 — Но кто примет новый закон о выборах, если этот парламент бесперспективен, как вы говорите, а новые выборы надо назначать быстро?

 — Я думаю, что это миссия этого парламента — принять новый избирательный закон, дать возможность на местном уровне руководствоваться исключительно мажоритарной моделью, о чем уже все заявили, но мало кто хочет это делать в парламенте.

Надо открыть списки в системе пропорциональных выборов, и не рецидивистов приводить, или охранников и секретарей, а тех политиков, для которых существует система национальных приоритетов. Очевидно, также речь идет о том, что без изменений в Конституцию говорить о новой политической картине невозможно. Это то, что может привести картину к гармонизованной политике и гармонизованному экономическому и социальному курсу.

 — Предполагаете ли вы, что результаты выборов могут быть признаны недействительными какой-то из сторон?

 — Я не могу этого отвергать, но я убежден, что это будет второстепенное, так как Украина имеет правовую базу, инструментарий проведения выборов, и провести честные выборы, на мой взгляд, не проблема. Поэтому Украина может продемонстрировать те результаты, которые демонстрировали предыдущие выборы в Верховную Раду. Я думаю, что нет проблемы проведения законных и честных выборов. В целом нет. А то, что будут атаки на законность выборов — очевидно, будут, ведь для некоторых кандидатов это единственный способ оставить свой интерес на плаву.

 — Уже прошло почти 5 лет после первого тура президентских выборов. Оглядываясь на 5 лет назад, что вы считаете своей наибольшей ошибкой?

 — У вас такой пессимистичный вопрос… Я бы сказал так, что это лучшие годы из нашей новейшей 18-летней истории. За эти 4 года мы достигли наибольших темпов экономического развития. Почему мне не гордиться этим? Если говорить о нашем продвижении к Европе, к европейским ценностям — были ли годы, когда бы Украина достигла большего прогресса? Пожалуйста, назовите. Мы накануне подписания соглашения об ассоциации Украина-ЕС. Разве 4 года назад мы об этом мечтали? Мечтали, но далеко не все. Я мечтал. Когда мы говорим о демократии, без которой невозможна украинская независимость, почему я не могу гордиться тем, что в нашей стране есть свободный журналист и свобода слова? Почему мне не гордиться таким фундаментальным достижением, как свобода выбора? Вспомните, как 4 года назад проходили в Украине выборы — кому можно было проводить митинги, кто попадал на экраны телевидения, и что делали с оппозицией, как в ручном режиме руководили милицией, армией, налоговой, пожарниками, сантехниками. Сегодня даже противно вспоминать, какое было отношение к личности и к праву ее выбора.

Если говорить о разочаровании или о том, что мне больше всего хотелось бы сделать — это реформа политического устройства Украины. Это то, что за 4 года я не успел и не смог сделать. Сегодня проблема устройства накладывается на проблему формирования самой власти. Власть криминализируется, формируется в теневом порядке. Я имею в виду закрытые списки, когда к власти приходят люди, которые не являются носителями государственного интереса. Поэтому изменить в комплекте и систему выборов, и политическое устройство — это сверхцель, то, что надо сделать для выхода из перманентного политического конфликта в Украине. Это не конфликт личностей, это конфликт мировоззрений.

А все остальное, поверьте, чем дальше мы будем от лет президентства Ющенко, тем более реалистичную оценку эти достижения будут приобретать. Так как это политика, которая не ставит целью выборы 2010 года. Это политика, которая ставит целью иметь другое поколение граждан Украины. Это политика не тактическая, это политика стратегическая.

Светлана Дорош, BBC