New York Times: реформы в России невозможны без западных инвестиций

Эти реформы определенно зачахнут без явно выраженной поддержки со стороны политических элит и широких кругов общественности. Медведев знает это. Это понимают и его политические соперники.

Не пытается ли российский президент Дмитрий Медведев выйти из тени своего давнего политического ментора и бывшего боса премьер-министра Владимира Путина? Кажется, что так оно и есть.

На прошедшей в прошлом месяце встрече с участниками Валдайского клуба экспертов по России, проходившей в его загородной резиденции в Ново-Огареве, Путин — он передал президентство Медведеву, однако сейчас начали циркулировать слухи о том, что он собирается вернуться на этот пост, — особо подчеркнул, что у него с Медведевым не было никакой конкуренции за это место, и что ее не будет и во время следующих выборов, которые пройдут в 2012 году.

«Мы сядем и все обсудим, — сказал он. — Мы люди одной крови».

Путин, скорее всего, процитировал «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга (Rudyard Kipling), герой которой призывает населяющих джунгли животных жить мирно и апеллирует при этом к их общей крови.

Однако несколько дней спустя Дмитрий Медведев не проявил особого энтузиазма по поводу отказа от перспектив участия в президентских выборах 2012 года. «Возможно, я пойду и сдам кровь на анализ, чтобы определить, действительно ли у нас одна группа крови», заметил он с невозмутимым видом.

Всего лишь за несколько дней до заседания Валдайского клуба Медведев опубликовал свой манифест под названием «Вперед, Россия!». Он воспринимается как предвыборная платформа для второго президентского срока, и в нем содержится первое публичное указание на разногласия с Путиным.

Президент отмечает в своей статье, что Россия находилась на ложном пути в последние восемь лет. В ней говорится о серьезных недугах в российском обществе и экономике — о коррупции, зависимости от экспорта нефти и газа, отсутствии инноваций, плохой работе органов правопорядка и судебной системы, а также о демографическом спаде.

Медведев не согласен с Путиным по вопросу об отношении России к затянувшемуся на долгое время вступлению во Всемирную торговую организацию, о санкциях против Ирана (Медведев может их поддержать, Путин против введения санкций), а также о секретности, окружавшей визит израильского премьера Биньямина Нетаньяху ( Benjamin Netanyahu) в Москву, вероятнее всего, для обсуждения иранской проблемы (Медведев предал бы их гласности ).

Этот манифест воспринимается как политическая платформа либерального реформатора. (Некоторые наблюдатели остроумно заметили, что Медведев позаимствовал свои тезисы у вице-президента США Джо Байдена (Joe Biden), резко критиковавшего социальные условия в России в ходе пресс-конференции летом прошлого года.)

Появились также некоторые символические расхождения. Отношение к реформаторам прошлого в России — это лакмусовая бумажка политических предпочтений. Медведев постоянно критикует реформы царя Петра Великого как слишком жестокие, в то время как Путин в прошлом прославлял этого грубого авторитарного правителя и даже нашел, что сказать положительного о Сталине («эффективный политический управленец, сделавший Россию больше за всеми своего правления»).

Медведев также обозначил наличие расхождений с Путиным, давая интервью таким либеральным средствам массовой информации как «Новая Газета» (где раньше работала убитая журналистка Анна Политковская), или Gazeta.ru, в то время как Путин предпочитает марафоны с вопросами по телефону в прямом эфире на государственных телеканалах. Медведев также укомплектовал либерально настроенными людьми Общественную палату — совещательный орган, созданный в 2005 году для контроля за правительством и законодательной системой.

У этой палаты, однако, нет зубов. Нет их, думается, и у сторонников Медведева, большая часть которых — это умеренные экономические реформаторы и юристы. Медведев слишком тесно взаимодействовал в течение многих лет с Путиным, и это не позволяет доверять ему убежденным демократам, которые критикуют его, в частности, за неспособность освободить Михаила Ходорковского — находящегося в тюремном заключении основателя нефтяной компании ЮКОС. Ходорковского ожидает второе судебное разбирательство на основании сфабрикованных, как многие считают, обвинений.

С другой стороны, противники Медведева в случае проведения открытых выборов могут включать в себя богатое и влиятельное нефтяное лобби, некоторых из олигархов, а также «siloviki» — влиятельных руководителей правоохранительных органов и секретных служб, близких к Путину, которые хотят, чтобы все оставалось, как прежде.

Реформы в России традиционно успешно проводились только после ее военного поражения, как это было, например, после крымской войны в (1854-1855) или войны в Афганистане ( 1979-1989). Реформы проваливались или осуществлялись лишь частично, когда правители (царь Павел I, Никита Хрущев, Михаил Горбачев, Борис Ельцин) воспринимались как слабые. Пока Медведев  — тоже слабый.

Памятуя обо всем этом, московские политические наблюдатели остроумно замечают, что Медведеву надо было бы сосредоточить свое внимание в манифесте не на демографическом спаде, растущей алкогольной зависимости и неэффективной экономике, а на «врагах России» — внешних и внутренних. Это срабатывало у его предшественников. Но это — не стиль Медведева.

Тем не менее, не исключено, что реформы в России могут оказаться успешными без применения запугиваний. Однако они совершенно точно не могут быть успешными без улучшения отношений с Западом. России необходимы инвестиции в десятки миллиардов долларов, а также современный менеджмент и технологии для того, чтобы преодолеть отставание.

Эти реформы определенно зачахнут без явно выраженной поддержки со стороны политических элит и широких кругов общественности. Медведев знает это. Это понимают и его политические соперники, и именно это — будем надеяться — будет определять их противостояние на президентских гонках в 2012 году, а не какая-то группа крови.