Веймарский синдром. Версия-2010: немецкое прошлое украинского будущего?

Во времена революционной эйфории пятилетней давности, один из «полевых командиров» Майдана на вопрос о том, что будет, если Виктор Ющенко не оправдает надежд избирателей, ответил, что народ сразу же организует движение «Украины без Ющенк

Во времена революционной эйфории пятилетней давности, один из «полевых командиров» Майдана на вопрос о том, что будет, если Виктор Ющенко не оправдает надежд избирателей, ответил, что народ сразу же организует движение «Украины без Ющенко». Опыт, мол, есть. За это время количество разочарованных в третьем президенте независимой Украины выросло многократно. Но никаких организованных движений по образцу УБК так и не возникло. Между тем 2010-й вполне может стать действительно первым годом «Украины без Ющенко».

На Банковой, правда, намекают – если это произойдет, избиратели быстро пожалеют о своем выборе. Поскольку, по мнению соратников Виктора Андреевича, судьбы украинской демократии и нынешнего президента крепко-накрепко связаны между собой. Впрочем, даже вчерашние союзники Ющенко по «оранжевому» лагерю писать на заборах «Вернись, Андреич!» пока не собираются. «Бютовцы», как справкой, размахивают текстом заявления Европейской народной партии, в котором они видят официальное признание главным демократом и «европейцем» в Украине не президента, а действующего премьера. Даже если ее фамилия в документе упоминается в другом контексте. В политике гораздо важнее символы, чем конкретные формулировки, пояснил озадаченным журналистам в кулуарах конгресса ЕНП Григорий Немыря.

Немецкий маяк

«Это действительно символично, что сигнал о поддержке европейских устремлений Украины прозвучал в Бонне, ставшем в свое время символом выбора Германии в пользу «демократии западного образца», – вице-премьер явно попытался придать межпартийной тусовке статус почти государственного мероприятия. Хотя на самом деле понятно, что лидеры «народников», выбирая место для своей встречи, вряд ли думали над тем, чтобы таким образом подавать сигналы Киеву. Просто власти бывшей столицы Федеративной республики используют любой повод для того, чтобы загрузить инфраструктуру, простаивающую после отъезда депутатов и министров в Берлин. Ходили даже слухи о возможном переносе в Бонн штаб-квартиры НАТО. Так что символика в жестах ЕНП появилась в лучшем случае постфактум. И вполне возможно, не без содействия самого Немыри. В конце концов, если быть до конца точным, то и выбор в пользу «демократии западного образца» Германия делала дважды. Первый раз – за тридцать лет до образования ФРГ. В Веймаре. И веймарский опыт оказался совсем не таким блестящим, чтобы служить примером для «молодых демократий» на Востоке.

Веймар в эти декабрьские дни, кстати, очень похож на Бонн. Такой же спокойный провинциальный городок. Без многоэтажной застройки в центре и c целыми кварталами особнячков на одну-две семьи. С центром, свободным от автомобилей. С неизменной рождественской ярмаркой на главной площади. Разве что в Бонне палатки стоят у статуи Бетховена (он здесь родился), а в Веймаре – возле памятника Гете и Шиллеру. Рядом с Национальным театром. Тем самым, в котором в 1919 году принимали первую конституцию демократической Германии. Тогда казалось, что вдали от неспокойного, охваченного волнениями Берлина Основной Закон писать будет легче. И, отвлекшись от сиюминутной конъюнктуры, законодатели смогут создать документ на десятилетия, если не на века. И своя логика в этом была. Ведь в тихом Бонне написали конституцию, работающую – ни много ни мало – уже 60 лет. А вот веймарской конституции история не отвела и пятнадцати…

Спираль обещаний

Современную Украину с межвоенной Германией сравнивали не раз. Хотя различий при этом находили не меньше, чем сходства. Что ни говори, а постсоветская ностальгия – это не тоска по «имперскому величию» кайзеровской эпохи. И антисемитизм для украинской политики – несмотря на усилия отдельных кандидатов в президенты – явление все же маргинальное. Зато по части щедрых обещаний избирателям отечественные партии давно уже переплюнули веймарских «коллег» (ну разве что до «абсолютного рекорда» Гитлера, обещавшего «каждой девушке Германии достойного мужа», еще не дотянулись). И в этом состоит одна из главных опасностей. Пузырь социальных обязательств, накачанный в азарте политической конкуренции, уже начинает трещать по швам. Трещать, как всегда, в самый неподходящий момент.

Конечно, есть традиционный для отечественного политика способ решения проблемы – забывчивость. Предвыборные обещания, как подсчитали дотошные журналисты, украинскими партиями никогда не выполнялись и наполовину. Однако в условиях кризиса даже на меньшую их часть в бюджете денег нет. Казалось, самое время остановиться. Но отечественные политики не могут даже притормозить. 2010-й – год сплошных всенародных голосований: в январе – президентские, в мае – местные, а возможно, и парламентские выборы. Плюс обещанные несколькими кандидатами референдумы. А эффективнее способов достучаться до сердец избирателей, кроме того что пообещать больше конкурента, наши политики не знают.

Удавка вместо лекарств

Между тем страна уже давно живет в долг. Именно такой метод борьбы с кризисом был избран правительством. Заимствуют где только можно, не обращая внимания на то, что задолженность выросла уже не на десятки процентов, а в разы. Главное, «день простоять, да ночь продержаться». В этом нет ничего уникально украинского. Похожим образом переживают кризис десятки государств, в том числе и члены Евросоюза. Но рецепт этот может быть успешным, если, в конце концов, начнется рост, и долги можно будет хоть за счет чего-то отдавать. А рост все никак не начинается. Даже в странах, признанных локомотивами мировой экономики. Что уж говорить о ее периферии. Оптимистически настроенные прогнозисты уверены, что в следующем году американская экономика будет расти очень медленно, рост в странах ЕС вообще не выйдет за пределы процента. Именно поэтому «дубайский» казус может повториться неоднократно. И вместо подъема мировой кризис может начать новый виток.

Для Украины это означает настоящий «веймарский кошмар». В 1930 году экономика Германии вошла в штопор именно потому, что была слишком зависима от внешних заимствований. После американской «черной пятницы» долги превратились в настоящую удавку. Конечно, тогда не было Международного валютного фонда, и каждая страна спасалась в одиночку. Только нынешние советы МВФ мало отличаются от «дефляционной стратегии» канцлера Брюнинга. И внешняя помощь Киеву не столько лечит, сколько «откладывает» кризис, увеличивая при этом внешний долг. А то, что переговоры о четвертом транше вообще отложили до выборов – сигнал, что тянуть с ним могут и дольше. Но в том-то и дело, что без внешнего допинга 2010-й может вполне стать «украинским 1930-м». Причем «час расплаты» может пробить уже весной. Как раз тогда, когда новоизбранный президент (если его, конечно, изберут) будет налаживать отношения с парламентом и согласовывать кандидатуру нового (или старого?) премьера. Политический кризис, помноженный на кризис экономический и социальный, это настоящий коллапс. Провоцирующий жгучее желание решить проблемы одним ударом – просто смахнув все фигуры с доски. Кто в таких условиях будет думать о правилах игры и демократических ценностях?

Беспризорная демократия

О них, впрочем, и сейчас практически не говорят. И в этом еще одна параллель с Веймаром. Тогда ведь большинство немцев, пусть даже относительное, не считало республику своей, будучи уверенным, что либеральная конституция была навязана им вместе с Версальским договором победителями в мировой войне. А раз так, и защищать ее не было особого смысла. Тем более что проку для «обычного гражданина» от демократии было немного. Веймарскую республику критиковали почти за то же, за что ругают сегодняшнее украинское государство. За безответственность и анонимность власти, за приоритет частных и клановых интересов над национальными, за превращение депутатов в простых исполнителей воли партийных «кукловодов», за склонность к закулисным сделкам и склочность политиков в мелочах, за безразличие к нуждам простых людей, за безудержную коррупцию, охватившую не только парламент и министерства, но и президентское окружение.

Украина, правда, войну не проигрывала и позорный мир не подписывала. Хотя… миллионы украинцев на востоке и юге страны до сих пор уверены, что нынешний режим был навязан им извне. И эту уверенность – как могут – уже пять лет поддерживают «бело-синие» лидеры во главе с Виктором Януковичем. А миллионы из тех, кто категорически не согласен с версией «операции западных спецслужб», поскольку сами участвовали в Оранжевой революции, с не меньшей убежденностью говорят о том, что действующий конституционный порядок, определенный политической реформой 2004-го, – всего лишь следствие «сговора политиков за спиной революционного народа». Эту современную версию теории об ударе ножом в спину вполне целенаправленно подпитывали и Юлия Тимошенко, и Виктор Ющенко.

Да что там вчерашние лидеры революции! Даже Виктор Медведчук недавно признался, что разочарован в своем детище. Дескать, Украине оказалась не нужна европейская модель демократии, подавай ей сильного президента, которому подчинена вертикаль исполнительной власти. И Сергей Кивалов очень даже вовремя вспомнил, что есть способ признать неконституционными те поправки пятилетней давности, которые ограничивали полномочия главы государства. Так что не так уж одинока, оказывается, Юлия Владимировна с ее сакраментальным «кто вам сказал, что народ не хочет диктатуры?..» И кто знает, не превратится ли 2010-й в год состязания кандидатов на скорейшее практическое воплощение этого якобы народного желания.

Билет в одну сторону

Виктор Ющенко, кстати, не устает пугать сограждан диктаторскими замашками своих вероятных преемников. Вольно или невольно пытаясь снять с себя ответственность за то, что их нынешняя популярность – в первую очередь следствие провалов его собственной политики. Которая, к сожалению, у миллионов избирателей формирует представление о «демократии во всей ее красе». Впрочем, и критикуя Ющенко, его оппоненты незаметно, но настойчиво подменяют предмет критики. Начинают с уверения, что сами по себе они демократы до мозга костей. Потом признаются, что не хотят всего лишь «ТАКОЙ демократии» и «ТАКОГО народовластия». Но в качестве альтернативы почему-то приводят примеры из истории слишком авторитарных или даже тоталитарных режимов. Где якобы были порядок, дисциплина, страх неминуемого наказания. Не то, что, мол, у нас…

У нас, оказывается, и демократии СЛИШКОМ МНОГО, и свобода слова используется, как правило, во вред. Так постепенно недовольство вполне определенным режимом трансформируется в презрение к демократии в целом. Возможно, иногда даже неосознанно, так сказать, на психологическом уровне. А если этому содействовать сознательно?

Феномен «бегства от свободы» на самом деле давно изучен. И классическим примером считается именно опыт Веймарской республики. Когда критика конкретного политического режима превратилась в дискредитацию демократии как таковой. Фундаментальное исследование Курта Зонтгаймера на эту, как недавно говорили, «тему важную и актуальную» совсем недавно издали и в Украине. Под недвусмысленным заголовком «Как нацизм пришел к власти». Нужно признать, очень поучительная книга. В ней почти не упоминается Гитлер, но хорошо описана атмосфера, способствовавшая тому, что демократия в Германии оказалась беззащитной.

2010 год, безусловно, не 1933-й. Мир изменился. Но изменились ли мы? В отечественной прессе одно время было модным цитировать Уинстона Черчилля, заметившего, что «демократия, возможно, худшая форма правления, но ничего лучшего человечество не придумало». Постепенно мода сошла на нет. Может, затерли фразу. А может, демократия действительно перестала казаться «лучшей». Или как минимум самой эффективной в решении вставших перед Украиной проблем. У Клемента Эттли, политика, которому Черчилль в конце войны совершенно неожиданно проиграл выборы, есть, впрочем, немного другая сентенция. Он считал, что «демократия, наверняка, не самый эффективный способ управления, но единственный, достойный человека». Звучит, разумеется, довольно высокопарно. Но ощущения во многом зависят от того, где именно вы находитесь. Если в Веймаре, то у вас есть возможность собственными глазами увидеть альтернативу несовершенной демократии. Садитесь на площади Гете в автобус №6. И едете до остановки «Бухенвальд». Это совсем недалеко, не более десяти километров…

Алексей МУСТАФИН, «Профиль»