Итоги года: Москва теряет контроль над постсоветским пространством

Уходящий год прошел под знаком нормализации отношений России с Западом, стремительно ухудшившихся после войны 2008 года на Кавказе. Однако на постсоветском пространстве дипломатия продолжила стагнировать.

Россия в 2009 году переводила дыхание после шока 2008 года, связанного с войной с Грузией, признания независимости Южной Осетии и Абхазии и реакции на эти события западного мира. Вследствие этого внешняя политика Москвы, считают эксперты «Газеты.Ru», была неактивна, представляя собой реакцию на инициативы других ведущих внешнеполитических игроков. В то же время к Москве стали относиться более ровно, видя у нее зачатки прагматического благоразумия.

«Перезагрузка» отношений с США

Главным итогом уходящего года эксперты признают сближение между Россией и США, где 20 января президентскую присягу принял демократ и юрист Барак Обама.

Уже полтора месяца спустя на встрече главы российского МИДа Сергея Лаврова с госсекретарем Хиллари Клинтон в Швейцарии американский дипломат протянула своему коллегу символическую кнопку с надписью «перегрузка». Российский министр поправил: «перезагрузка». На том и сошлись.

Подтверждать верность курсу «перезагрузки» Дмитрий Медведев и Обама должны были на июльской встрече в Москве. По итогам переговоров Россия получила план сокращения ядерных вооружений по выгодному для США сценарию и уступки по давно раздражавшему вопросу о создании американцами системы национальной ПРО в Европе.

Одновременно Вашингтон получил право проводить через российское воздушное пространство в сутки двенадцать тяжелогрузных самолетов с любыми военными грузами. Афганское направление стало единственным, по сути, прорывным в российско-американских отношениях.

Президент Института стратегических оценок Александр Коновалов считает этот договор «неожиданным», указывая, что «такая преференция не каждому союзнику дается». Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов называет этот договор только «предварительным шагом».

На деле из-за проволочек в нижестоящих инстанциях Вашингтон за полгода смог воспользоваться правом воздушного транзита всего один раз.

В начале декабря Обама обнародовал план дальнейшего ведения военной кампании в Афганистане: после повторения отработанной в Ираке стратегии «большой волны» и переброски туда 35-тысячного подкрепления, в 2011 году войска начнут выводиться. После этого, считает Лукьянов, возникнет вопрос, «будет ли Россия готова принять на себя обязательства по поддержанию региональной безопасности».

Курс на ядерное разоружение, разрекламированный в ходе избирательной кампании Обамой, не выдержал испытания в ходе предметных переговоров.

В Женеве по судьбе Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) в течение полугода российская и американская делегации так и не смогли согласовать текст нового договора.

Подписания не случилось ни до официального истечения СНВ-1 (5 декабря), ни ко дню вручения Обаме Нобелевской премии мира (10 декабря), ни к новому году. Сомнений в том, что договор-преемник СНВ  — 1 все-таки будет подписан, официальные лица двух стран не оставили. «Не было бы ничего хуже принять недоработанный договор», – считает Лукьянов.

Судя по утечкам в прессу, Москва и Вашингтон согласились уменьшить ядерные арсеналы до 1,5 тыс. боезарядов в течение следующих 10 лет. По мнению Алексея Арбатова, главы Центра международной безопасности ИМЭМО, это «скромный» уровень, поскольку в предыдущем разоруженческом договоре — о Сокращении наступательных потенциалов, заключенном в 2002 году, – число боезарядов устанавливалось на уровне 1700–2200 единиц. Согласованного уровня разоружения, по мнению эксперта, можно было бы достичь и в куда более ранние сроки.

Камнем преткновения стали вопросы контроля и верификации. США согласились с закрытием своей инспекционной миссии в Воткинске, где производятся российские ракеты, способные нести ядерные боезаряды, но продолжали настаивать на том, чтобы Москва оставила открытыми данные телеметрии испытываемых ракет. В отличие от российских Вооруженных сил американцы давно не проводят испытания наступательной компоненты.

В сентябре Вашингтон отказался от планов по созданию стационарной системы ПРО с главными элементами в Польше и Чехии. Взамен проекта, несколько последних лет беспокоившего Москву, США объявили о начале работ над «модернизированной» эшелонированной универсальной системе ПРО, основанной на мобильных радарах и противоракетах, что делало систему фактически глобальной. Москве предложили присоединиться к проекту, однако четкого ответа так и не последовало.

Согласие России присоединиться к блоку западных держав в давлении на Иран было условием «торга», где ставкой был отказ США от ПРО в первозданном виде. Несмотря на неоднократные заверения обеих столиц, что эти вопросы не взаимообусловлены, в иранском вопросе в 2009 году Россия продемонстрировала дрейф в сторону более жесткого подхода к Тегерану.

Свою роль могла сыграть и запутанная история с похищением и последующем освобождением в сентябре российского сухогруза Arctic Sea. Ведущие зарубежные СМИ утверждали, что на самом деле корабль, который по личному указанию главы Минобороны Анатолия Сердюкова разыскивали российские ВВС, вез в Алжир не древесину, а ракеты С-300, предназначенные для режима Махмуда Ахмадинеджада. Косвенным подтверждением тому можно считать и блиц-визит в Москву израильского премьера Биньямина Нетаньяху, содержание переговоров которого с Медведевым и Владимиром Путиным осталось тайной.

Однако основные события вокруг Ирана откладываются на будущий год, уверены эксперты. России придется серьезно подумать, чью сторону принять. «Любые конкретные санкции против Ирана – наступление на массу российских интересов прагматического характера», – уверен Лукьянов.

Отношения России и США сильно улучшились на уровне риторики, но практических результатов «не очень много», приходит к выводу эксперт.

Европейское направление

После одобрения всеми странами-членами Евросоюза Лиссабонского договора завершился восьмилетний период реформирования институтов этого интеграционного блока. Для России в перспективе он хорош тем, что укрепляет позиции крупных стран ЕС, Франции и Германии, с которыми Москва выстроила конструктивные отношения, считает Лукьянов. Не доверяющие России государства, такие как Польша или Литва, потеряли возможность своим вето блокировать принятие важных двусторонних инициатив.

Но в 2009 году Россия и Европа не продемонстрировали признаков решительного сближения.

Базовое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Москвой и Брюсселем, о необходимости работать по которому стороны говорили в течение нескольких предыдущих лет, «никому сейчас не нужно», считает Лукьянов. СПС будет продлеваться в ныне существующем виде и дальше. Отношения между Евросоюзом и Россией член Научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко называет «застоем», но «застоем со знаком плюс».

В 2009 году баталии в Европарламенте, ОБСЕ и Парламентской ассамблее Совета Европы вокруг дальнейшего отступления России от норм демократии затихли.

Кремль на евроатлантическом направлении сконцентрировался на двух проблемах: восстановлении отношений с НАТО и продвижении давно лелеявшегося нового Договора о европейской безопасности.

С идеей переоформить структуру евробезопасности, которая сейчас строится на основе Заключительного акта Хельсинской конференции 1975 года, Медведев выступил еще до войны на Кавказе, в июне 2008 года. В конце ноября 2009 года Кремль детализировал свое предложение, обнародовав проект нового договора. Однако в европейских столицах его восприняли прохладно. В ходе декабрьского визита нового генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена в Москву это стало в наибольшей степени очевидно.

«Я не вижу необходимости в новых договорах или новых юридически обязывающих документах, потому что у нас уже есть структура», – сославшись на существование ОБСЕ, заметил генсек, который, будучи едва избранным на этот пост в апреле, заявил о необходимости разморозки отношений с Москвой.

В итоге «Россия может поставить себе в заслугу хотя бы то, что идея разработать договор не умерла», замечает Лукьянов. Европейцы могут осознавать, что архитектура безопасности нуждается в реформировании, но совершенно необязательно, что за основу будет взят московский план: «к договору, предложенному Россией, там относятся как к пиар-ходу», полагает Малашенко.

Постсоветское пространство

На постсоветском пространстве в уходящем году Россия впервые за несколько лет стала предпринимать попытки реанимировать интеграционные процессы. Однако за основу было взято не собственно Содружество независимых государств, официально лишившееся в августе 2009 Грузии, а параллельные ему структуры.

«Москва предпочла всерьез заняться ОДКБ, превратить виртуальный «клуб друзей России» в действующую военно-политическую структуру», — напоминает Лукьянов. Для этого в июне в российской столице был подписан договор о создании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), которые должны пополняться за счет элитных подразделений по борьбе с терроризмом и оргпреступностью из Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана и Узбекистана.

Однако, по мнению экспертов, перспективы КСОР не слишком радужные. «КСОР – не стратегический проект, а инструмент, который мог бы быть задействован для упрочения позиций России в Центральной Азии, если бы партнеры Москвы играли честно и по правилам», — считает глава центра по изучению СНГ при МГУ Алексей Власов. Белоруссия и Узбекистан, к примеру, под договором ставить свои подписи не торопились, и если Москве удалось склонить на свою сторону хотя бы Минск, то ценой немалых усилий.

Участие в первых учениях КСОР, прошедших в Казахстане в октябре, для всех стран кроме России и Казахстана было чисто символическим. Не завершились переговоры и о создании второй российской базы на территории Киргизии — объект на юге страны у границы с Узбекистаном как раз должен был стать основной базой КСОР. Узбекистан раскритиковал это решение и отказался поддерживать проект. Демарш оставил неприятный осадок в Москве, и в конце декабря налаживать отношения с режимом Ислама Каримова отправился глава МИДа Лавров.

Говорить о действительной военной поддержке со стороны стран-участниц КСОР – преждевременно. Они смогут прийти на помощь лишь в одном случае – если «США провалятся в Афганистане и исламский фундаментализм перехлестнет реку Пяндж», считает Коновалов.

Будущее экономической интеграции, локомотивом которой теперь официально признан Таможенный союз, по мнению экспертов так же туманно, как и перспективы военного союза на пространстве СНГ.

Таможенный союз, созданный при участии Белоруссии, Казахстана и России, – это «минимально необходимая вещь для будущей интеграционной структуры на постсоветском пространстве», считает Лукьянов. Однако хоть учредительные документы и подписаны, говорить о том, что ТС заработал, — нельзя, уверены эксперты. Белорусский президент Александр Лукашенко «может сдать назад в любой момент», считает Лукьянов. «Элиты стран СНГ под флагом многовекторности проводят политику двойных стандартов: за уступкой России следует уступка США или другим игрокам», — добавляет Власов.

Отсутствие в интеграционных объединениях Украины показательно. «Украина выбрала дрейф в сторону Запада», — уверен Малашенко.

В Москве смирились с тем, что при любом исходе январских президентских выборов на Украине – победе Виктора Януковича или Юлии Тимошенко – Киев будет все больше ориентироваться на Европейский союз. «Несмотря на прерванные связи на самом верху (президент Медведев дал ясно понять, что не собирается встречаться со своим украинским коллегой Виктором Ющенко), российско-украинские отношения сейчас все-таки лучше, чем в прошлом году,  — считает Малашенко. – Сторонам приходится решать вопрос транзита российского газа».

В целом, Москва по-прежнему не имеет стратегии на постсоветском пространстве, где партеры известны своей способностью кардинально менять свою позицию. «Постсоветское пространство переформатируется, и модерирует этот процесс не столько Россия, США или Евросоюз, сколько во все большей степени Китай», — сказал Власов.

Источник Газета.Ru