Есть такая профессия — Ленина сохранять

Сталин в свое время настоял на сохранении тела Ленина, рассчитывая таким образом усилить легитимность режима, особенно в глазах религиозных крестьян: ведь православная церковь учила, что нетленность мощей — признак святости.

Был такой старый советский анекдот: «Беседуют трое заключенных в ГУЛаге. Первый спрашивает второго: «За что сидишь?» «Я назвал Збарского революционером». «Забавно, — замечает первый, — Я здесь за то, что назвал Збарского контрреволюционером». «Забавно, — вмешивается третий. — А я и есть Збарский».

Новая пьеса Верна Тиссена (Vern Thiessen) «Бальзамировщики Ленина» («Lenin„s Embalmers“)  — ее премьера состоится в среду в театре Ensemble Studio Theater в Клинтоне — начинается с того, что этот анекдот рассказывает призрак Ленина: такая вот метафора дыхания смерти, пронизывавшего созданное им коммунистическое государство.

В реальной жизни героем анекдота не обязательно был Збарский. Туда можно вставить имя любого из прислужников Сталина, ставших его жертвами. Впрочем Борис Збарский вполне подходит — это реальная личность, один из двух биохимиков, которым после смерти Ленина в 1924 году Кремль получил изобрести способ, позволяющий навечно сохранить его тело.

Вместе с коллегой Владимиром Воробьевым — они и стали главными персонажами пьесы — Збарский отлично справился с задачей, завоевал славу и почет, а потом попал в жернова террора, как и многие другие, кто служил режиму, существовавшему за счет мифологии и страха.

Тиссен, по его собственным словам, «лично связан» со всей этой историей. Его родители выросли в колхозе на Украине, а затем, уже после Второй мировой войны, эмигрировали в Канаду. Оба его деда в тридцатых были отправлены в ГУЛаг. Несколько лет назад Тиссен — ему 45 лет и живет он сейчас в Квинсе — прочел книгу «Бальзамировщики Ленина», написанную сыном Бориса Збарского Ильей, который заменил отца в должности директора Мавзолея. К тому времени он уже написал одну пьесу о политике, науке и смерти — «Дар Эйнштейна». Теперь у него появился сюжет для второй.

В этом новом произведении, выдержанном в жанре «черной комедии», автор допускает лишь несколько вольностей с историческими фактами. У него, например, Воробьева и Збарского арестовывают, обманом выудив у них доносы друг на друга. На самом деле Воробьев в 1937 году умер в больнице — при загадочных обстоятельствах. Збарский был действительно арестован, но в 1952 году; после смерти Сталина он вышел на свободу и через два года скончался от инсульта. Впрочем, предательство друзей и сфабрикованные признания были характерной чертой той эпохи.

Сын Збарского умер три года назад. Но и сегодня каждый понедельник и пятницу новые «хранители» Ленина приходят в Мавзолей, чтобы смочить руки и лицо трупа специальной жидкостью. А раз в полтора года все тело на месяц помещают в стеклянную ванну с раствором ацетата калия и глицерина. Эта процедура проводится вот уже 86 лет.

В 1993 году, возглавляя московский корпункт Boston Globe, я взял интервью у Сергея Дебова, главного кремлевского бальзамировщика с 1952 года (и ученика Ильи Збарского). Помимо сохранения тела Ленина, он бальзамировал Сталина (лежавшего рядом с Лениным в Мавзолее, пока Никита Хрущев в 1961 году не распорядился убрать его оттуда и похоронить), и многих зарубежных лидеров-коммунистов, в том числе Хо Ши Мина и  — через год после нашей беседы — Ким Ир Сена.

К тому времени число посетителей Мавзолея сократилось настолько, что он работал три дня в неделю — и всего по три часа. Первый президент постсоветской России Борис Ельцин уже распорядился подготовить проект указа о закрытии Мавзолея и захоронении Ленина — вместе со многими другими элементами наследия коммунистической эпохи.

Дебов — ему тогда было 73 года, но он по-прежнему курил сигареты одну за одной — лишь пожал плечами, когда я спросил его об этом. Он несомненно гордился своим профессиональным мастерством и пренебрежительно отзывался о немногочисленных зарубежных конкурентах. Китайцы, к примеру, забальзамировали Мао Цзедуна, не спрашивая совета у русских. «Я слышал, тело в ужасном состоянии, — саркастически заметил по этому поводу Дебов. — Не справились они». В то же время за долгие годы сохранение тела Ленина стало для него просто работой, и если она закончится — «Что ж, будь что будет».

Впрочем, похоронить Ленина Ельцину не удалось. Коммунисты и ультранационалисты протолкнули в парламенте закон, запрещающий вынос его тела из Мавзолея. Обе стороны отлично сознавали символическое значение этой гробницы.

Сталин в свое время настоял на сохранении тела Ленина, рассчитывая таким образом усилить легитимность режима, особенно в глазах религиозных крестьян: ведь православная церковь учила, что нетленность мощей — признак святости. Таким образом, если останки вождя удастся уберечь от разложения, массы сочтут Ленина святым, а партию — алтарем для поклонения ему.

Эта идея также была связана с «богостроительством» — движением в рядах радикальной русской интеллигенции, чьи сторонники видели в большевизме основу новой религии. Сам Ленин относился к богостроительству резко отрицательно. Тем не менее обеспечить «бессмертие» Ленина — как официально назывался процесс сохранения его останков — было поручено двум лидерам движения: Леониду Красину и Анатолию Луначарскому. Именно Красин — он стал одним из важных персонажей пьесы — подрядил для этого Збарского и Воробьева.

Целью, как отмечала Нина Тумаркина (Nina Tumarkin) в книге «Ленин жив! Культ Ленина в Советской России» („Lenin Lives! The Lenin Cult in Soviet Russia“), вышедшей в 1983 году, было превратить основателя большевизма в «святого, царя и мученика революции одновременно». И семьдесят лет советские школьники учили наизусть строки поэта Владимира Маяковского «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!».

Автор: Фред Каплан,  „The New York Times“ (США). Перевод: » Голос России»