Секреты росийского ВВП

Как заявил на днях заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Андрей Цариковский, до 30 процентов всех госзакупок по итогам торгов распределяется за откат.

Как заявил на днях заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Андрей Цариковский, до 30 процентов всех госзакупок по итогам торгов распределяется за откат. По оценкам экономиста Евгения Гонтмахера, теневая экономика составляет у нас в стране 30-40 процентов. То есть ничего нового по сравнению с девяностыми. Ничему не научил пример с Ходорковским, да и не за это его кошмарят. А одна известная публицистка заявила, что, по ее данным, на откаты уходит до 50 процентов госвложений. Девушку иногда заносит на поворотах, но все равно много, пишут Грани

Конечно, теневая экономика и воровство в какой-то степени накладываются друг на друга. Ведь не пишут же в отчетах, сколько денег пошло на взятки, сколько на откаты, а маскируют эти необходимые производственные издержки и заодно уходят от налогов.

Механика превращения денег в наличные и перевода на личные счета давно и хорошо изучена. Только термины меняются не в лучшую сторону. Раньше кредитные учреждения, которые сроду никому кредитов не давали, назывались прачечными, а теперь они вместе с присущими им фирмами-однодневками гордо именуются помойками. Мол, серьезные банки этим не занимаются. Можно было бы и поверить, если бы не недавний арест двух руководителей липецкого филиала Сбербанка за самое что ни на есть отмывочно-помоечное дело.

И все-таки напомним, как отмыв происходит. Допустим, получила фирма два миллиона прибыли и, чтобы не платить большого налога на прибыль, указывает в отчетном документе, что получила всего двести тысяч. Остальное — другим фирмам за услуги. Те, в свою очередь, тоже платят за услуги. И так по цепочке, до офшорного личного счета или просто кармана. Часть денег идет контролирующим органам. И поэтому можно себе позволить издевательский эпатаж. Так, по сообщению журнала «Профиль», фирма-однодневка в обличье мебельного магазина перечислила эстонской конторе средства на исследования антарктического шельфа.

Время от времени прачечно-помоечные группы объявляют преступными и сажают в тюрьму. Может, не тем платили. Вчера в Москве обнаружили преступную группу, сегодня в Волгограде. И каждый раз речь идет о миллиардах украденных рублей и о том, что преступные группы действовали не один год.

Ну, поймали и хорошо, хотя какой-то системности в этом вопросе не проглядывается, скорее скрытая борьба за контроль над финансовыми потоками. Все эти сыщицкие подвиги так же смешны и наивны, как уличение астраханской роты гаишников во взятках. Будто бы не требуют свое командиры батальонов, полков и далее вверх по лестнице. Будто бы не тычут их как нашкодивших котов в собственное дерьмо десятки лет.

Прошу прощения у котов — их все-таки можно чему-то научить. Но не о том сейчас речь, а о том, что краденые деньги значатся на бумаге как потраченные на научные изыскания или по последней моде на модернизацию, на ремонт дорог и домов, на организацию спортивных соревнований, на уборку снега или озеленение. ВВП растет как на дрожжах. Хотя на самом деле средства идут на яхты и особняки на Лазурном берегу со всем сопутствующим.

Возможно, часть этих средств возвращается и участвует в создании чего-то полезного. Например, решил тихий чиновник прикупить себе именьице, а глава сельской администрации требует за ажур в документах починить водокачку, построить два километра дорог и использовать на строительстве только таджиков, у которых он отобрал документы и поселил за скромную плату в бывшем коровнике. Так создается сельская инфраструктура, деньги на которую тоже где-то путешествуют. Городские чиновники тоже не стесняются обкладывать данью всех, кого достанут: на проведение конкурса дворников, на издание шикарной книги воспоминаний районных ветеранов, на цветы и газоны. Боюсь, что с учетом и целевым использованием дани тоже не все обстоит благополучно.

Эка новость — воруют. Не первый век. Тут даже мораль скучна и противна, скорее можно отметить такую прогрессивную вещь, как интеграция в глобальную экономику. Но вот что не устает удивлять, так это цифры о росте или падении производства, валового внутреннего продукта, инфляции, на которые опирается наше руководство при составлении своих программ или просто чтобы понять, в какой стране они живут. О какой достоверности может идти речь, если сорок процентов экономики в тени, а тень — это искаженная отчетность, если пусть и не половина, но как минимум 25 процентов госвложений разворовывается?

Может, как в годы «развитого» социализма, существуют белый ТАСС и голубой ТАСС. Голубой — для народа, то что можно печатать, белый — для внутреннего пользования, в основном для начальства. Он более или менее объективен, но публиковать нельзя и ссылаться на него тоже. Вполне допускаю — только ведь силовые, они же контролирующие, структуры сейчас не над бизнесом, а в нем, родимом, а тот, кто пока не допущен, тоже не хочет, чтобы на нем висело проклятие века: чтоб ты жил на одну зарплату.

Герой рассказа Зощенко потребовал, чтобы в его квартире отключили электричество, поскольку при ярком свете быт убог и непригляден. Не думаю, чтобы в похожей ситуации оказались наши славные руководители. Возможно, все окажется даже лучше, чем они думали. Инфляция у нас, например, определяется по тому насколько подорожал набор продуктов, придуманный тоскливым чиновником. Это мясо с костями, замороженное холодной войной, непастеризованное молоко, скисающее на второй день, вермишель, которую можно использовать и как дробь при охоте на птиц. Вдруг окажется, что совестливые люди эти продукты по рассеянности уценили до копеек, — и инфляция смотрится просто прелестно.

А если коммунальные услуги подорожали в полтора раза, а общественный транспорт — на четверть, так зато улучшается другой показатель, давно осмеянный, но воскрешенный тезкой. Имя ему ВВП. Чем продукты и услуги дороже, тем лучше смотрится валовой внутренний продукт. Такая задача нам по плечу.