В Украине часть населения начнет голодать, а у половины возникнут проблемы со здоровьем

Людям хлеба хватит, если государство ограничит произвол монополий, — проблемы будут у скота с кормами. Но до урожая поговорим о самом животрепещущем — о безумных пожарах.

Людям хлеба хватит, если государство ограничит произвол монополий, — проблемы будут у скота с кормами.
Но до урожая поговорим о самом животрепещущем — о безумных пожарах. Россия в огне — при том, что она имеет технологии для того, чтобы бороться даже с торфяными пожарами. Во-первых, это технологии управления погодой, которые были презентованы, почему-то в Лондоне, еще года четыре назад АФК «Система». Они создали специальное подразделение, которое занималось выявлением, доводкой и коммерционализацией технологий советского ВПК. В итоге они презентовали 38 технологий, и среди них — управление погодой. Можно шутить, вырезая в облаках звездочки, а можно делать нормальный, полноценный дождь, даже если у никаких облаков над территорией нет, Форум.
С другой стороны, дождь и в целом тушение водой торфяной пожар не остановят.
Торф бессмысленно заливать водой, потому что в нем до 20% битума, который задерживает воду, и горение продолжается под землей, иногда даже всю зиму. Водой можно тушить только лесной пожар, который вызван торфяным, борясь не с причиной, а со следствием.
Однако еще в мае 1990 года в нашей стране был запатентован способ тушения именно торфяных пожаров. Лесовод и профессор Пермского госуниверситета Владимир Сретенский придумал и многократно продемонстрировал очень хороший высокоэффективный и при этом предельно дешевый способ. Он основан на том, что торф горит при 600 градусах Цельсия, — а температура уже в 20 см от кромки пожара всего лишь на 10 градусов выше температуры воздуха, так как теплопроводность торфа очень низкая (его раньше использовали даже для теплоизоляции). Поэтому, если механически перемешать горящие куски торфа с не горящими, общая температура упадет ниже 600 градусов, и торф потухнет сам собой. Эта технология была запатентована 20 лет назад и с того времени многократно и успешно испытывалась, в том числе и в Шатурском районе Московской области.
Технологии есть, но нет желания их применять.
Более того, на востоке Московской области пахло гарью, как сообщают люди, уже в конце июня. Однако никто в государстве на это не реагировал, — похоже, заинтересованные чиновники просто поджидали, чтобы разгорелось.
У меня ощущение, что олигархи во время кризиса вполне сознательно использовали трагедию Пикалево и других моногородов для шантажа государства, еще и сознательно усугубляя эту трагедию. Мол, у людей все плохо, и поэтому дайте нам денег, мы с этими людьми, может быть, их частью поделимся.
Так вот, такое ощущение, что сейчас чиновники и губернаторы приняли эстафету олигархов и примерно то же самое делают с пожарами — вместо того, чтобы пытаться предотвратить их, поискав (и найдя!) технологии или хотя бы работая на опережение. Но ничего подобного: они сначала дождались, пока страну охватили пожары, а теперь ведут себя, насколько можно судить, как подмосковный губернатор господин Громов, который объясняет Путину, что ему на обводнение торфяных болот нужно 20-25 млрд. рублей. Можно подумать, что он только сейчас узнал, что в Московской области есть торфоразработки брошенные.
Но зато теперь понятно, почему пермского профессора турнули из Шатурского района. В самом деле: если можно затушить торфяной пожар одним-единственным бульдозером, как он показывал, — подо что растрясать федеральный бюджет на 20-25 миллиардов?
Так что пожары — это огромная проблема, но проблема эта порождена не засухой, а, насколько можно судить, коррупционной мотивацией государственного управления, тем, что критически значимая часть хочет не решать проблемы, а усугублять их, превращая в ресурс личного обогащения.
Если клептократию не оздоровить самым кардинальным образом, то гореть будем даже при проливных дождях, и от стихийных бедствий мы не денемся никуда, просто потому, что они будут провоцироваться — в том числе, возможно, и сознательно.

ЧЕРНЫХ: — Обводнение торфяных плантаций — при советской власти, помню, всегда опахивали леса, меньше было пожаров.

ДЕЛЯГИН: — При советской власти была реальная лесоохрана, реальная борьба с пожарами. Я хорошо помню, когда родители летом на участке разводили костер, была реальная опасность, что придут люди и спросят, почему мы нарушаем закон.
Вот мне по Интернету только что прислали конкретный перечень причин чудовищных лесных пожаров в России.
Первое: Лесной кодекс 2007 года, уничтоживший лесную охрану и авиационную лесную охрану. Кроме того, страхование лесов от пожаров превращает пожар в инструмент получения гарантированной прибыли — при том, что пожар сильно упрощает изменение назначения земли.
Второе: чудовищный Воздушный кодекс, введший разрешительный порядок на выполнения полёта. Кроме России такой существует, наверное, только в Северной Корее. Федеральные авиационные правила требуют от каждого, эксплуатирующего летательный аппарат, иметь собственный штат разнообразных инспекторов. Соответственно, административные издержки повышаются до уровня, при котором фирма, имеющая одну-две единицы малой техники (в том числе наблюдательной и пожарной) по чисто коммерческим причинам не имеет возможность их эксплуатировать  — по крайней мере, легально. Соответственно, малая авиация, в достатке существовавшая даже в Советском Союзе и активно использовавшаяся не только для выявления очагов возгорания, но и для тушения, уничтожена как класс.
Третье: перебазирование авиации МЧС на зарубежные площадки: в Португалию, Испанию, Грецию.
Четвертое: безумное лоббирование несуществующего отечественного производителя малых (лёгкомоторных) воздушных судов. Новый «аэротрактор» АТ-802 сбрасывает за один заход 3 тысячи литров огнегасящей жидкости при стоимости самолёта полтора миллиона долларов.
Пятое: непозволительно позднее привлечение армии к тушению пожаров. Формулировка «начальник в отпуске, только он может приказать» — это тот случай, когда безумие оборачивается преступлением. Между тем оперативное привлечение армии к тушению лесных пожаров и в целом к преодолению стихийных бедствий широчайшим образом не только применяется за рубежом, но и применялось в Советском Союзе.
Шестое: замалчивание последствие пожаров и отсутствие нормальной пропаганды.
Вот так мне написали по Интернету и, думаю, автор полностью прав.
Все, что касается инфраструктуры обеспечения безопасности, реформаторы и либералы спустили в канализацию под предлогом разговоров об экономии бюджетных средств. И леса не опахивают, хотя эта мера не очень эффективна, и не борются с вредителями.
Вот вам анекдот: в Рязанской области 20% зерновых, уцелевших от засухи, уже после того, как они уцелели от засухи, сожрал расплодившийся от жары и уничтожения системы защиты растений от вредителей хлебный комарик, о котором за последние 30 лет вообще забыли и вспоминать.

ЧЕРНЫХ: — Сгорела деревня Криуши. Это знаменитая деревня, воспетая Сергеем Есениным еще в «Анне Снегиной». Сейчас еще много пожаров еще и почему. Села заброшены, травы много, траву не косят. Каждую весну эту траву выжигают. Раньше скот был.

ДЕЛЯГИН: — А теперь скот уничтожен стимулированием субсидируемого импорта, когда проще купить мясо за границей, чем позволить своим крестьянам его выращивать. Потому что крестьяне положат деньги в свой карман и взяток заплатят не очень много, а если вы организуете торговлю централизованными поставками импортного мяса вы сможете снять значительно больше, да еще они по высокой цене будут продаваться. То есть российское животноводство практически уничтожено, и несъеденная скотом, которого больше нет, трава горит.
В прошлом году потребление зерна в России составило 75 млн. тонн в год, и мы его еще и экспортировали. Для нормального самообеспечения с учетом потребностей животноводства при сегодняшних российских, то есть безбожно устарелых аграрных технологиях надо иметь тонну зерна на человека в год. У нас 140 млн. человек. То есть мы в два раза меньше потребляем зерна, чем нам нужно. Почему? Потому что половина мяса завозится по импорту, не давая возможности встать с колен российскому животноводству.
И ведь тонна зерна на человека — это старый, советский норматив. В Белоруссии, поскольку у них агронаука существует (это простая закономерность: если у власти лет либеральных реформаторов — значит, у страны есть наука), распространены и современные технологии, и им нужно только 800 кг зерна на человека. При этом оппозиция рыдает, что это неэффективно, потому что по современным белорусским же технологиям нужно только 600 кг зерна. Просто эти технологии медленно распространяются.
Тонна против 600 килограмм — вот выражение нашего комплексного системного отставания, которое особенно остро выявляет засуха.
А тут еще выясняется, что Минсельхоз имел прогнозы на засуху, но заблаговременно не предпринял практически ничего. То ли люди специалистов оттуда, как и отовсюду, в ходе либеральных реформ выгнали, потому что они как специалисты не могут не протестовать против этих реформ… То ли просто занимаются финансовыми потоками, и им не до мелочей вроде засухи…
Но, похоже, в Минсельхозе тупо надеялись, что, как несколько лет назад, падение сбора зерна в традиционных житницах будет с лихвой компенсировано ростом сбора зерна в Сибири, где засуха означала улучшение климата. Однако в этом году этого уже не случится.

ЧЕЛЫШЕВ: — Михаил Геннадьевич, с одной стороны, то, что мы не соберем зерна, вроде бы не очень хорошо. С другой стороны, мы, по вашим словам, потребляем слишком много зерна, учитывая современные технологии.

ДЕЛЯГИН: — Мы потребляем слишком мало зерна.
У нас старые технологии. Советские технологии, — а наши нынешние хуже советских, — требуют собирать 1 тонну зерна на 1 человека населения в год. Если бы у нас были современные технологии, нам надо было бы 800 кг зерна на человека в год. А если бы в России были распространены самые хорошие технологии, потребность составила бы лишь 600 кг зерна на человека в год. Но этих технологий у нас нет. В сегодняшнем состоянии для продовольственного самообеспечения нужно 1 тонну зерна на человека в год.
Вернемся к засухе: она по-честному беспрецедентна. Действительно, глобальное изменение климата имеет место быть, хотя, может быть, и не из-за человеческой деятельности. За все 130 лет метеонаблюдений подобного не было.
Но вот то, что к ней не готовились толком, что она должна была продлиться месяц, чтобы кто-то где-то взялся за голову и начал хотя бы разговоры о поддержке сельского хозяйства — это чудовищно. Чтобы это государство проснулось и обратило внимание на страну, должны, насколько можно понять, начаться чудовищные пожары, должны сгореть целые деревни, должны погибнуть десятки людей… Вообще говоря, в нашем Уголовном кодексе есть статьи за преступное бездействие, неоказание помощи и служебную халатность, приведшую к особо тяжким последствиям.
При оценке ситуации надо отделить природное бедствие от управленческого… ну, почти преступления, а может, и подлинного преступления — это уж пусть суды решают в отношении наших лидеров.
Вполне возможно, что последствия беспрецедентной засухи нельзя было нейтрализовать, даже если бы работа началась сразу после получения соответствующих прогнозов.
Но попытаться сделать это государство было обязано. Чиновники обязаны были организовать усиление пожарных частей, превентивную поддержку сельского хозяйства, разъяснительную работу с населением.
А ведь и сейчас высшие руководители на голубом глазу говорят порой: мы, мол, не будем поддерживать сельское хозяйство, пока мы детально не выясним все последствия засухи. Господа, все последствия засухи вы выясните в сентябре месяце, когда будет уже поздно пить боржоми и поздно лить его на пересохшую землю.
Вот масштабы бедствия. Предупреждаю, это двух-, а то и трехнедельной давности данные, они устарели, все уже намного хуже.
Ульяновская область соберет зерна в 4 раза меньше прошлогоднего, Челябинская — втрое меньше, Пензенская — в два раза меньше. В Удмуртии погибло более четверти посевов зерновых, в Оренбургской области и Башкирии — почти треть. Татарстан последние 10 лет собирал по 3-4 млн. тонн зерна, в этом году соберет не более 1 млн. тонн — те самые, которые Шаймиев собирался перерабатывать на биотопливо. Новый президент Татарстана уже попросил из госрезерва 1 млн. тонн зерна.
Основной удар пришелся на Поволжье и центральную Россию. Слава тебе, господи, что засуха почти не затронула основные житницы юга и зерновые регионы Сибири. Но и в Сибири, тем не менее, урожай ниже прошлогоднего.
Чрезвычайная ситуация сложилась в 26 регионах, и их число может увеличиться.
По сравнению с прошлогодним площадь посевов зерновых сократилась на 9%. Сокращенные посевы серьезно пострадали более, чем на 10 млн. гектар. Это более чем одна пятая их площади.
В 2008 году у нас был рекордный урожай — 108 млн. тонн, в прошлом году собрали 97 млн. тонн, в этом…

 — (Звонок от Виктории) Я интересовалась раньше политикой, теперь плюнула, верю в Бога. Неужели непонятно, что у нас у власти сидят упыри. И пока жирную рожу легализованного бандита во власти не настигнет пуля, как в Китае, у нас так и будет это продолжаться. Но как решить радикальные проблемы, я не знаю. Потому что такое впечатление, что парализовано все. Все, как говорится, во власти Божьей.

Делягин:
 — Как я понимаю, господь-то милостив, да вот про ряд некоторыми все еще почему-то уважаемых чиновников это сказать сложно.

ЧЕРНЫХ: — Губернаторский корпус показал у нас полную несостоятельность.

ДЕЛЯГИН: — А что еще он мог показать — расстегнутую ширинку? Их же назначают, прости господи. Представьте, Вас назначили губернатором в регион, над которым Вы даже на самолете никогда не пролетали. Вы реально отвечаете не перед вашей областью или краем — Вас там никто не избирал. Даже не перед местной хозяйственной элитой. Вы отвечаете перед клерком в администрации, который Ваши документы положил на правильный стол с правильной объективкой. А в регионе якобы Вашем — гори оно все пропадом, в том числе и в буквальном смысле этого слова.
Другое дело, что не нужна и такая вакханалия, как у нас была в 90-е годы, когда хорошего юмориста сделали ужасным губернатором и в итоге получили покойника. Пожалуйста, избирайте губернатора, но если он вам будет нравиться, а федеральному центру он будет ставить палки в колеса, его увольнять к чертовой матери.

ЧЕРНЫХ: — Но на тех выборах тоже многое решали деньги.

ДЕЛЯГИН: — Я не идеализирую демократию, особенно дикую, но даже дикая демократия лучше даже цивилизованной тюрьмы. Я уж не говорю про нецивилизованную.
Многое решали деньги, но, по крайней мере, губернатор чувствовал, что вот здесь его избрали, а могут и не избрать. А сейчас тоже многое решают деньги, просто более концентрированные и в другой город доставленные.

 — Ростислав: Лужков кукурузу выращивал. В Германии кукурузой кормят крупный рогатый скот. Но до сих у нас пор эта технология не применяется. У нас в основном скот кормят сочными кормами. Почему у нас чиновники среднего звена равнодушны к нововведениям? Есть же превентивные меры борьбы с пожарами. Их не осуществляют.
 —
ДЕЛЯГИН: — Борьба с пожаром — это не нововведение, а исполнение своих прямых служебных обязанностей.
А равнодушие к своим служебным обязанностям у чиновников среднего звена, возможно, вызвано тем, что они просто берут пример с чиновников высшего звена.
Возвращаясь к прогнозу. Минсельхоз ожидает в этом году 80-85 млн. тонн зерна. Это уже звучит как новогодняя сказка. Специалисты Российского зернового союза сначала очень старались быть лояльными к Минсельхозу и говорили о 76-79 млн. зерна. Они почти не опровергают Минсельхоз: 79 — это ведь почти 80, правда? Но потом и они были вынуждены под давлением реальности снизить свой прогноз до 72-79 млн. тонн зерна.
А специалисты исследовательского центра СовЭкон, который тщательно изучает наше сельское хозяйство с 1991 года, посмотрев результаты уборки урожая на 30 июля, пятницу, уже в выходные четко зафиксировали, что ни о каких даже 75 млн. тонн зерна в России речи не идет. Вопрос лишь в том, может ли Россия собрать 70 млн. тонн зерна или урожай будет еще меньше.
Но, если допустить, что 70 млн. тонн зерна будет собрано в этом году, с точки зрения потребления это не страшно. Потому что запасы зерна — около 24 млн. тонн. 21,5 млн. тонн в сельхозорганизациях, остальное у фермеров и крестьян. Это позволяет с лихвой покрыть потребности страны, обеспечив еще и достаточные запасы, которые, по данным Международной продовольственной организации. 17 % годового потребления.
Придется, конечно, резко ограничить экспорт зерна. В 2008 году он достиг рекордных 23,5 млн. тонн., а в прошлом году, несмотря на довольно заметное падение урожая, составил 21,5 млн. тонн.. Для сравнения: годовой экспорт США — около 30 млн. тонн зерна. А в этом году он по официальным предположениям не превысит 15 млн., а скорее всего, останется в пределах 11 млн. тонн зерна.
Тоже вполне на уровне середины 2000-х годов. Ограничение экспорта ухудшит финансовое положение внешнеторговых трейдеров, но на положении самих сельхозпредприятий, которые остаются рабами перепродавцов и спекулянтов, скажется мало.
Таким образом, для собственных нужд России зерна хватит. Но основная угроза кроется не в количестве зерна, а в качестве его использования. Беда не столько в засухе, сколько в неэффективности госуправления.
Один простой пример. В прошлом году засуха ударила только по 9 регионам. Экстренные льготные кредиты селу составили, по некоторым сообщениям, 170 млрд. рублей. В этом году засуха охватила уже 26 регионов, — а экстренные льготные кредиты, которые предполагается выдать, сокращены, насколько можно судить, д 40 млрд. рублей. Понятно, что их заведомо не хватит.
И ведь нельзя сказать, что в федеральном бюджете не хватает денег: в июне он буквально захлебнулся ими, так как пришли довольно большие суммы денег в связи с высокими ценами на нефть. В результате более 325 млрд. рублей пошло на прирост неиспользуемых остатков средств на счетах бюджета!

ЧЕРНЫХ: — В прошлом году было много зерна, фермеры не знали, куда его девать.

ДЕЛЯГИН: — Потому что государство принципиально не ограничивает произвол монополий. В результате стоимость зерна с пиковых 9 тысяч рублей за тонну упала в прошлом году почти втрое — до 3,5 тысяч рублей.

ЧЕРНЫХ: — Крестьянином в наше время быть невыгодно.

ДЕЛЯГИН: — И фермерам, и крестьянам, и даже бывшим колхозам девать зерно было некуда. А спекулянты, уверенные в своей безнаказанности, установили очень жесткие ограничения. Мол, мы у вас купим, перепродадим втридорога на экспорт, но вам ни копейки лишней не достанется.
Сейчас такая же ситуация в Северной Осетии, где все заблокировано спекулянтами. Там люди в станицах специализируются на выращивании огурцов. Им 6 рублей за килограмм — потолок. 10 рублей — они уже готовы целовать того, кто эту цену предложит. А в крупных городах огурцы продаются по 60 рублей за килограмм, — но станичники не могут туда приехать, их просто не пускают. При, насколько можно судить, как минимум наглом и циничном попустительстве милиции.

ЧЕРНЫХ: — В Луховицах наши ребята делали материал.

ДЕЛЯГИН: — Луховицы — это огурцы и лук. Суздаль — это центр производства огурцов для всей средней полосы России. Но у нас очень жесткий монополизм в торговле. А если государство не хочет исполнять свои служебные обязанности, у нас в году будет четыре стихийных бедствия — по количеству времен года.

ЧЕРНЫХ: — В ситуации с пожарами поразило то, что Путин поехал, Путин грянул, тогда только зашевелились чиновники.

ДЕЛЯГИН: — Ну вот и представьте, а если бы у премьера был насморк? Если бы он поехал двумя неделями позже? Или у него были бы международные переговоры? Или кризис на границе возник какой?
Что, две недели страна должна была бы просто полыхать?

ЧЕРНЫХ: — Где другие спасатели? Вот он — настоящий спасатель. И второе, что меня поразило. Патриарх Кирилл заявляет: не разворовывайте деньги, которые выделены погорельцам. Президент говорит: мы поручили Генпрокуратуре, она будет следить за этими 5 млрд. рублей, которые выделяются погорельцам. Самое святое — деньги несчастным людям, которые потеряли все. Чиновники будут разворовывать эти деньги, которые будут следить за ними, распределять деньги. Не это ли окончательный диагноз чиновничеству?

ДЕЛЯГИН: — Если у нас солдат на органы, насколько можно судить, продают — чего вы от чиновников хотите?

ЧЕРНЫХ: — Если они эти святые деньги будут воровать, это уже все. Это грустно. Приехали!

М. Д.: Неужели у кого-то какие-то сомнения в качествах коррумпированных чиновников еще остались?
Я правда не понимаю.
Они Вам два десятилетия лгут в глаза, они Вас два десятилетия грабят, вас давят на переходах на зеленый свет и протии вас же возбуждают уголовные дела, вас в богатейшей стране мира удерживают в искусственной нищете, — а Вы не понимаете, что с Вами происходит! Вам грустно!
Знаете, мне в 1993 году один человек так объяснял, почему баранье мясо такое вкусное: «Баран — он как русский: его режешь, а он не понимает».
За июль продовольственная пшеница подорожала более чем на четверть — и это считается нормальным! Мука для промышленных потребителей выросла более чем на 40%, цены продолжают расти, мукомолы обещают двукратный их рост — и клептократии всё нормально, а Вы говорите «Да неужели!»

ЧЕРНЫХ: — А Минсельхоз говорило, что цены на хлеб не вырастут в результате засухи.

ДЕЛЯГИН: Когда чиновник что-то говорит, огромная часть населения уже убеждена в том, что это ложь. Потому что определенный сорт чиновников не может не лгать. Конечно, они будут воровать эти деньги — они воруют любые деньги.

ЧЕРНЫХ: — Гнев божий и гнев прокуратуры…

ДЕЛЯГИН: — Только почему-то гнев божий распространяется на нормальных людей, а не на жирующих чиновников. Хотелось бы в связи с этим задать пару вопросов специалисту в области богословия, да, боюсь, он опять скажет, что во всем Советская власть виновата.
Сельхозпредприятия придерживают зерно, создают угрозу его локальных дефицитов, чтобы продать попозже. Для позиции сельхозпредприятий это понятно, — но это классическое злоупотребление монопольным положением!
Чего спит так называемое российское государство? Прокукарекали: ах, борьба с инфляцией, ах, ограничение роста цен. Идет безумная дискуссия: можно ли ограничивать свободу рынка? Или это нельзя? Вдруг ограничение рынка — это нерыночная мера? Тогда, безусловно, нельзя его ограничивать…
Суть дискуссии: государство ввернуло себе право ограничивать рост цен на социально значимые товары — 24 наименования, — если этот рост цен превысил 30 % в месяц. А 29,5 % — это нормально, это все в порядке, ребята, радуйтесь, что у вас все так хорошо.
Это что за издевательство над людьми?
Причем государство ведь не обязано сдерживать рост цен, оно имеет право. А не захочет — и не будет сдерживать. И в регионах уже масса случаев, когда и мука, и крупы дорожают больше, чем на эти 30 %. Официальная статистика это не отражает. Просто люди звонят в ужасе на разного рода передачи… Руководству страны, похоже, уже не звонят. И государство чувствует себя вольготно. А зачем? Как-нибудь и так это население перебьется.
Невольно возникает вопрос: сколько лет назад все это так называемое «начальство» было бы расстреляно при Сталине к чертовой матери?

ЧЕРНЫХ: — Люди уже скупают и гречку, и муку.

ДЕЛЯГИН: — В Набережных Челнах уже были вынуждены ввести ограничения по продаже крупы в одни руки. Как в худшие времена Горбачева.

ЧЕРНЫХ: — Это неминуемо повысит цены.

ДЕЛЯГИН: — Естественно.

ЧЕРНЫХ: — Решение простое — раскрыть эти кубышки и выдать запасы перерабатывающим предприятиям.

ДЕЛЯГИН: — Раскрыть закрома родины, дать экстренную поддержку перерабатывающим предприятиям в виде зерновых кредитов. Оказать поддержку сельхозпроизводителям, чтобы предприятия четко знали: даже если урожай сгорел весь, я не обанкрочусь, я выйду по крайней мере в ноль.
А то у нас обещают субсидировать кредиты, — а кто их даст предприятию-погорельцу?
Субсидирование кредитов — это поддержка не столько сельхозпредприятий, сколько банков, которые на этом будут спекулировать.
Вот если у вас полностью погибли посевы, вы получите государственную помощь — 80 % из федерального бюджета, 20 % из регионального. А все остальные из региональных бюджетов. Если у вас посевы погибли не полностью, а, например, на 80%, — выходит, придется идти в свой региональный бюджет. А откуда в региональном бюджете сельхозрегиона возьмутся деньги, когда засуха и нет хозяйственной активности?
Разговоры о поддержке сельского хозяйства сегодня напоминают обещание удешевить ипотеку, обращаемое к тем 80 % россиян, для которых она принципиально недоступна.
Такое ощущение, что у нас есть чиновники-коррупционеры и есть чиновники, которые, может быть, и честные, но какие-то сильно неадекватные. Похоже, они живут в Америке и Швейцарии, а сюда приезжают поработать вахтовым методом.

Ирина: Чиновники на местах не приняли нужных мер, не обеспечили современной техникой свои области. Если бы была современная техника, ее подогнали, проложили несколько рвов и тем самым спасли дома, жителей. Не была обеспечена заранее охрана лесных массивов, с привлечением милиции и волонтеров, чтобы не допускать бессознательных граждан, которые устраивают шашлыки. Государство в этом плане в обязательном порядке обеспечит на будущее современной техникой все области? Накажет этих горе-чиновников? Наши депутаты приняли пресловутый Лесной кодекс, благодаря которому в лесных хозяйствах были развалены противопожарные системы, которые были в СССР лучшими в Европе. Займутся ли они переделкой этого Лесного кодекса? Чиновникам, пока по шее не двинут, они ничего не сделают.

ДЕЛЯГИН: Открою Вам страшную тайну: думаю, если нынешним чиновникам и двинут по шее, они все равно мало что сделают. Разве что взятку принесут.
Вот Вы говорите о государстве, противопоставляя его совокупности чиновников. А ведь государство — это не абстракция и не идея. И не Путин с Медведевым. Государство как раз и есть эти самые чиновники. У нас сложилась коррупционная модель государства. Она создана заботливо руками, по продуманным лекалам. И ничего, кроме воровства и коррупции, эти чиновники не обеспечат. Еще пиар обеспечат.

ЧЕРНЫХ: — И попросят деньги.

ДЕЛЯГИН: — Так Громов попросил 20-25 млрд. рублей на обводнение торфяников. Ясно, что в этом году уже ничего не успеть сделать… Почему он ждал? Вероятно, чтобы пожары и гибель людей подкрепили его интересы.
Почему он не хочет применять современные дешевые технологии? — Вероятно, потому, что тогда исчезнут основания просить, а может, и вымогать десятки миллиардов рублей…
Дальше: общий масштаб потерь.
Гибнут и овощи, и кормовые культуры. Тульская область может недобрать четверть картофеля, Татарстан — 30 %. В Башкирии, где у нас самое большое поголовье крупного рогатого скота, в 2,5 раза сокращен сбор кормов.

Николай: Посмотрим более глобально на все процессы, которые происходят в нашем государстве. Пожары, неготовность к засухе, неподготовленность в продовольственном плане, зимой неподготовленность в одном, во втором. Я езжу часто по стране и вижу разрушенные животноводческие фермы… Кто оккупировал нашу страну?

ДЕЛЯГИН: — Что значит — «кто оккупировал»? Вы что, телевизор не смотрите? Названия якобы правящей партии не знаете?
А если серьезно — говоря грубо, современные либеральные власовцы, с моей точки зрения. Либеральные в том смысле, что они считают свободу коррупции главной свободой.
Это такой общественный паразит. Обычный паразит уничтожает организм, а потом гибнет вместе с ним. Наши паразиты, наша клептократия надеется, угробив организм, убежать в какую-нибудь Швейцарию. Мозгов у паразита не очень много, он не понимает, что в Швейцарии никакой закон им не поможет. С этими паразитами нам предстоит разбираться самим. Никто нам не поможет.
Вернемся к кормам: зерна хватит, но скоту нужны кормовые культуры. Их массовая гибель резко ограничивает базу животноводства, которое только начинает восстанавливаться. Зерна физически хватит, но оно вырастет в цене и будет непосильно для очень и очень многих.

ЧЕРНЫХ: — Уже мировых цены поднялись.

ДЕЛЯГИН: — Зерновики будут говорить, как нефтяники: цена нефти подскочила, — отлично, мы повышаем цену на бензин. В ряде регионов личные подсобные хозяйства населения уже привыкли получать зерно на корм скоту с оплатой после реализации мяса. Теперь они этого зерна не получат. А половина свиней Российской Федерации — я имею в виду не коррупционеров, а полезных животных — как раз и находится в хозяйствах населения. Травы нет, зерно население купить не сможет — значит, скот будет забит, за бесценок выброшен на рынок. Стоимость мяса упадет.

ЧЕРНЫХ: — Не упадет.

ДЕЛЯГИН: — Это на прилавках не упадет. А в оптовой торговле упадет: перекупщики-монополисты ее снизят. И дополнительно разорится животноводство. Придет импорт, и животноводство окажется в положении середины 90-х годов. И это чудовищно.
Это будет иметь крайне негативный социальный эффект. Ведь огромная часть населения — порядка 10% — живет личным подсобным хозяйством. Из-за засухи эти люди могут разориться, стать нищими.

Юрий: Как же можно давать деньги на сельское хозяйство и на тушение пожаров? А что останется тогда американской ипотечной системе? Разве можно дядю Сэма обижать?

ДЕЛЯГИН: Тоже верно. Нельзя обижать людей с ядерным оружием, да и с оружием вообще. Именно поэтому я выступаю за легализацию боевых пистолетов при запрете травматики.
По данным Левада-центра, не менее трех четвертей россиян, 75-80 %, тратят на еду более половины своих расходов. Это общепринятый в мире критерий бедности. То есть не менее трех четвертей являются бедными, из них 23 % тратят на еду примерно две трети, а 10 % — почти все.
Цена еды уже подскакивает, даже если официальная статистика закрывает на это глаза. Это означает, что часть населения начнет голодать. А более чем у половины населения возникнут проблемы со здоровьем за счет усиления недоедания или ухудшения структуры питания.
Люди ведь привыкли уже не только за 90-е, но и за годы «поднимания с колен» заменять в своем рационе необходимые продукты дешевыми, а засуха обеспечит подорожание именно дешевых продуктов — хлеба, круп, макарон.
У нас сокращается рост призывников: мы, похоже, вторая страна в мире, кроме Северной Кореи, где происходит быстрое снижение среднего человеческого роста — из-за недоедания.
И у нас получатся колоссальные социальные проблемы из-за этого.
Всего этого можно избежать, для этого есть еще время. Другое дело, что государство не хочет это делать, оно не хочет решать проблемы комплексно. Оно занимается ситуативным реагированием для обеспечения текущего пиара.

Артем Степанович: Я бы хотел поблагодарить вас, что актуальный вопрос вынесен на обсуждение. Если люди не умеют управлять, зачем они идут во власть? В любой другой стране и президент, и премьер-министр уже ушли бы в отставку.

ДЕЛЯГИН: — Вы что, демократии захотели?
Если люди не умеют управлять, они учатся. И за длительный промежуток времени теоретически могут научиться. А вот если люди не хотят уметь управлять, а решают совершенно другие задачи, — это уже терапевтическим путем не лечится.
Это уже требует хирургических мер.
А в нашей стране, если хирург не приходит сверху, то хирурги приходят снизу и в больших количествах.
Как было сказать Александром Сергеевичем Пушкиным, позволю себе перефразировать: не дай бог увидеть русское гражданское общество, бессмысленное и беспощадное.
Но иногда и оно оказывается меньшим злом.

ЧЕРНЫХ: А я все думаю о погорельцах: ждать ли сейчас, когда им построят дома, когда придет эта помощь? Может, их расселить в эти хорошие особняки?

ДЕЛЯГИН: — Ну да, ведь осталось очень мало детских лагерей, большинство построенных Советской властью уничтожены.
Очень простая вещь. дорогие товарищи, если у вас есть более 5 квартир на одно физлицо, более трех особняков на одно физлицо, если банк имеет огромные пустующие площади так называемого инвестиционного жилья, — в принудительном порядке социальный найм. И государство вам за этих людей доплатит копеечку, пока им не построится жилье. У вас, дорогой товарищ, безумные излишки, извините, извольте потесниться. И вам за это по социальным нормативам доплатят.

ЧЕРНЫХ: — И Бог воздаст.

ДЕЛЯГИН: — Будем надеяться.
20 лет назад у нас было очень много людей, которые искренне надеялись на государство.
По моим наблюдениям, большинство из них за эти 20 лет уже умерли.
А рецепт восстановления доверия к государству прост: сейчас ограничить произвол монополий, чтобы цены не выросли, а потом, если понадобится, поддержать сельхозпроизводителей.
Только государство ведет себя так, как будто ему никакое доверие населения вообще не нужно.