Палач из Техаса рассказал, как он казнил 153 человека

С поста начальника блока исполнения наказаний ушел на пенсию 60-летний Чарльз О'Рейли, организовавший казни более 150 человек. Он похож на надсмотрщика из голливудского фильма — седые волосы, грузная фигура, черная рубашка и тяжелый взгляд.

Сотрудники описывают его как прирожденного лидера, который всегда был в состоянии держать ситуацию под контролем. Под его личным присмотром была введена смертельная инъекция примерно трети из 463 человек, приговоренных к высшей мере наказания с 1982 г.

В тюрьме для приговоренных к смерти «Хантсвилль» существует свой порядок исполнения наказаний.

— Когда смертников переводили в мой блок, я встречал их и объяснял им, что их ждет. Они всегда сначала нервничали, или злились, или устраивали истерики. Но через несколько дней все становились очень подавлены. Все понимали, что их ждет, и это их очень тяготило, — погружается в воспоминания надзиратель.

— Потом, утром того самого дня, я приходил к ним, предупреждал, что вернусь вечером, после шести, и скажу просто: «Время». Объясняю им, что это будет значить. Они понимали с первого раза. Многие, когда я возвращался, всегда после 18.00, и говорил: «Время», падали в обморок. Некоторые не могли идти, у них просто отказывали ноги. Таких несли. Лишь пара человек пыталась сопротивляться. Большая часть, наверное 8 человек из 10, шли сами. Медленно шли, конечно, но мы их никогда не торопили, — рассказывает О’Рейли.

— Свидетели и зрители собирались за стеклом. Я наклонялся к голове приговоренного и негромко спрашивал, желает ли он сказать что-нибудь. Я никогда не употреблял выражений вроде „последнее слово“. Мне кажется, просто предоставить право говорить достаточно — и так ведь все понятно. Большинство преступников в этот момент искренне просили прощения у своих жертв и говорили своим родственником, что любят их. Если кто-то начинал материться, врачи сразу запускали лекарство. У приговоренного оставалось всего 10 — 15 секунд, потом он затихал — препараты начинали действовать. Через пять минут в камеру заходил врач и фиксировал факт смерти. Меня всегда огорчали такие люди — ведь это были их последние слова, шанс сделать хоть что-то в жизни правильно, — расстраивается он.

— Я ни о чем не жалею. И ничего ужасного я в этом не вижу. Я считаю, что человек не должен сомневаться в том, что делает, иначе смысла никакого нет, — спокойно говорит Чарльз, — эти люди были наказаны за зло, за боль, которую они причинили.