«Ельцин в ту ночь сдулся»

Вы все помните Ельцина на танке, но не знаете, что он забрался на него лишь потому, что был уверен – стрелять никто не будет. А когда дело вышло из-под контроля, в самый ответственный момент они вместе с Юрием Лужковым забрались в подвал.

В пятницу на 73-м году жизни скончался бывший исполняющий обязанности главы СССР, один из активных участников августовского путча 1991 года Геннадий Янаев. О том, какая роль была отпущена первому и последнему советскому вице-президенту в событиях двадцатилетней давности и смог бы он остановить развал СССР в случае победы ГКЧП, газете «Взгляд» рассказал бывший вице-премьер России, сторонник первого президента России Бориса Ельцина в начале 90-х и один из защитников Белого дома Михаил Полторанин.

 — Двадцать лет назад вы в буквальном смысле слова оказались с Геннадием Янаевым по разные стороны баррикад. После августа 1991 года жизнь вас больше не сводила?

 — Больше нам встречаться не приходилось, так как он оказался единственным из всех участников тех событий, кто ушел в тень. Он вообще не был публичным политиком. Михаил Горбачев назначил его на должность вице-президента как человека порядочного, который не сможет его подсидеть. И он исполнял свою роль незаметно, не так, как, скажем, у Бориса Ельцина Саша Руцкой.

Когда Янаева выпустили из тюрьмы, он ушел в себя, занялся преподаванием. Он понял, что проиграл, точнее – что его подставили. Ведь теперь уже известно, что ГКЧП был создан с одобрения Горбачева и Ельцина, верхушкой ЦК КПСС, которые таким образом пытались предотвратить готовящуюся для них отставку на ноябрьском съезде депутатов.

 — То есть вы считаете, что от Янаева не зависели какие-то решения, принимавшиеся в те дни ГКЧП?

 — От него ничего не зависело. Более того, он даже не был целиком посвящен в планы верхушки, которой нужно было скомпрометировать КПСС и убрать ее со сцены. Горбачев тогда уехал, чтобы остаться в белых перчатках. Поэтому Янаеву как вице-президенту, после того как президента объявили больным, пришлось занять его место.

В той ситуации это был не переворот, ведь президент сбежал и перестал выходить на связь, хотя телефон из рук у Горбачева никто не вырывал. У Янаева не было выбора, хотя он никогда не держал на плечах такой ответственности и у него в прямом смысле тряслись руки. Возможно, если бы на его месте оказался человек покрепче, то Ельцин бы не смог взять власть.

 — Если августовский путч был с самого начала срежиссирован, то значит, победа ГКЧП в тех условиях была в принципе невозможна?

 — Именно так. Ситуация лишь в один момент стала выходить из-под контроля, когда ребята в погонах предложили генералу Владимиру Крючкову по-настоящему расстрелять демократов. При мне тогда Геннадий Бурбулис (в 1991 году занимал пост госсекретаря России, считался «серым кардиналом» при Ельцине – прим. ред.) прибежал от испуганного Ельцина и начал звонить Крючкову. Уже тогда стало понятно, что Крючков сломлен, так что победа ГКЧП была невозможна.

 — Давайте предположим, что ситуация все-таки вышла из-под контроля и ГКЧП победил. Могли бы вы смоделировать дальнейшее развитие событий?

 — В таком случае Горбачев вернулся бы в Москву, войска вернулись в казармы, зато все закрытые газеты, партии и движения так бы и остались закрытыми. Про его Союзный договор, который бы разодрал страну на части, было бы постепенно забыто. А СССР бы сохранился. Народные депутаты СССР собрались бы на съезд и поставили вопрос об отставке Горбачева. А дальше – приняли решение о проведении выборов нового президента. Нам бы тоже не поздоровилось, но такое развитие событий пошло бы на пользу Отечеству.

 — Сегодня события августа 1991 года постепенно стираются из памяти россиян. Конечно, Ельцин на танке забудется нескоро, но в целом августовский путч уже воспринимается лишь как эпизод современной истории, а не, допустим, переломный момент. На ваш взгляд, насколько все произошедшее 20 лет назад повлияло на будущее страны?

 — Тогда был разрушен стержень, сдерживавший Советский Союз. Я имею в виду не только партию, но и Россию в целом. И потом видите, вы все помните Ельцина на танке, но не знаете, что он забрался на него лишь потому, что был уверен – стрелять никто не будет. А когда дело вышло из-под контроля, в самый ответственный момент они вместе с Юрием Лужковым забрались в подвал. И, как вспоминал Александр Коржаков, сидели там всю ночь, ели бутерброды, запивали водкой с коньяком и ждали нашей победы, пока мы были на баррикадах, защищая Белый дом. Из глыбы вождя сопротивления Ельцин в ту ночь сдулся до размеров ручной клади ФСО.