Шеварднадзе: Если бы не предательство, мы бы эту войну не проиграли

Если бы не предательство, мы бы эту войну не проиграли, поскольку с первого дня ее начала и до конца мы были правы. Нам противостояла не только русская военная сила, но и политика. Много раз русские не выполнили данного нам слова, много раз

«Можете свободно меня осуждать — безжалостно, бескомпромиссно. Однако, строже меня самого все равно никто меня не осудит. Знаю, — у меня были ошибки, знаю — к некоторым я был несправедлив, знаю — многим причинил боль, и если смогут, может, простят, и я тоже забыл все обиды, зла и зависти не держу… Думаю, и хорошего я много сделал — и не только для Грузии» – эти слова принадлежат Эдуарду Шеварднадзе, у которого мы были в гостях в Крцанисской резиденции для беседы о протекающих в стране процессах.

 — Батоно Эдуард, приближается день падения Сухуми (27 сентября). Многие Вас критикуют за потерю Абхазии. Что Вы скажете тем, кто так думает?

 — Если бы не предательство, мы бы эту войну не проиграли, поскольку с первого дня ее начала и до конца мы были правы. Нам противостояла не только русская военная сила, но и политика. Много раз русские не выполнили данного нам слова, много раз нарушали оформленные договоры о прекращении огня

Кроме того, фактически, нам приходилось воевать на двух фронтах, так как в Грузию приехал Звиад Гамсахурдия, и все его сторонники покинули линию фронта. Среди них были Акакий Елиава и его отряд, и другие тоже… Это были превосходные бойцы, и если бы они помогли, если бы мы были вместе, Сухуми бы не пал!

 — Часто говорят, что ввод грузинских войск в Абхазию еще более накалил ситуацию….

 — Я не раз говорил, что мы туда не воевать вошли. Из Сочи до Сухуми ходил поезд, который постоянно грабили. Когда мы подытожили, насчитали ущерб на 12 миллиардов рублей. После совещания с Военным Советом решили, что с этой ситуацией полиция не справится, поэтому мы ввели войска. Наши ребята должны были провожать поезда, чтоб они не были разграблены. Их целью было не начало войны, а охрана эшелонов.

К сожалению, враг все использовал себе на пользу, и результат был плачевным. 25-28 сентября грузинское население покинуло Абхазию, часть удалось эвакуировать морем, но основная часть спаслась через Кодори, это действительно были тяжелейшие дни в истории нашей страны. Между тем, в 1995 году была опасность, что могла произойти трагедия похуже.

Тенгиз Китовани хотел войти в Абхазию, и люди у него были готовы. Я позвонил Игорю Гиоргадзе, и попросил, как-нибудь остановить его. Он встретил Китовани в дороге, высадил из машины, и вернул назад. Так мы избежали еще одного кровопролития и беды.

 — Батоно Эдуард, осуществленные против Вас теракты привлекли внимание всего мира. И все же, кому было нужно устранять Вас?

 — На меня было осуществлено три террористических актов. Впервые, 3 октября 1992 года в Абхазии, тогда нас спасло лишь мастерство пилота, во второй раз — 29 августа 1995 года у здания бывшего «Имели», третий теракт мне устроили 9 февраля 1998 года, когда ехал к Крцанисской резиденции со своей охраной. Самым организованным был именно этот теракт, и два члена моей охраны стали его жертвами.

Террористы прошли подготовку в Грозном, на российской военной базе. Их специально подготовили к тому, чтобы ликвидировать Шеварднадзе, однако, по моему мнению, эти теракты, первым делом, были направлены против грузинского государства.

 — Как ни удивительно, есть и такая версия — последний теракт Шеварднадзе устроил сам себе…

 — И вы верите в это? Как в такое можно поверить, это ведь глупость?!

 — Детали убийства Звиада Гамсахурдия изучит специальная комиссия. Были ли Вы на заседании этой комиссии, и как полагаете, действительно Звиад гамсахурия покончил с собой, или его убили?

 — На заседании этой комиссии я не был, я сказал членам комиссии, что помогу в установлении истины, но кто хочет говорить на эту тему, пусть приходит ко мне. Между прочим, официального приглашения от них я не получал. Были разговоры, будто Шеварднадзе то на болезнь ссылался, то еще на что-то, но это было не так…

Причин, избегать их, у меня не было. Между тем, последний период жизни Звиада Гамсахурдия расследовал Анзор Балуашвили, который был тогда первым замом Генерального прокурора. Он досконально расследовал все факты и детали, и пришел к выводу, что это было самоубийством.

 — Немного и о нынешней Грузии — многие думают, что оппозиция проявила слабость в противостоянии с властью, и не смогла надлежаще использовать поддержку народа…

 — Грузинская оппозиция, в самом деле, оказалась слабой. Она допустила серьезные ошибки: собрали сто тысяч человек на стадионе, и почему потом пошли в Самеба (храм святой Троицы), что там было делать? Если бы эти люди пошли к дому правительства, президент бы вышел, поговорил с народом, что-то обещал бы … Не исключено, что воля народа могла победить. По крайней мере, в той ситуации были большие шансы, что Саакашвили мог уйти в отставку.

 — Видите ли вы личность, которая может разумно направить эти процессы?

 — Пока такую личность я не вижу.

 — И, наконец, на ваш взгляд, что было самой большой ошибкой в грузинской политике последнего времени?

 — Много было ошибок допущено. Разумеется, ошибки были и во время моего правления, однако, самым большим несчастием были убийство Зураба Жвания, и ввод войск в Цхинвали!