Стратегия НАТО: как совместить несовместимое

Главы дипломатических и военных ведомств 28 государств НАТО встретятся в предстоящий четверг в Брюсселе. В повестке дня – обсуждение стратегических установок союза до 2020 года. Их утверждение планируется на саммите альянса в Лиссабоне.

Накануне брюссельской дискуссии министров руководство НАТО решило приоткрыть секретный проект. В минувшую пятницу генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен  выступил в бельгийской столице с речью, в которой впервые изложил основные положения военной политики союза на ближайшее десятилетие. С ее помощью альянс должен быть подготовлен к новым вызовам, среди которых генсек выделил возможность кибератак, ракетных и террористических нападений, а также угрозу путям снабжения во всем мире.

По словам Расмуссена, «в том образе действий, как НАТО ведет свои дела, должно измениться многое». Но далее в его речи преимущественно звучат знакомые мотивы, начиная с предупреждений европейским членам союза не сокращать оборонные бюджеты. Еще более примечательны противоречивые положения новой стратегии, напоминающие попытку скрестить ужа и ежа.

Взять, к примеру, щепетильную область ядерной политики. В своей речи генсек косвенно признает межсоюзнические разногласия в этом вопросе, но уверяет, что дело идет к «постепенному нахождению общего языка». Но откуда ему взяться, если Германия и еще ряд стран хотят освободить свою территорию от американского ядерного оружия, хотя НАТО, как заявил Расмуссен, собирается «сохранить его, пока оно существует»?

Что касается «общего языка», то разработчики стратегической концепции бьются над тем, как найти сочетание между долгосрочной целью безъядерного мира, провозглашенной президентом США Бараком Обамой, и сохранением «необходимой способности НАТО к ядерному устрашению». Генсек объявляет, что альянс и впредь будет полагаться на свои традиционные опоры, к которым относятся взаимопомощь в случае нападения, единственная в своем роде военная мощь, а также функция трансатлантического политического консультативного форума.

При оценке рисков Расмуссен отмечает лишь «небольшую вероятность крупных конвенциальных нападений» на какую-либо страну НАТО. Хотя «никогда» этого исключать нельзя. Очевидно, что по умолчанию тут, как и с адресатом устрашения, имеется в виду Россия. Вероятнее, хотя сложнее для обнаружения другие «смертельные и реальные» угрозы, в связи с которыми генсек особо выделил атаки на информационные технологии, способные обрушить экономику любой страны НАТО. Поэтому в новой стратегии особое место займут кибероборона и сотрудничество на этом поле с ЕС.

По сведениям Расмуссена, уже более 30 стран обретают баллистические ракеты, некоторые из которых уже могут достигать Европы. Поэтому стратегическая концепция сделает упор на становлении противоракетной обороны НАТО. России в этом деле может быть предложено сотрудничество, чтобы показать, что речь идет о безопасности от Ванкувера до Владивостока.

Из совокупности вызовов, включая терроризм, для НАТО вытекает вывод, что «оборона сегодня не кончается на границах страны». Расмуссен полемизирует с «распространенным мнением», что после Афганистана альянс не должен более осуществлять крупные операции за пределами своих границ: «Миссии, на которые способна лишь НАТО, будут». Судя по всему, подготавливаемая стратегическая концепция не будет свободна от претензий НАТО на глобальную роль в вопросах безопасности. Причем имеется в виду расширить вовлечение в команду альянса войск несоюзных стран, для чего сотрудничество с ним следует поднять «на следующую ступень».

Выступление генсека НАТО смахивает на тактический ход накануне совещания министров иностранных дел и обороны союза. Его руководство, по-видимому, хотело бы уложить предстоящее в Брюсселе обсуждение концепции в определенное русло. Проект один, а подходы к его содержанию среди членов НАТО, насколько известно, не так однозначны. 6 октября проект концепции подвергся рассмотрению на закрытом заседании внешнеполитического комитета германского Бундестага. Судя по вопросам, поставленным в опубликованном к этой дискуссии материале, депутаты хотели бы видеть в новой стратегии не только ответ на то, «как достичь сокращения ядерного оружия в рамках НАТО». Их интересуют также «политические предложения» по урегулированию конфликтов, мерам доверия, разоружению. И отдельно – «с какой целью и путем каких конкретных мер должны строиться отношения НАТО с Россией». Поднята и тема международного обоснования операций за пределами территориальной ответственности союза.

В том виде, в каком ее приоткрыл Расмуссен, концепция либо не дает ответа на такие проблемы, либо выглядит директивой. Например, в том, что касается ядерной политики, которую Берлину предлагается принять к сведению. Многие европейские члены союза обеспокоены возможными будущими миссиями за пределами «зоны НАТО». В выходящем сегодня номере журнал Spiegel сообщает, что соответствующая формулировка проекта концепции «не исключает, что альянс может самостоятельно принимать решения о таких операциях без мандата ООН». Он же отмечает, что внутри союза еще идут дискуссии по формуле более тесного сотрудничества с Россией.

В НАТО по-прежнему заметны три линии. Это установка США на глобальную НАТО, проявлением другой являются «сдержанность» и предубежденность восточноевропейского крыла альянса к России, а третья, которой следуют обладающие весом «старые» континентальные члены союза, отмечена стремлением к акцентированию стратегической концепции на разоружение, соблюдение международного права, безопасность в взаимодействии с Россией. Возможно, это отразится и на совещании глав внешнеполитических и оборонных ведомств стран альянса. Встреча может стать не последней. Ведь до саммита в Лиссабоне еще