Украина. Три власти против четвертой

Журналистам и власть имущим часто приходится выяснять отношения в суде. Результат зачастую не в пользу представителей масс-медиа. Свободе слова в Украине мешает безнаказанность журналистов, считает спикер Верховной Рады…

«Проблема свободы оскорблений и клеветы» — такой термин использовал спикер Верховной Рады Владимир Литвин во время недавней встречи с Дуней Миятович, представителем ОБСЕ по вопросам свободы СМИ. По его словам, свободе слова в Украине мешает безнаказанность журналистов, исполняющих политические заказы. Рада же, в свою очередь, готова взвешенно подойти к рассмотрению законодательных актов относительно деятельности СМИ, в том числе в части регулирования интернет-пространства.

«У меня нет оснований говорить о свертывании демократии. Верю, что власть хорошо усвоила необходимость вести диалог со СМИ на основе закона, ответственности и доброжелательности», — заявил глава парламента.

Суд и Бут

Это заявление было сделано всего лишь через несколько дней после того, как из помещения Верховной Рады убрали урну, в которую коллеги Литвина собирали деньги для журналистки Ольги Сницарчук. Вернее, для народного депутата Юрия Бута, главы подкомитета по назначению и увольнению судей, который отсудил у журналистки и 5-го канала 20 тысяч грн за то, что его в прямом эфире называли «отщепенцем». Напомним, в 2008 году Бут был одним из двух депутатов, «отщепившихся» от коалиции фракций НУНС-БЮТ-Блок Литвина, что стало причиной ее недееспособности.

В первоначальном иске Бут требовал возмещения морального ущерба в размере 100 тысяч гривен. Мотивировал это тем, что вследствие слов журналистки и последующего стресса его «начали беспокоить бессонница, сильная головная боль, пропал аппетит, понизился жизненный тонус, появилось состояние депрессии», вследствие чего депутат вынужден был прибегнуть к медикаментозному лечению. Подольский райсуд Киева частично удовлетворил иск, снизив сумму до 20 тысяч. Выплатить ее должны были солидарно журналистка и Пятый канал.

«Случай с Бутом уникален, — утверждает сама Ольга Сницарчук. — Хотя бы потому, что дело в Апелляционном суде рассматривал судья Закропивный, который до этого был назначен судьей бессрочно по представлению того же самого Бута. То, что слово «отщепенец» является оскорбительным, Бут доказывал тремя лингвистическими экспертизами трех различных институтов. При этом, согласно одной из них, слово могло нести как позитивный, так и негативный оттенок, согласно второй было скорее нейтральным и лишь согласно третьей было исключительно негативным. Пятый канал обратился к директору института, который вынес «негативный» вердикт с вопросом: а какой же синоним должна была использовать журналистка? Тот прямо ответил: «зрадник». Но, боюсь, если слово «отщепенец» повергло господина Бута в такое сложное психоэмоциональное состояние, то от слова «зрадник» он бы мог уйти в него безвозвратно».

По словам Ольги, после широкого резонанса в СМИ нардеп Бут сам попросил Апелляционный суд пересмотреть апелляцию журналистки в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. А именно — в связи с ее малыми доходами и необходимостью содержать стареньких родителей. Ольга называет это ложью: ее родителям далеко до пенсии, оба работают. Тем не менее дело было окончательно закрыто, решение Подольского райсуда – отменено. От денег, собранных для нее в Верховной Раде, журналистка отказалась. В итоге история может иметь печальные последствия не для нее, а для Бута: народные депутаты Писаренко и Пилипенко зарегистрировали в парламенте постановление об его исключении из комитета ВР по вопросам правосудия. За дискредитацию органа.

Чиновники против журналистов

Заметим, что это далеко не первый громкий судебный процесс между чиновником и представителем масс-медиа.

Одним из наиболее ранних подобных стал процесс 1996 года, когда министр обороны Украины Валерий Шмаров потребовал от газеты «Вечерний Киев» опровергнуть статью под названием «Государственный переворот» и компенсировать ему моральный вред. В статье редактор «Вечерки» Виталий Карпенко обвинял министра в разработке опасной для страны военной реформы, которая должна была бы перевести украинскую армию на финансирование из местных бюджетов отдельных регионов. Суд частично удовлетворил требования истца: потребовал от газеты опубликовать опровержение и выплатить Шмарову 315 млн. купонокарбованцев. Редакция опубликовала опровержение, но денег так и не заплатила. Через несколько месяцев Шмаров ушел в отставку с поста министра.

В 1998 году Черниговский арбитражный суд поддержал исковое требование народного депутата и по совместительству владельца футбольного клуба «Динамо Киев» Григория Суркиса к газете «Всеукраинские ведомости». За несогласованную публикацию информации о возможной продаже Андрея Шевченко футбольному клубу «Милан» Суркис потребовал от газеты 3,5 млн. гривен (по курсу того времени — около $1,7 млн). Взыскание неподъемной суммы фактически «убило» издание — газета прекратила выход.

С 2004 по 2008 годы в Европейском суде по правам человека длился суд «Украинская пресс-группа против Украины». Ранее несколько украинских судов разных инстанций требовали от журналистки Татьяны Коробовой и газеты «День» опровержения двух статей о деятельности Наталии Витренко и Петра Симоненко. Проиграв все суды в Украине, журналистам удалось доказать свою правоту в Европе. В решениях украинских судов Европейский суд обнаружил нарушения Европейской конвенции по правам человека (фактически отвергая право журналиста на оценочные суждения, украинские судьи пошли против свободы слова в европейском ее понимании). С государства Украина в пользу истца было взыскано 30 тыс. евро.

Наконец, рекордсменом по сумме иска стало дело «ЕДАПС против Блиц-Информ», когда консорциум ЕДАПС отсудил у газеты «Бизнес» 22 миллиона гривен за материал, в котором консорциум, производящий по госзаказам бланки ряда официальных документов страны, обвинялся в получении доступа к паспортной системе Украины.

Это лишь краткий список наиболее резонансных дел, имевших далекоидущие для какого-либо из их участников последствия.

Что говорит закон

Поскольку в украинском законодательстве нет прямого определения «чести и достоинства», равно как и шкалы оценивания моральных качеств каждого отдельно взятого чиновника, в своих решениях по подобным вопросам суды должны руководствоваться двумя постановлениями Верховного Суда. Это постановления «Про судову практику у справах про захист гідності та честі фізичної особи, а також ділової репутації фізичної та юридичної особи» и «Про судову практику в справах про відшкодування моральної (немайнової) шкоди ». Первое касается скорее случаев, когда носитель оскорбленного достоинства требует опровержения, второе — если он собирается требовать в качестве лекарства для душевных ран деньги.

Согласно первому постановлению, в суде можно оспорить искажения фактов, но не оценочные суждения (если только они не содержат прямых оскорблений). Второй документ расширяет определение: «Критическая оценка отдельных фактов и недостатков, мысли и суждения, критические рецензии произведений не могут быть основанием для удовлетворения требований возмещения морального вреда». Опять-таки с уточнением — если речь не идет о прямых оскорблениях. Ответчиком в подобных делах выступают совместно автор материала и издание как юридическое лицо.

Само по себе украинское законодательство в этом плане довольно либерально — проблемы возникают при его применении на практике.

«Какого либо «потолка» суммы, которую можно требовать по иску о защите чести и достоинства, нет, — говорит юрист Института Медиа Права Игорь Розкладай. — В 2003 году была принята норма, согласно которой истец заранее, еще до начала суда, должен заплатить пошлину в размере 20% от этой суммы. Это было сделано специально для того, чтобы ограничить слишком большие иски».

Журналисты против чиновников

Бывает и наоборот – журналисты подают в суд на политиков и органы государственной власти. Часто политики грешат оскорблениями в адрес журналистов. Иногда доходит и до рукоприкладства. Но здесь суды демонстрируют поразительное единодушие: нет ни одного примера привлечения к ответственности по-настоящему крупного чиновника.

Безнаказанными остались:

 — народный депутат Александр Ткаченко, вырвавший из рук корреспондентки СТБ Ольги Черваковой микрофон и разбивший его прямо в парламенте;

 — народный депутат Олег Калашников, предположительно напавший на съемочную группу того же СТБ за съемку ею палаточного городка под Верховной Радой;

 — охранник Виктора Януковича, поваливший журналиста Сергея Андрушко на землю и заломавший ему руку болевым приемом за то, что последний попытался приблизиться к Президенту.

Во всех вышеупомянутых случаях суды и прокуратура отказывали в возбуждении дел, не усматривая в произошедшем состава преступления.

Наиболее распространенным обвинением прессы в адрес органов власти является отказ в доступе к информации. Свежий пример – судебный иск редакции интернет-издания «Украинская правда» к Президенту Украины в связи с отказом Президента и его представителей сообщить, акциями какого именно общества владеет Виктор Янукович (согласно декларации о доходах, он имеет взносы в уставной капитал предприятий в размере 6,5 тысяч гривен).

«Феномен судов «политики против журналистов» у нас состоит в том, что политики часто отзывают свои исковые заявления, — говорит директор Института массовой информации Виктория Сюмар. — А феномен судов «журналисты против политиков» — в том, что можно проиграть все суды в Украине и выиграть в Европейском суде. Как, например, сделала Леся Гонгадзе, доказавшая, что дело о смерти ее сына расследуется неэффективно. Это все, естественно, говорит не в пользу Украины».

По словам Игоря Розкладая и Виктории Сюмар, в делах о непредоставлении доступа к информации журналисты часто выигрывают – это зависит, как правило, от степени важности чиновника и подкованности адвоката. Впрочем, никаких особых затрат власть имущие все равно не несут — в результате проигранного суда они всего лишь разглашают информацию, доступ к которой должны бы были дать и так. Упростить процедуру призван закон о доступе к публичной информации, который в скором времени будет представлен на второе чтение в Раде. Однако кто гарантирует, что он будет принят?