Займет ли Россия место Америки в Европе?

Теперь, когда администрация Обамы топнула ногой, никто не встал по стойке «смирно», пишет «International Herald Tribune» (США). Вместо этого прошедшая на прошлой неделе встреча лидеров Германии и Франции с президентом России в Довиле на севере Франции стала сигналом о том, что они планируют поставить на регулярную основу такие трехсторонние совещания по вопросам внешней политики и международной безопасности и даже привлечь к ним других «партнеров» — по словам дипломатов из двух стран, их будущим участником может стать Турция.

Возможно, это выглядит как попытка решать вопросы европейской безопасности независимо от НАТО — по крайней мере, в какой-то степени. Может показаться, что эта формула позволит России с большей легкостью играть на противоречиях между США и их европейскими союзниками или между НАТО и Европейским Союзом — в чем, впрочем, нет ничего нового.

Но если бы существовал евроатлантический отдел по ренегатству, у него на рассмотрении было бы кое-что еще. В июне канцлер Ангела Меркель предложила создать Комитет ЕС-Россия по вопросам внешней политики и безопасности, а президент Николя Саркози выступил в Довиле за формирование единого экономического пространства ЕС-Россия «с общими концепциями в сфере безопасности».

Накануне встречи в Довиле постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов выдал планы Меркель и Саркози, сообщив прессе, что Россия хочет формализации отношений с существующим комитетом ЕС по политике и безопасности. «Я не думаю, что буду присутствовать на каждом заседании комитета, — сказал он, — но должен существовать какой-то механизм, позволяющий нам предпринимать совместные шаги».

А как же топнула ногой администрация Обамы? Все свелось к следующему заявлению одного высокопоставленного американского чиновника: «Интересно, с каких это пор вопросы европейской безопасности перешли в ведение Европы и России? После того, как мы 70 лет были в центре европейской безопасности, странно слышать, что она больше не является делом США».

Так что же, Европа после этих слов искренне раскаялась? Я задал этот вопрос одному немецкому чиновнику. Он говорил о лояльности Германии и Франции по отношению к НАТО. «Понимаю, что у американцев есть подозрения», — сказал он.

«Но Соединенные Штаты должны признать, что времена меняются. Известно, что они уже не раз это признавали. Почему бы им не принять нашу точку зрения в данном отношении?»

Инициативы Франции и Германии объясняются рядом очевидных факторов, хотя чиновник не стал их перечислять.

Одним из главных является то, что президент Барак Обама, по-видимому, не заинтересован во взаимодействии с Европой. Его отсутствие на церемонии в Берлине по случаю годовщины окончания «холодной войны» и отмена встречи, в которой должен был участвовать новый председатель Европейского совета, имели символическое звучание.

В то же время «перезагрузка» американо-российских отношений и готовность администрации относиться к президенту Дмитрию Медведеву как к потенциально прозападному партнеру дала немцам и французам ощущение того, что они могут спокойно действовать на основе собственных трактовок перемен в Москве.

Согласно этой европейской точке зрения, Соединенные Штаты оказались в сильной зависимости от России, обеспечивающей транзит военных грузов в Афганистан и время от времени усиливающей давление по иранскому вопросу. Поскольку администрация преподносит «перезагрузку» как внешнеполитический успех США, критика Вашингтона в адрес России минимальна.

Задумайтесь об этом парадоксе: чем больше Россия добивается участия в процессе принятия решений ЕС по вопросам безопасности в качестве условия заключения сделок с французами и немцами (взять хотя бы предложение Франции о продаже Москве вертолетоносцев «Мистраль»), тем сильнее впечатление того, что администрация винит в создавшемся положении европейцев.

Пример: постоянный представитель США при НАТО Иво Даалдер (Ivo H. Daalder), выступая на прошлой неделе в Париже, не коснулся маневров русских, но назвал «непостижимым» и «очень странным» тот факт, что «у НАТО нет подлинного стратегического партнерства с ЕС».

Вполне справедливо. С другой стороны, действия России не вызывают такой реакции: десять дней назад, когда Медведев предложил президенту Венесуэлы Уго Чавесу помощь в строительстве первой в стране АЭС, государственный департамент выразил озабоченность по поводу передачи технологий «странам, которые не должны обладать этой технологией», но (непостижимым образом) добавил, что отношения между Венесуэлой и Россией (которая уже много лет снабжает Иран ядерными материалами) «не вызывают у нас озабоченности».

Мало того, когда на прошлой неделе Медведев в Кремле вручил высшие государственные награды группе шпионов, выдворенных в июле из Соединенных Штатов, пресс-секретарь государственного департамента отказался давать комментарии по данному вопросу. Вашингтон предпочитает ничего не говорить и по поводу того, что Медведев в Довиле вновь поддержал план Саркози о включении в повестку дня консультативной группы G20 (председателем которой он станет в следующем году) мер по ограничению роли доллара как мировой резервной валюты.

Вместо этого после встречи в Довиле американцы предпочли похвалить Медведева за решение приехать на саммит НАТО, который пройдет в Лиссабоне в ноябре, после выборов в американский Конгресс. Никто не ожидает, что он заявит об участии России в системе противоракетной обороны для Европы, создаваемой по инициативе США, или о поддержке этой системы, которую США, как известно, считают фундаментом трансатлантического будущего альянса. Однако появление президента России в качестве гостя на натовской территории может быть воспринято как важный жест реального сотрудничества.

И все же, при всей озабоченности американцев по поводу того, что Европа самостоятельно выстраивает отношения с Россией, от администрации не слышно соответствующего публичного заявления, то есть призыва остерегаться усилий Москвы по вбиванию клиньев между НАТО и ЕС. Как считает Дэвид Крамер (David J. Kramer), бывший высокопоставленный чиновник государственного департамента, отвечавший за Россию, эти новые обстоятельства показывают, что «сегодня русские обладают гораздо большим влиянием в отношениях с США, чем следовало бы».

В данных обстоятельствах это могло показаться неожиданным, но на брифинге накануне встречи в Довиле, которая так не понравилась администрации, источник из окружения президента Франции сделал важную оговорку (гораздо откровеннее, чем делают США в таких случаях) по поводу желания Франции создать «привязку к Западу» на основе «хрупких» признаков перемен в России.

«У нас нет гарантий того, что этот стратегический поворот будет иметь постоянный характер», — заявил Елисейский дворец.