Политолог: Януковичу не на кого опереться

Широко разрекламированная лично Виктором Януковичем антикоррупционная кампания на поверку оказалась обычным пиар-ходом. На самом деле это война компроматов и сведение счетов с политическими оппонентами.

Отсутствие борьбы с коррупцией в Украине не то что на практике, но даже на законодательном уровне очевидно не только для оппозиции, но и для международных институтов. Представитель Совета Европы Драго Кос вынужден был заявить, что «Украина проявляет наименьшие усилия в борьбе с коррупцией из всех известных мне стран».

Широко разрекламированная лично Виктором Януковичем антикоррупционная кампания на поверку оказалась обычным пиар-ходом: обещания даны, а реальных результатов как не было, так и нет. Даже введение в действие соответствующего законодательства, о чем заявляли с высоких трибун, вновь отложено на неопределенный срок. То же, что сегодня власти называют «борьбой с коррупцией», — на самом деле война компроматов и сведение счетов с политическими оппонентами.

Так что же ждет страну в ближайшем будущем? О своем видении проблемы и о том, что мешает власти выполнять взятые на себя обязательства, в интервью «ВВ» рассказал политолог Дмитрий Выдрин.

Почему Украина с каждым годом все ниже и ниже опускается в рейтинге коррумпированных стран. Какие вы видите тому причины?

В идеале борьба с этим явлением может быть эффективна лишь тогда, когда с ним станут бороться в настоящем, а меры противодействия будут направлены в будущее. Я недавно перечитал Черчилля и обнаружил, что политик дал очень точную оценку этому преступлению: «Большинство политиков говорят о коррупции в прошедшем времени». И это не только наша национальная беда, но, как видите, и других стран, даже весьма благополучных. Каждый раз пришедшие в Украине к власти с рвением обличают коррупцию предшествующего правительства. Сегодня правительство Азарова, как само собой разумеющееся, обвиняет в этом правительство Тимошенко…

Может быть, потому депутат от Партии регионов Александр Ефремов на вопрос: когда же, наконец, будет принят весь антикоррупционный пакет, заявил, что «документ не совершенен» и его в очередной раз отложили?

Причина одна — отсутствие политической воли. Когда в своё время я учился в военном училище, то наш начальник курса, который читал тактику и стратегию, говорил: с точки зрения управления, ни одна дивизия не способна сама сдвинуться с места. Всегда найдется незаправленный бронетранспортер, поломанный танк, а также больной солдат, потерявший портянки или сапоги. Но если командир прикажет: «Готовность к маршу — две минуты» (в противном случае ослушавшихся ждет трибунал), тогда дивизия выступит на позиции.

Многое зависит от воли командира. К сожалению, нет этой воли на всех этажах власти. Сегодня мы живем в президентской республике, а президентство — это пирамида, по сути, целый институт, в котором есть тысячи чиновников, работающих при громадном и тяжелом управленческом механизме. Если говорить образно, то механизм устарел, часто не работает. Поэтому очень важно, чтобы бороться с коррупцией захотел не только, к примеру, Янукович как персона, а весь президентский управленческий институт. Причем на всех этажах.

В свою очередь, трудно не спросить, с какой целью регионалы откладывают принятие законов, ограничивающих кумовство, родственные связи во власти, и с упорством расставляют на командные посты своих представителей из Донецка и области?

Закономерно желание высшего политического руководства страны всюду опираться на «своих людей». Оно присуще каждой политической элите. Если взять как пример Россию, то Путин, придя к власти, начал искать тот социальный слой, на который он мог бы опереться. И это оказались люди из спецслужб — закаленные и проверенные. Для него было важно, чтобы не были разворованы недра страны. И с этой задачей Путин справился, расставив по местам более 1,5 тысяч работников спецслужб, которые смогли после периода «ельцинского» волюнтаризма остановить брутальное воровство и передел российских природных ресурсов. Если бы президент России (ныне премьер) опирался на бизнес, гражданскую бюрократию, то воровство бы ему остановить не удалось.

К примеру, в Венгрии один из премьер-министров страны собрал в свое правительство однокурсников, с которыми жил в одном студенческом общежитии. Поиск людей по духу — это нормальный процесс, как и желание опираться на тех, кто не предаст. Новая власть пошла по пути инкорпорирования на ключевые посты «своих» людей, среди них, скорее всего, есть коррупционеры. Но это «свои» коррупционеры. Помните анекдот: «Да он же подлец! Да, подлец. Но ведь свой!»

Как, на ваш взгляд, сочетаются проведение реформ и отсутствие борьбы с коррупцией?

А я вообще никаких реформ не вижу. Экономические преобразования начинаются отнюдь не с управленческого аппарата, а с реформы мировоззрения человека в первую очередь. Недавно я ездил на один завод в Германии и был поражен, что для рабочих там созданы яхт — и гольф-клубы, есть оперный театр. На мой вопрос: зачем простому рабочему умение управлять яхтой, мне ответили, что это помогает ему хорошо и качественно делать детали для спутника. Реформа должна корректировать мотивационную составляющую работников труда. Ведь деньги — это далеко не все. Даже японцы поняли, что повышая зарплату, они часто не могут улучшить производительность труда, и поэтому их менеджеры всегда ищут новые виды морального поощрения. Увеличение размера пенсии на десять и зарплаты на сто гривен — это не реформа. Так как в ее философии не заложена работа над изменением качества жизни человека.

Мотивация и менталитет взаимосвязаны. На ваш взгляд, почему украинцы так легко дают взятки и считают это самым простым и надежным способом решить многие проблемы?

До развала СССР украинцы были самыми законопослушными гражданами, исправно платили комсомольские и партийные взносы. А при сломе системы возникло безвременье. И бороться с проблемами стало возможно либо бейсбольной битой, либо купюрами. Целое десятилетие и даже больше люди решали вопросы исключительно с помощью взятки. Когда при ремонте квартиры мне нужно было отодвинуть плиту на два метра, то я не мог добиться разрешения ЖЭКа. Пришлось прибегнуть к единственному способу — «заплатить» за перенос пресловутой плиты. Как механизм не может работать без смазки, так и в обыденной жизни эта «смазка-взятка» запускает все существующие механизмы в нашей стране.

А имеет ли смысл лишать ржавый механизм смазки?

Не только у меня нет пока ответа на этот вопрос. Можно, конечно, попробовать применить грузинский опыт, который успешно реализовался в полиции. Но в других сферах там борьба со взяточничеством так никуда и не сдвинулась. Жизнь подсказывает, что ничто невозможно запустить с огромной скоростью. Хотя нам именно в антикоррупционной работе необходимы ускорители. Мы дошли уже до самого неприличного уровня.

Недавно я был в Эстонии на крупном форуме представителей деловых кругов и услышал довольно горькую шутку о нашей стране. Из трех славянских республик — Беларуси, России и Украины — инвесторам работать труднее всего у нас. Можно сравнить заход инвестора в нашу страну с покупкой билета в кино. И если россияне и белорусы, купив этот билет, могут занимать в зале место, смотреть фильм и спокойно есть попкорн, не опасаясь чиновника и инспектора, то купив тот же, образно говоря, билет в кино в Украине, можно обнаружить, что место занято. А на справедливое возмущение здесь грубо ответят, что это ваши проблемы.

Поэтому у нас такой низкий уровень инвестиционной привлекательности страны?

Да, есть такая проблема. Но ее преувеличивают: деньги крутятся, инвестиции есть, правда, не такие, как хотелось бы. Мы чрезмерно, сильно, крепко держимся за архаичный уклад нашей неповоротливой экономики. У нас любят большие трубы, большого диаметра, металлопрокат, чугун.

Ну да! Большие трубы — большие «откаты»…

Что-то вроде того. У нас не хотят развивать нанотехнологии, так как «откат» будет неизвестно когда. Да и будет ли вообще? Из нанотехнологий у нас только бюджет (смеется). В цивилизованном мире давно существует тенденция: капиталисты не хотят вкладывать в тяжелые производства и потому развивают современные биотехнологии, наномедицину. Когда наши олигархи поймут, что нужно прекращать зарабатывать на трубах, то, может быть, что-то изменится и в инвестиционной политике страны.

С коррупцией напрямую связывают и социальную несправедливость в обществе. Можно ли называть пенсионную реформу нормальной, если «пособие» по старости депутатам составляет 30 тысяч гривен, а минимальная пенсия простых граждан — 700 гривен?

Связь со взяточничеством здесь не столь прямая. Что касается таких высоких пенсий, то это не только не справедливо, но и аморально. В мире стараются не допускать разрыва в выплатах гражданам более чем в восемь раз. У нас такой разрыв намного выше. И это чревато социальными катаклизмами, напряжением в обществе.

На что нам надеяться в будущем году?

Хотя бы на то, что большинство граждан все-таки не потеряют надежду.