«Металлургические» пирамиды Урала

Принцип так называемой пирамиды Понци, который лежит в основе начинаний беззаветного Сергея Пантелеевича Мавроди, уже ясен широкой публике. Но современная экономика прославилась и прочими методами, как говаривал Остап Бендер

Принцип так называемой пирамиды Понци, который лежит в основе начинаний беззаветного Сергея Пантелеевича Мавроди, уже ясен широкой публике

Но современная экономика прославилась и прочими методами, как говаривал Остап Бендер, сравнительно законного отъема денег. Одним из них стала пирамида капитализации, пишет  rostov.kp.ru

Дело в том, что в российской да и в мировой действительности капитализация — это химера оптимистов, ожидающих быстрого роста акций, основанного на ПРОГНОЗЕ ростов доходов компании. Эта абсурдная философия в 90-е годы даже получила Нобелевскую премию по экономике и стала известной как «теория рациональных ожиданий». Биржевые крахи 1998 и 2008 годов дискредитировали такой подход, но в жизни он продолжает существовать, ибо оказался идеальным инструментом надувательства и воровства в бизнесе. Но такой механизм рассчитан на изъятие средств у инвесторов — то есть его жертвой могут стать паевые, пенсионные фонды или крупные предприятия.

Похожие ассоциации возникают, когда знакомишься с историей создания екатеринбургским предпринимателем Николаем Максимовым металлургической корпорации «Макси-Групп».

О начале 90-х Николай Максимов сам любит вспоминать как о времени, когда стартовым капиталом стал автомобиль «Волга» и доход от торговли огурцами. Однако огурцы — товар сезонный. А вот рафинированная медь, лом цветных металлов торгуются вне зависимости от того, есть ли снег на улице. Во время чубайсовской ваучеризации Максимов создал чековый инвестиционный фонд «Инвеста», который тоже ничего материального не создал, но самого бизнесмена обогатил.

Затем Николай Максимов с головой ушел в строительный и инвестиционный бизнес. Он руководил компанией «Пирамида», которая, по информации издания «Новый Регион», за несколько лет обанкротила «Свердловскметрострой». Ну а метро в Екатеринбурге по-прежнему нет…

Причем крах возглавляемых Николаем Максимовым предприятий почему-то никак не сказывался на его личном благосостоянии. От скромного торговца огурцами он дорос до звания «региональный олигарх». Банкротство же масштабных проектов Максимов публично объяснял мировыми кризисами, изменившейся экономической и политической конъюнктурой. Но оборотной стороной медали оказалось то, что, банкротя одни компании, Максимов захватывал контроль над другими: в 90-х и начале 2000-х ему удалось получить контроль над несколькими уральскими металлургическими заводами. Они, похоже, и стали основой для построения пирамиды.

Теперь о механизме. Под залог нескольких заводов берутся кредиты на модернизацию. Вместо модернизации одна часть средств идет на вознаграждение менеджмента (читай: самого Максимова и его соратников по строительству пирамиды), другая  — на покупку новых заводов того же профиля. Затем привлекаются кредиты на модернизацию этих предприятий. В результате легально растут личные капиталы, увеличивается количество заводов в группе и растет мнимая капитализация, основанная на прогнозе роста цен на продукцию, что позволяет наращивать кредитную задолженность. Фактически, не модернизируя производство, ничего не зарабатывая, не думая об эффективности, можно стать миллиардером. Что Николай Максимов и сделал, войдя в 100 «Форбс». В 2007 году в корпорацию Максимова входило около 70 предприятий, на которых работали 15 тысяч человек.

Но даже у пирамиды Хеопса есть вершина. А в металлургической пирамиде Максимова оказались те же уязвимые места, что и в пирамиде Мавроди. В определенный момент невозможно привлечь новые кредиты, чтобы обслуживать старые. И тогда в ход идет термин «капитализация». На основе доходов предприятия путем кратко — и среднесрочной маскировки финансовой задолженности (а бухгалтерия такие возможности предоставляет) готовится прекрасный баланс с радужными перспективами, который впаривается инвестору. А если в группу еще и входит собственный банк, то тогда приукрашивание действительности становится делом техники.

Тем не менее объем задолженности «Макси-Групп» к осени 2007 года по кредитам, займам, лизингу и другим финансовым инструментам составил, по сведению издания «Новый Регион», около нескольких десятков миллиардов рублей. Даже проценты, не говоря уже о возвратах «тела» долгов, обслуживать корпорации оказалось уже не под силу. Об этом в отчаянии Максимов пишет президенту Путину.

В результате в последний момент, перед тем чтобы быть объявленным банкротом, Николай Максимов заключает соглашение с ОАО «НЛМК» о продаже 50 процентов и одной акции. При этом он уговаривает партнера уже перед сделкой выдать «Макси-Групп» заем на ликвидацию просроченной задолженности более чем на 9 млрд. рублей. Вот уж верно — мастер убеждения!

По сути дела, это была «джентльменская договоренность». ОАО «НЛМК» спасает «Макси-Групп» от банкротства, берет на себя решение проблем с задолженностью, принимает инвестиционные обязательства, но при этом оставляет за Максимовым де-факто половину предприятия и половину дивидендов от будущих доходов. Но средства, которые Максимов получает от НЛМК, должны быть реинвестированы в «Макси-Групп», и законным их получение становится только после проверки компании независимым аудитором.

Однако екатеринбургский «джентльмен» — строители пирамид — опять-таки основывается на логике Остапа Бендера: «Я бы взял частями, но мне надо сразу». Получив аванс в 7,3 миллиарда рублей и будучи на этот момент председателем совета директоров корпорации, Николай Максимов вначале выдает своему предприятию кредит под 56 (!) годовых.

Затем «Макси-Групп» из полученных денег кредитует дочернее предприятие, дочернее предприятие покупает акции некоей компании и дальше через цепочку компаний «Макси-Групп» вторично одалживает собственные средства (один раз заимствованные у Максимова) и расплачивается с Максимовым. Часть досталась верному менеджменту, а у «Макси-Групп» образовалась задолженность перед Максимовым в 14,3 миллиарда.

ОАО «НЛМК» предприняло ответные меры, в результате которых Николай Максимов получил судебное предупреждение от руководства Урала об уголовном преследовании деятельности, связанной с выводом средств предприятия, и вернул все. Кроме «мелочи» — 1,4 миллиарда рублей, выплаченных менеджменту, то есть самому себе и своим коллегам.

После проверки «Макси-Групп» выяснилось, что внешняя финансовая задолженность на 20,6 миллиарда превышала задолженность, заявленную Николаем Максимовым, — 66,7 миллиарда вместо 46 миллиардов.

Вот она — пирамида. Только в заложниках у нее теперь не деньги вкладчиков, а судьба 15 тысяч сотрудников и их семей. Ведь пока суть да дело, предприятия могут и остановиться. Но при этом Максимов не останавливается — он объявил о строительстве заводов в Татарстане, Самарской и Владимирской областях. Но не на собственные средства, а, как обычно, на кредитные.

А ведь, по существу, придраться не к чему. Брал кредиты, на них построил бизнес, потом продал. Это по форме, а по сути — деньги теряют банк и инвестор, в выигрыше только строитель. А если инвестор — пенсионный фонд?