Путин против Медведева, или Россия накануне развала?

Складывается впечатление, что и элите, и все более заметному количеству обычных россиян начинают надоедать Путин и его кумовской капитализм. Его трюки уже не развлекают публику. Опросы свидетельствуют о падении рейтингов Путина и Медведева..

Россия на пороге президентских выборов 2012 года: в верхних эшелонах власти появляются новые признаки напряженности.

Еще год назад все казалось максимально понятным. Пока президент России Дмитрий Медведев распыляется в Twitter и блогах о модернизации, премьер Владимир Путин, который является второй половиной тандема, дергал все возможные струны, руководил всем, что двигалось, и позировал перед камерами, готовясь вернуться в Кремль в 2012 году — на этот раз на два шестилетние срока.

Однако за несколько последних недель ситуация запуталась еще больше. Перспектива возвращения Путина в Кремль видится не такой однозначной, а политическая система России еще менее стабильной. Разногласия между лидерами в основном стилистические, но признаки политической борьбы реальны. Путин старается держать карты полностью закрытыми от чужого глаза, но Медведев изъявляет желание остаться президентом. Последние несколько недель он появляется на людях в водолазке цвета хаки и куртке-«пилоте», украшенной словами «Верховный Главнокомандующий Вооруженных сил РФ», — видимо, чтобы напомнить о своем статусе.

В этом наряде он был и 21 марта, когда говорил о Ливии. Менее чем через сутки после того, как Путин поделился «личным» мнением, что интервенция ООН (которую Россия не ветировал в Совете Безопасности) «неполноценная и ущербная» и напоминает ему (как и полковнику Муаммару Каддафи) «средневековые крестовые походы», Медведев упрекнул его. Не стоит, заявил президент, «трепать сейчас крыльями» и «ни в коем случае нельзя допускать высказываний… вроде «крестовых походов».

Что важнее, команде Медведева удалось полностью изменить тональность освещения событий в Ливии на «Первом канале» — главном телеканале России, который контролируют друзья Путина. Очевидно, хватило единственного звонка из Кремля, чтобы тон превратился из безумно антизападного на преимущественно нейтральный.

И это было только начало. 30 марта Медведев приказал министрам освободиться от должностей членов правления государственных компаний. Дал им время до октября и даже назвал тех, кто должен был выполнить распоряжение, поименно. Среди избранных оказался Игорь Сечин, глава государственной компании «Роснефть» и ответственный за энергетические вопросы вице-премьер, один из тех, кому Путин доверяет больше всего.

Именно Сечина считают главной движущей силой, стоявшей за кампанией против «Юкоса» и Михаила Ходорковского. Передача юкосовских активов завершилась его назначением на пост председателя совета директоров «Роснефти» в 2004 году. Однако остается неясным, распоряжение Медведева означает наступление на путинскую систему государственного капитализма, или просто есть косметическим приемом, который должен предоставить ей более цивилизованный вид. Многое будет зависеть от того, как теперь Кремль будет руководить госпредприятиями и кто заменит Сечина и других министров на должностях в государственных компаниях.

Последний, ​​хоть и не такой явный признак политического ближнего боя — перераспределение некоторых активов (дороги, телевидение, энергетика) в пользу путинских друзей и знакомых. Выбранный для такой политической и экономической деятельности момент наверняка связан с решением о том, кто будет править после президентских выборов 2012 года.

День голосования мало повлияет на выбор следующего лидера России — все, как всегда, состоится за закрытыми дверями в течение нескольких месяцев. Если Медведев хочет остаться, то есть два варианта. Первый и, несомненно, более приемлемый — убедить Путина, что всему клану будет только лучше, если Медведеву позволят отбыть еще один срок. Среди его конкурентных преимуществ — поддержка подавляющей части российской бизнес-элиты и хорошие отношения с Западом, которые гарантируют безопасность и законность большинства предпринимателей.

Второй вариант действий — убедить Путина уйти в отставку или освободить его. Это равно дворцовому перевороту. Пока поведение Медведева отнюдь не свидетельствует о том, что он способен на такой шаг. И исключать возможности все же не следует: Россия умеет удивлять. Некоторые представители властной элиты отмечают, что, хотя Медведеву и недостает личной политической опоры, в его руках сосредоточены важнейшие ресурсы: печать и подпись президента. Другие настроены более скептично. По Москве даже ходит политический анекдот: «Кремль делится на лагеря Путина и Медведева. Единственный вопрос, к какому из них пристанет Медведев».

Поскольку Кремль в основном истребил социально-политический дискурс, только единицы знают, что в действительности творится во власти. Но похоже на то, что период политической «стабильности» в России, характерный для лет правления Путина, закончился. Теперь она вошла в период турбулентности. Каким бы ни было соперничество между Путиным и Медведевым — реальным или воображаемым, — оно начало отображаться во все более серьезных изменениях общественных настроений.

Складывается впечатление, что и элите, и все более заметному количеству обычных россиян начинают надоедать Путин и его кумовской капитализм. Его трюки уже не развлекают публику. Опросы свидетельствуют о падении рейтингов и Путина, и Медведева. Все больше россиян утверждают, что их страна движется в неправильном направлении. Звезды, художники и журналисты, которые всего несколько лет назад с презрением смотрели на оппозицию как на «неудачников», сегодня критически воспринимают премьер-министра. «Любить Путина уже не модно», — заявляет одна из звезд.

Некоторые эксперты начинают бить тревогу. По данным отчета Центра стратегических разработок — аналитического центра, приближенного к правительству, — недоверие людей к системе в целом растет; Кремль теряет легитимность, а в России развивается политический кризис. Авторам отчета ситуация напоминает конец 1980-х, когда падение законности государственной власти стало одним из факторов, способствовавших развалу Советского Союза.

По материаламУкраїнський тижнь  The Economist