Почему в России жалеют Каддафи

Российские политики и журналисты проводили лидера ливийской революции в последний путь с видимым сожалением — и отнюдь не только потому, что были потрясены самими обстоятельствами гибели бешеного полковника.

То почти нескрываемое сочувствие к Муамару Каддафи, которое сквозит через объективизм информационных сообщений из Триполи, Бенгази и Мисураты и которое нет-нет, да и прорывается в комментариях представителей российского политического истеблишмента, связано даже не с долгими годами сотрудничества двух стран-покровительниц мирового терроризма — покойного Советского Союза и покойной теперь уже Ливийской Джамахирией. Нет, дело совсем в другом.

В Москве все время ищут того, кто сможет дать революции в морду, выражаясь словами некогда популярного политтехнолога Глеба Павловского, сказанными во время украинского Майдана 2004 года. Российское руководство было несказанно напугано событиями в Грузии и Украине, сам призрак народа под кремлевскими стенами, возмущенного фальсификацией и коррупцией стал навязчивой фантазией власти — и это ожидание, что кто-то обязательно даст революции в морду стало главным ожиданием Москвы. Потом, правда, все успокоилось — война с Грузией, поражение Ющенко и Тимошенко, жизнь на постсовестком пространстве начала налаживаться по правилам Москвы. И тут начались восстания у арабов. Сказать, что они не напугали российских власть предержащих — значит, ничего не сказать. Это был настоящий животный страх — как же так, люди, спокойно правившие десятилетиями, становятся жертвами неразумной толпы. Что же делать, что делать?

Дать революции в морду!

Каддафи был первым, кто решился. В России о нем уже почти забыли — полковник успешно маневрировал где-то на задворках российского политического сознания, давно перестал быть лучшим другом, обходился в своих контактах с Западом без российского посредничества, даже пытался играть против Москвы на постсоветском пространстве, выступая в роли потенциального поставщика нефти для Украины и гостя ненавистного Виктора Ющенко. Но когда его войска двинулись на Бенгази — он моментально стал героем номер один. За дверями чиновничьих кабинетов победы Каддафи ждали как настоящего освобождения от призрака взбунтовавшегося народа. Только так — залпами и бомбежками — нужно разговаривать со смутьянами.

Когда окровавленное тело полковника появилось на российских телеэкранах, стало ясно, что в современном мире дать революции в морду становится все сложнее… НАТО, не НАТО — а то, что сейчас нельзя безнаказанно уничтожать большие массы людей, чтобы навсегда напугать оставшихся — неприятная новость для любого вознамерившегося жить вечно тирана или автократа.

Теперь последняя надежда на Башара. Но у Асада-младшего тоже не очень получается дать в морду собственному народу — он уничтожает сирийцев без счета, а восстание не утихает… Может быть, не только в Дамаске, но и в Москве рано или поздно поймут, что нужно не в морду давать и в сортире мочить, а вести диалог, не мешать политической конкуренции, вовремя уступать власть — иначе конец неизбежен. Может быть, хоть кому-то за дверями высоких кабинетов хоть однажды приснится Каддафи?