«Норковая революция» в России

Внезапно «поколение Ксении Собчак и Тины Канделаки» сделалось политической силой: молодые россияне в последние годы пристрастились делать самостоятельный выбор, будь то курорт или автомобиль, и протестуют против запрограммированного пути на ближайшее десятилетие, пишут западные СМИ.

Средний класс стал главным действующим лицом в выступлениях против махинаций на выборах, засилья «царя» и его партии, пишет Клаудио Сальваладжио в еженедельнике L’Espresso.

На Болотной площади в Москве 10 декабря оказалось более 50 тысяч человек, неожиданно вышедших из подполья российского общества, многие это сделали впервые, чтобы протестовать против фальсификаций 4 декабря, говорится в статье. Участники подчеркивали, что протестуют против путинской системы. Это было самое массовое уличное выступление с 1993 года, когда Борис Ельцин воевал со своим парламентом и в город были введены танки.

«После этого общество впало в летаргический сон, — говорится в статье, — но на прошлой неделе оно проснулось, чему в немалой степени способствовал интернет с размещенными в нем песнями протеста, сатирой и иронией в блогах, все более политизированными оживленными дискуссиями в социальных сетях. Впервые с момента крушения СССР на арене появился новый класс, средний класс, который призван стать главным действующим лицом всех перемен. Но не в ходе революции в арабском стиле и даже не в стиле украинской «оранжевой революции». «Белая революция» еще бесформенная, но она начала необратимый процесс с отмены многих табу и вызова власти, которая раньше казалась гранитной. Средний класс зародился в 2000-е годы благодаря энергетическому буму двух президентских мандатов Путина, но теперь этот класс противостоит Путину», — говорится в публикации.

«Составить описание среднего российского класса довольно сложно, поскольку чаще речь идет о ментальном статусе, а не о комплексе социально-экономических показателей. Однако, если судить по многочисленным исследованиям, представитель среднего класса — человек в возрасте 30-40 лет, имеет высшее образование, немного говорит по-английски, живет в городе, имеет зарплату чуть больше тысячи евро и счет в банке, владеет небольшой квартирой и автомобилем, чаще всего работает в частной структуре, ездит за границу по меньшей мере раз в год и предпочитает уехать жить в какую-нибудь европейскую страну», — пишет автор статьи.

Ксения Собчак была символом нового путинского поколения: ведущая безвкусного реалити-шоу, предпочитающая богатых мужчин и безумные вечеринки, говорится в материале The Wall Street Journal. Если у ее поколения и были политические взгляды, то «такие же суровые и циничные, как бывший сотрудник КГБ, руководящий страной».

Но этой осенью Ксения Собчак и другие люди ее поколения — 25-40-летние — заглянули в свое будущее, и оно им не понравилось, пишет газета. Заявление Путина, что он возвращается на президентский пост, — признак вопиющего неуважения к мнению общества. На парламентских выборах молодые горожане из среднего класса, которые стали добровольными наблюдателями, были поражены откровенными подтасовками и нежеланием властей реагировать на их жалобы.

«Внезапно г-жа Собчак и ее аполитичное поколение сделались политической силой, они пополняют ряды крупнейших за последние десять лет антиправительственных демонстраций», — говорится в статье. «Я называю это норковой революцией», — сказала сама Собчак.

Автор статьи также называет «героиней движения» светского обозревателя Божену Рынску и цитирует телеведущую Тину Канделаки. «Мы встали с колен и теперь желаем чего-то большего», — заявила 36-летняя Канделаки. Она заметила, что ее поколение привыкло самостоятельно выбирать место для отдыха, модель автомобиля. Первоначально Канделаки и многие другие приветствовали призывы Медведева к модернизации. «Теперь эти люди в бешенстве оттого, что при управлении Россией их мнение фактически никак не учитывается», — пишет газета.

Неясно, перерастет ли текущая волна недовольства в революцию. Путин все еще способен мобилизовать поддержку более старших поколений, особенно за пределами крупных городов, говорится в статье, однако «новое поколение уже преобразило российскую политическую жизнь быстрее и глубже, чем кто-либо мог ожидать».

Разговоры Путина о презервативах и пиве могли не понравиться протестующим, пишет Надя Попова в блоге The Wall Street Journal. Выступая в формате своей ежегодной «прямой линии» в четверг, Путин заявил, что играл в хоккей, когда происходили недавние протесты, а когда увидел демонстрации по телевизору, то подумал, что у протестующих на груди не белые ленточки, а презервативы — в знак борьбы со СПИДом.

По словам социолога Ольги Крыштановской, Путин демонстрировал «собственный стиль» — образ мысли и чувство юмора, за которые его полюбили многие сограждане. Но «он вряд ли завоюет сердца тех, кто принял участие в демонстрациях, он и не пытался», сказала она. «Цель Путина состояла в том, чтобы, по крайней мере, заручиться поддержкой тех, кому нравится, что он делает», — полагает эксперт.

В минувший четверг Путину пришлось нелегко, полагает журналистка The New York Times Маша Гессен: его рейтинг ниже, чем когда-либо, а Россия охвачена волной политических демонстраций. «Поэтому Путин попытался превратить ситуацию в шутку. Стало очевидно, насколько он оторван от российского народа, насколько не осознает шаткости своего реального положения», — пишет автор, пересказывая заявление о презервативах. Путин утверждал также, что лидеры оппозиции кричали: «Бараны, вперед!», а сам обратился к оппозиции словами из Киплинга: «Идите ко мне, бандерлоги».

Прежде подобный юмор ниже пояса помогал Путину, отмечает автор, напоминая о фразе «мочить в сортире». Большинству россиян импонировали его просторечные выражения, поскольку люди изголодались по прямодушным речам. Но Путин прозевал тектонический сдвиг, произошедший в последние месяцы, считает автор: его подданным чертовски надоело, что политики лгут им и с ними не считаются. Теперь своими вульгарными шутками Путин глумится не над иностранцами или либералами, а над бывшими собственными сторонниками и тем самым приближает крах своего режима.

Автор публикации в Der Tagesspiegel Мориц Гатманн фокусируется на роли интернета в организации российских протестов. Пока участники уличных акций организуются в интернете, но режим не дремлет: уже раздаются голоса в поддержку ограничений свободы в Сети, пишет корреспондент.

Сможет ли Россия повторить Twitter-революцию, по аналогии с Египтом? В России сформировалось довольно внушительное интернет-сообщество. По данным социологов на начало 2011 года, около 50 млн россиян старше 18 лет хотя бы раз в неделю выходят в интернет, — это 42% населения. «В то время как Владимир Путин за последнее десятилетие занимался планомерным подчинением крупных СМИ, в интернете происходил процесс становления параллельного общества со своей внушительной блогосферой», — пишет автор. При этом Сеть работала в качестве громоотвода: активность интернет-сообщества ограничивалась блогами и комментариями, не выходя в реальный мир. Однако после парламентских выборов 4 декабря, когда были выложены доказательства многочисленных фактов фальсификаций результатов, все поменялось: буквально в ближайшие выходные по всей России состоялись акции протеста против нечестных выборов, организованные через социальные сети.

Государство между тем постаралось хоть как-то повлиять на размах акций протеста: хакерским атакам были подвергнуты сайты оппозиционных независимых изданий, а также социальные сети. В соседней Белоруссии цензура в Сети уже стала реальностью, сообщает автор. В России пока интернет-цензуры нет, однако в интервью «Российской газете» генерал-майор полиции Алексей Мошков, возглавляющий Бюро специальных технических мероприятий МВД России, предложил отменить анонимность в интернете.

«Попытки Кремля освоить территорию противника пока успехов не принесли, — говорится далее. — Так, в понедельник партия власти зарегистрировала в Facebook страничку под названием «Единая Россия за честные выборы» — в течение 48 часов к ней присоединились лишь 272 участника». Но больше всего досталось президенту: его сухие комментарии в Facebook по поводу состоявшихся демонстраций вызвали бурную негативную реакцию, замечает автор.

Большой материал Шона Уокера на страницах The Independent озаглавлен «Что на самом деле Россия думает о Путине?».

Начинающий лысеть чиновник с волосами мышиной масти, зловещим, но мало впечатляющим прошлым в КГБ и совершенно незапоминающимся лицом, на людях был немногословен, словно чувствовал себя не в своей тарелке, — так описывает автор статьи человека, которого «стареющий нетрезвый президент с рейтингом ниже 10%» назначил на пост премьер-министра, уже пятым по счету за недолгий срок. «Но серое размытое пятно, телеинтервью с которым россияне впервые увидели в августе 1999 года, превратилось в одного из важнейших государственных деятелей в истории их страны», — пишет журналист. Его манера поведения эволюционировала — от «смущенной кататонии» до остряка, который за словом в карман не лезет, от серого технократа до харизматичного супермена.

Трудно сказать, какую оценку дадут Путину через полвека, продолжает Уокер. Запомнят ли его как лидера, который невысоко ценил демократию и права человека, но навел порядок в стране? Или как человека, который не смог отказаться от власти, постепенно зазнался и потерял связь с реальностью? «Многое зависит от цен на нефть и другое сырье, но также от того, впадет ли российская молодежь в свое прежнее апатичное состояние», — считает автор.

26-летний москвич, имеющий высокооплачиваемую работу в СМИ, сказал автору накануне парламентских выборов: «Конечно, я не очень люблю Путина. Я определенно не стану тратить силы на голосование. Система дурацкая. Но что я могу сделать, чтобы ее изменить? Ничего». «Это мнение типично для путинского поколения, но, несомненно, после того как «национальный лидер» объявил о планируемом возвращении в Кремль, настроения почти неуловимо, но ощутимо изменились», — пишет автор. Еще несколько месяцев назад казалось немыслимым, что несколько тысяч человек в центре Москвы будут скандировать: «Путин — вор!».

«Путин давно привык к тому, что малочисленное громогласное меньшинство объявляет его исчадием ада; собственно, он черпает из этого энергию. Но широко распространившиеся скептицизм и раздражение — новые симптомы, заявляющие о себе медленно, но верно», — говорится в статье.

Хотя при сравнении «славянской весны» с арабскими революциями следует быть осторожнее, очевидно, что неожиданное гражданское пробуждение в России — медленный яд для власти, пишет Le Monde. «Какими бы ни были последствия этого движения, ничто уже не будет, как прежде, — убежден корреспондент издания Петр Смоляр. — Режим импровизирует, что красноречиво свидетельствует об охватившей его панике, делая вид, что отвечает на либеральные устремления части населения, и организует выдвижение кандидатуры миллиардера Михаила Прохорова в президенты. Не исключена и угроза «пекинизации» Москвы в вопросе полицейского контроля над интернетом, хотя Владимир Путин, выступая в четверг по телевидению, исключил такую возможность».

Уже можно извлечь главный урок: мы присутствуем при окончании действия путинского контракта, считает французский журналист.