Керченский пролив: второй Змеиный?

Решение Гаагского суда о делимитации шельфа и исключительных экономических зон в районе острова Змеиный между Украиной и Румынией напомнило о подобном споре у нашего государства и с Россией.

Так, уже не первый год наши государства не могут определить границу в районе Керченской акватории…

«Главред» поинтересовался у политических экспертов и экспертов-международников, смогут ли (и захотят ли) Киев и Москва воспользоваться недавним прецедентом и решить спор об общей границе в Международном суде ООН?

Владимир Горбач, аналитик Института евроатлантического сотрудничества:

Теоретически такое возможно при условии, что на решение этого спора о делимитации границ в Международном суде ООН будет добрая воля сторон. Но это только теоретически.

В отличие от Большого договора с Румынией, наш Большой договор с Россией не предполагает возможности решения этого спора в Международном суде. С РФ у нас ситуация сходна с той, что была с Румынией, в части того, где нужно лимитировать шельф, на котором есть нефтегазовые месторождения. Но тут самый трудный вопрос – это граница по Керченскому проливу и фарватер. Тут также есть остров Тузла, который по украинской версии должен определять срединную линию разграничения.

По тому, как ведут себя в этом вопросе россияне, видно, что они не заинтересованы решать его в ближайшее время. Россия оставляет вопрос делимитации границ на море с Украиной с целью возможности давления на украинскую власть.

У нас с Россией не меньше, а может, и больше нерешенных вопросов, чем у нас было и еще остается с Румынией. Тут кроме вопроса делимитации еще есть вопрос о Черноморском флоте РФ, всевозможные экономические вещи и тому подобное…

Евгений Минченко, директор Международного института политической экспертизы (Москва):

Украина уже однажды проиграла суд (Международный суд ООН. – Ред.) – с Румынией. Не могу сказать, что с треском, но Румыния выиграла с очень большим преимуществом. Думаю, что украинской стороне лучше акцентировать внимание на других методах.

Тем более что Россия, насколько я понимаю, традиционно не признает юрисдикцию Международного суда ООН. Украина может обратиться в этот суд, а Россия может просто отказать.

Кстати, Украина имела полное право поступить именно так, когда иск в суд подала Румыния. Просто по одной простой причине – этот суд принимает так называемые компромиссные решения, а Украина могла смело настаивать на той линии, которая доставалась ей в наследство от СССР.

У Украины сейчас вообще очень уязвимая позиция на международной арене. На основании собственного общения с европейскими политиками, особенно с французами и немцами, могу сказать, что у них создается такое впечатление, что украинские политики сами не знают, чего хотят.

Конечно, Международный суд ООН – это не политический орган, но факт подачи иска в этот суд, безусловно, политическое решение. Все это указывает на конфликтный потенциал. Сейчас в Европе в отношении украинских политиков общее настроение приблизительно таково: «Ребята, прекратите ссориться с Россией. Мы на это не купимся. Если вы считаете, что каким-то образом ускорите свое продвижение в Европу и вызовете какие-то дополнительные симпатии к себе с помощью эскалации конфликта с Россией, то это не так».

На мой взгляд, для Киева и Москвы оптимальным было бы договориться на двусторонней основе. Я общался и с украинскими специалистами по международному праву, и с нашими дипломатами. Если честно, этот вопрос мало чего стоит. Его специально раскручивают именно с политической целью, пытаясь создать ощущение, что существует множество проблем с Россией. Я понимаю, что проблема не в дипломатах, являющихся техническими исполнителями, а в задачах, которые им ставят. А им ставят задачи максимально раскручивать любые конфликтные ситуации с Россией.

Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий:

Россия вряд ли пойдет на то, чтобы решить этот спор с Украиной в судебном порядке, потому что Москва тут будет ждать не решения суда как какой-то объективной международной инстанции, а того, что она самостоятельно решит этот вопрос в свою пользу в результате дипломатического межгосударственного торга и геополитических бартеров. Россия будет ждать смены власти в Украине, смены политического режима, то есть прихода в Украине к власти тех политиков или такой политической ситуации, которая даст возможность России реализовать интерес, на который она рассчитывает. Россия делает все, чтобы не провести с Украиной полноценную делимитацию и демаркацию как сухопутных, так и морских границ.

Международный арбитраж был бы оптимальным для Украины, но не для России: международные суды ведь не поддаются политическому давлению, назначение судей там не политическое. А посему здесь возможны объективные решения и неожиданности для России, которая будет все-таки выжимать из Украины то, что она считает нужным, в расчете на нестабильность политического режима, конфликты во власти, затруднительную экономическую ситуацию, а также на новых политиков, которые с точки зрения России более приемлемы для реализации российских национальных интересов, чем нынешние.

И это касается не только демаркации и делимитации, но и, например, той же проблемы Черноморского флота РФ. Как с экономической, так и с политической точки зрения время играет на руку России. Потому что с экономической – ситуация в Украине ухудшается, а соответственно, можно диктовать свои условия в обмен на экономическую помощь. С политической точки зрения россияне считают, что время работает на них, потому что рассчитывают на то, что Виктор Ющенко не останется президентом на второй срок, а выбирать между Юлией Тимошенко и Виктором Януковичем лучше, чем выбирать между Ющенко и кем-то другим.

Это не значит, что Москва получит все. Но россияне на это рассчитывают. Россия попытается соблюсти свой интерес с помощью Украины, потому что Россия сильнее Украины, в то время как геополитическое значение Киева и Бухареста приблизительно одинаковое.