Как допрашивали Геринга: Нюрнбергский процесс глазами участника

Геринг давал показания очень неплохо, вот только слишком пространно и с гротесковым эгоизмом. «Мы с фюрером» звучит слегка глупо, когда другие оправдываются преимущественно тем, что не могли перечить Гитлеру — это, кстати, вовсе не

Впервые преданы гласности письма заместителя главного прокурора, представлявшего Великобританию на Нюрнбергском процессе, сообщает The Guardian. «Сегодня исполняется 63 года со дня, когда Дэвид Максвелл Файф приступил к допросам подсудимого Германа Геринга», — отмечает корреспондент Александра Топпинг. По мнению журналистки, письма поражают своей раскованностью и откровенностью: Геринга автор именует «толстячком» и «Германом-драчуном», а над «странностями» американского обвинителя потешается. Ныне письма, в 1999 году найденные внуком Максвелла Файфа, подарены Churchill Archives Centre при Кембриджском университете, сообщает издание.

«Геринг давал показания очень неплохо, вот только слишком пространно и с гротесковым эгоизмом. „Мы с фюрером“ звучит слегка глупо, когда другие оправдываются преимущественно тем, что не могли перечить Гитлеру — это, кстати, вовсе не резон», — писал Максвелл Файф жене.

«Эти письма — весьма увлекательное чтение, так как и для Геринга, и для Максвелла Файфа это был переломный момент в жизни», — отметил в интервью Аллен Пеквуд, директор Churchill Archive Centre. «Геринг оправился от шока, нанесенного арестом, осознал неминуемость казни и понял, что это последний шанс выступить с оправданиями нацизма. Максвелл Файф был обязан бросить вызов Герингу. Тем самым он обеспечил себе карьерный рост», — пояснил он. Максвелл Файф, сын скромных учителей, в итоге стал одним из разработчиков Европейской конвенции по правам человека, отмечает издание.

Из писем также явствует, что их автор не ладил с обвинителем с американской стороны Робертом Х. Джексоном. Например, Максвеллу Файфу очень не понравилось, что Джексон не пришел на прием, устроенный советскими представителями по случаю 7 ноября. «Обвинители пытались демонстрировать свою сплоченность, но каждый из них представлял свою юридически-правовую традицию», — отмечает Пеквуд. Он также поведал, что процесс, продлившийся целый год, был очень трудным для обвинителей и их семей в психологическом плане: «Они сидели взаперти в разбомбленном городе, где на улицах валялись трупы».

Испытанием были и материалы судебного дела — например, просмотр документальных съемок в Освенциме. «Когда видишь одежду убитых младенцев, становится ясно: стоит отдать год жизни за то, чтобы навеки и с практическими последствиями зафиксировать обоснованный шок, испытываемый человечеством», — написал Файф жене. «Победа моего деда состояла в том, что он не только создал впечатление вины Геринга, но и заставил его почувствовать угрызения совести», — отметил внук юриста Том Блекмор.