Год Медведева: что было бы, если б не кризис

Ведь пересказывать прошедшее, причем недавнее, бессмысленно — и так все всё помнят. Еще раз комментировать события последних 12 месяцев — вряд ли что добавишь к уже сказанному. То, что было ясным, таковым и осталось. Туманное не проя

На следующей, праздничной, неделе исполняется год со дня вступления в президентскую должность Дмитрия Медведева.

Интересно пофантазировать, как бы сложился для страны и для самого президента этот год, не случись тот самый экономический кризис.

Ведь пересказывать прошедшее, причем недавнее, бессмысленно — и так все всё помнят. Еще раз комментировать события последних 12 месяцев — вряд ли что добавишь к уже сказанному. То, что было ясным, таковым и осталось. Туманное не прояснилось и до сего дня. Партия власти, она же доминантная, а по последней лингвистической моде уже и правящая, все наливается силой и мощью. Ей и кризис не помеха. Ну а то, что в тумане, каждый все равно видит по-своему. Одним мерещится «властный тандем», другим — «двоевластие». Одни уже устали ждать «оттепели» (но продолжают постоянно пробовать лужи ногой — не утончился ли ледок?), другие говорят: не дождетесь. Да и какая может быть «оттепель», если и морозов настоящих не было?

Что до кризиса, то в параллель ему катится военная реформа, вызывая все те же кривотолки и при том же отсутствии не только разъяснений, но даже деклараций. То же и с «болонским процессом», от которого уже открестились, кажется, все лучшие университеты Европы, но продолжающим догрызать останки некогда блестящего отечественного образования. Только вот деклараций здесь более чем достаточно.

Ясно, что без кризиса цены на жилье продолжали бы расти, а теперь они всего лишь не падают. Вряд ли это революционное изменение тенденции, с которой, судя по всему, Россия обречена жить еще несколько десятилетий, ибо алчность владельцев строительных компаний и отдающих им под застройку городские скверы и площади чиновников обратно пропорциональна их вкусу.

Попсовая, она же эстрадная, она же телевизионная, пошлость нарастает. Катастрофически — навроде предсказываемой апологетами «свиного» гриппа пандемии — разрастается число «звезд». Последнее даже радует: очевидно, что вскорости это самоопределение окончательно превратится в ругательное.

Жизнь катится каким-то своим порядком, не разбирая ни «заморозков», ни «оттепели». Тем более что, судя по многим произносимым словам и перемежающим их делам, у нас если утром «заморозок», то к вечеру того же дня непременно потеплеет. Эклектика — моральная, идеологическая, экономическая, политическая и проч. — кажется, окончательно стала символом нашего времени в нашей стране. Но это не специфика прошедшего политического года, хоть и особо ясно им высвеченная.

Между тем есть события, которые бы без кризиса не произошли либо выглядели бы существенно иначе. Но большинство из них относится к той области, где вариативность столь многообразна, что не позволяет быть определенным даже в предположениях. Например, кто может сказать, как бы мы сейчас, но без кризиса смотрели на ситуацию на Украине? Или дал бы Дмитрий Медведев свое первое и пока единственное интервью пишущему журналисту именно «Новой газете» или какой-нибудь «Старой»?.. И все-таки некоторые очень важные события на первый год президентства Дмитрия Медведева пали. Какие-то — благодаря кризису. Другие случились не без участия нового президента. Я сделаю бессистемный (системность, надо думать, проявится в ближайшие два года) набросок списка таких событий, в первую очередь тех, что, на мой взгляд, либо очень важны, либо слишком показательны.

Кризис, спасибо ему, отрезвил многих наших соотечественников, впавших было в раж бездумного и безумного кредитовспоможествования. Жить в долг — не самая выдающаяся с точки зрения психического (да и физического) здоровья находка рыночной экономики, хотя и одна из самых активно рекламировавшихся.

С приходом в Кремль Дмитрия Медведева, а в мировую экономику — кризиса явно интенсифицировалась интеллектуальная жизнь и на планете, и в нашей стране. В России к тому же обострилась, воспользуюсь старым клише, идеологическая борьба. Рискуя в очередной раз вызвать на свою голову привычные уже обвинения, замечу: это полезный, а возможно, и плодотворный процесс.

Кажется, подходит к концу эпоха либерально-монетаристского большевизма, павшая на Россию всего двумя десятилетиями, но учинившая эпохальный экономический разгром. С некоторыми, бесспорно, позитивными составляющими — но в основном потребительского свойства. В новой идеологии России, вызревающей сейчас в ходе уже упомянутой идеологической борьбы, именно потребительство будет подвергнуто самому жесткому остракизму. И в этом смысле скоро, возможно, модно будет появляться не в начале, а в самом конце «списка Форбса». Так что явно последние будут первыми, что, разумеется, не предполагает ни уравниловки, ни карточного лимитирования.

Кризис разбудил, надеюсь, не спекулятивно и не временно, решимость к становлению рубля как одной из мировых валют. Теоретически и так было ясно, что никакой «суверенной демократии» без полноценно национальной и полноценной в экономическом смысле валюты построить невозможно. Можно лишь — «несуверенную деспотию». Будем надеяться, что теперь «специально обученные люди» займутся этим практически.

Событие событий первого президентского года Дмитрия Медведева уже впечатано в историю нумерологической вязью — 08.08.08. Об этом сказано немало, поэтому не стану без нужды множить сущности, лишь отмечу, что именно с этой даты начинается истинное возрождение России (последнее не означает, что одного шага достаточно).

То ли из-за кризиса («все в одной лодке»), то ли из-за «оттепели», то ли из-за все еще модной в этом сезоне обамамании, то ли в силу личных пристрастий нового президента диалог с Западом перешел с нашей стороны в такую степень политкорректности, что я уже стал скучать по язвительным и брутальным шуткам Путина, немало оживлявшим в свое время довольно ленивое тогда течение российской внешней политики.

Кстати, о Путине. Согласитесь, с одной стороны, это довольно необычный оборот (пару лет назад его сочли бы даже и неприличным). Но, с другой стороны, Владимир Владимирович сам настолько ускромнил (по крайней мере внешне) свое публичное политическое присутствие, что некоторые выпуски программы «Время» теперь обходятся без него. Порой задумаешься, а не решил ли таки «грозный ВВП» сразу после победы «его правительства» над кризисом, если таковая случится, что пока не доказано, возглавить какую-нибудь академическую кафедру или, напротив, «мозговой трест» внероссийского масштаба? Но что-то уводит меня от этой мысли.

Так или иначе, но Путина как публичную фигуру весь прошедший год мы явно теряли (некоторые, впрочем, такой потере радовались больше, чем иной находке). Но, как известно, свято место пусто не бывает. И в данном случае это присловье приобрело буквальный смысл. В первый год президентства Дмитрия Медведева Россия получила новую мощную политическую персону, к тому же обремененную (что бывает нечасто) недюжинным интеллектом, а также и вполне ясным стратегическим видением,  — патриарха Кирилла. Политика уже сразу международного масштаба и предельной публичности, что особенно важно в наше время и менее всего свойственно нашим скромным на язык, но не на аппаратные интриги, деятелям. Это событие заслуживает отдельного разговора. Сейчас же лишь зафиксирую, что сегодня Россия имеет целую тройку политических супертяжеловесов — патриарха Кирилла, Дмитрия Медведева и Владимира Путина (во избежание кривотолков расставляю в алфавитном порядке). Год назад такого богатства у нас не было  — обходились одним.

Впрочем, богатством еще труднее распорядиться, чем скромным пайком (это-то мы точно знаем). Но надо бы …