Россия. Почему я буду носить Георгиевскую ленточку

Ты уже не застал георгиевские ленточки, и теперь я тебе объясню, что это. Хотя я сама немножко не понимаю, откуда они взялись и в каком году. Просто вдруг все про них стали говорить — надо носить, не надо носить…

Здравствуй, дедушка.

Поздравляю тебя с праздником Победы. У нас здесь все не плохо, по крайней мере, пока.

С продуктами нормально, работа есть, вот, собирается страна отмечать Девятое Мая.

Ты уже не застал георгиевские ленточки, и теперь я тебе объясню, что это. Хотя я сама немножко не понимаю, откуда они взялись и в каком году. Просто вдруг все про них стали говорить — надо носить, не надо носить… А другие цепляют эти ленточки куда-нибудь на одежду, на машину, и даже на страницу своего интернет-дневника (долго объяснять, что это такое, потом расскажу) в знак того, что помнят героев и благодарят за Победу.

Я тебе потом еще немного расскажу про ленточки, а сейчас немного про твои награды; ты, наверное, беспокоишься, что их растеряли, засунули, куда попало — ты ведь знаешь, какие там растяпы все, а бабушка уже старенькая.

Помнишь, мы тебя провожали, такой мороз был капитальный, градусов сорок; я абсурдно волновалось, что тебе будет холодно. Но тебе холодно уже не будет, и это хорошо. И я тогда говорила с тетей — ну, с твоей младшей дочерью, конечно… она забрала твои награды в Москву. Так что, с ними все в порядке, не волнуйся.

Я помню, как Девятого Мая когда-то мне бабушка давала посмотреть бархатную тряпочку с медалями. Больше всего мне нравилась красная эмалевая звездочка. Я теперь знаю, что это называется Орден Красной Звезды.

Когда я была маленькая, нам в школе постоянно говорили: спрашивайте дедушек про войну, ваши дедушки воевали, они помнят славные дни, они вам расскажут. Но ты был очень вредный и ничего мне не рассказывал. Ты ушел на войну, когда тебе было уже 30 лет; не мальчик, конечно, понимал, что происходит. Ветеранских рассказов от тебя было не дождаться. Я несколько раз подкатывала к тебе, но ничего более вразумительного, чем «Работали люди!» — не смогла добиться.

Как я спрашивала тебя про царское время, помнишь? Тоже «Работали люди!» — и больше ничего. А я думала, ты расскажешь мне об ужасах царизма.

Поэтому я думала, что ты совсем не герой, а просто ездил на войну. Герои шли впереди, а ты где-то сзади, по хозяйству. И поэтому тебе нечего рассказывать. Извини, я же была маленькая, значит, глупая еще.

Теперь я знаю, что ты был под Сталинградом от первого до последнего дня. Я знаю, что тебя ранили и контузили. Я знаю, что Красную Звезду тебе дали в 1944 году, когда в Карпатах ты и еще несколько бойцов захватили в плен 19 немецких военных.

Что дальше было? Курско-белгородская битва (я ведь даже не знаю, где это и о чем речь), деревня Прохоровка, 2 Украинский фронт. Благодарность за форсирование Дуная. В Праге ты закончил войну и оставался до 1946. Ты привез с войны трофей: зеркало в раме. Забрал его из пустого дома. Понравилось.

Оно так и висит на кухне. Никакого «награбленного золота» и «отрезов крепдешина» ты не привез.

Вы были не грабители.

«Работали люди!»

С тобой было тяжело говорить — а уж тем более про войну. Никаких пафосных воспоминаний на 9 мая.

А мог бы и рассказать что-нибудь. Как ты с передовой забирал в ремонт артиллерийскую технику, например.

Ну, ладно, теперь я расскажу тебе про ленточки.

Ленточки оранжевые с черными полосками. Я собираюсь носить такую, если, конечно, достану. Я не знаю, где их берут.

А многие считают, что такие ленточки носить нельзя. Я думаю, лично тебе было бы глубоко плевать на ленточки, ты в принципе презирал мелочи жизни. Но это, дед, не такая уж мелочь.

Ты всегда был невысокого мнения об умственных способностях толпы, как таковой. Совершенно правильно, я считаю. Толпа — это инструмент и масса. Один кинул тему, прочие подхватили. И покатилось…

Кто-то научил людей повторять, как попугаи: я не буду надевать георгиевскую ленточку.

Я не горел в танке.

Я не гнил в окопе.

Я не голодал в осажденном городе.

Как-то так, деда. Там много пунктов.

И, представь, предполагается, что они, раз лично они через это не прошли, ленту надевать не должны.

Они не понимают, что это отречение.

Повторяя нехитрую мантру, они не понимают, что отрекаются от своих дедов.

«Я не имею к этому отношения!» — вот каков посыл мантры. Глупенькие, они вешают у себя в интернет-дневниках мигающие баннеры, баннеры гипнотизируют красным, черным, и вот уже маленький человек нулевых забывает, что, собственно, имелось в виду, помнит только одно:

ОН К ЭТОМУ НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ.

Я НЕ ИМЕЮ К ЭТОМУ ОТНОШЕНИЯ!

И когда его, маленького человека нулевых, поведут на следующую ступень:

ВОЙНУ ВЫИГРАЛИ США… СОВЕТСКИЕ СОЛДАТЫ — УБЛЮДКИ И СОВКИ… РУССКИЕ, ВАМ ДОЛЖНО БЫТЬ СТЫДНО!

 — эти маленькие, они уже почти охотно согласятся с подобными заявлениями.

А потом — и вовсе начнут в них верить.

Потому, что они уже поверили:

«Мы к этому не имеем отношения!»

Вначале им надавили на гниль, тронули совесть: «как ты можешь носить боевую награду войны, на которой ты не был?» — и они купились, но подтекст они не уловили, потому, что страшные подтексты — страшная хитрость.

И они отреклись, и нет с ними больше их дедушек, бабушек, никого нет. Приходи и бери их, кто хочет.

Я не отрекаюсь от тебя.

Я помню и горжусь.

Я поздравляю тебя с Победой, благодарю тебя за нее, и горжусь тобой.

И георгиевскую ленту я имею право носить — потому, что я твоя внучка, твоя кровь, твое наследие. Ты шел на фронт, чтобы очистить Родину от иноземной дряни. А Родина тебе была нужна, чтобы жить на ней. Работать. Жениться, завести детей. Потом внуков. Так что я — прямое последствие твоей Победы.

И в знак того, что я помню, я имею право носить эту ленту.

На этом заканчиваю свое письмо. Уж не знаю, как ты его прочтешь, но думаю, ты найдешь возможность. Надеюсь, тебе там хорошо. Я думаю, тебе там, где ты есть, хорошо. Господь милостив к героям и защитникам.

С Праздником!