Абхазские власти ведут антироссийскую политику?

В России считается, что абхазская мечта — вхождение в состав России. В Грузии и на Западе cчитается, что Россия контролирует в Абхазии каждый куст. Неверно ни одно, ни другое представление.

В России считается, что абхазская мечта — вхождение в состав России. В Грузии и на Западе cчитается, что Россия контролирует в Абхазии каждый куст. Неверно ни одно, ни другое представление. Абхазия управлялась и управляется изнутри, пока еще, во всяком случае, и входить в состав других государств не спешит.

Между властями и оппозицией происходит противостояние вокруг соглашений, заключенных с Россией и планов по развитию экономического взаимодействия. Оппозиционные партии выступили против как Соглашения о совместных усилиях по охране государственной границы, подписанного накануне, так и планируемых договоров о передаче под контроль российских компаний железной дороги, аэропорта, разработки нефтяных месторождений, а еще раньше Ингур ГЭС, которая обеспечивает электроэнергией всю Абхазию и приличную часть Грузии.

Со стороны может показаться, что оппозиция, объединившаяся вокруг этой темы, выступает с антироссийских позиций, а власть, наоборот, выступает лоббистом российских интересов. Однако так ситуация выглядит лишь для тех, кто, как говорится, не в теме. В Абхазии в принципе до сих пор не было антироссийских настроений и, по-моему, нет почвы для их появления в будущем. Но со времен войны происходит трансформация понимания проекта будущего Абхазии. Если вначале вхождение в состав России виделось как своего рода кульминация «абхазского» проекта, то с годами ценность государства как безальтернативного пути для будущего республики, стала очевидной.

И, несмотря на это, упрекнуть конкурентов в антироссийской позиции, похоже, стало правилом хорошего тона в абхазской политической игре. Это уже традиция со времен предыдущих президентских выборов, когда все было с точностью до наоборот.

Тогдашняя власть — сегодня оппозиция — выступала в роли пророссийских сил, а нынешние власти виделись, как антироссийские силы. Причем, также думали и в Москве. Удивительно, как поменялись эти роли. До недавнего времени оппозиция жестко критиковала внешнеполитический курс Багапша именно за многовекторную внешнюю политику, предлагая безальтернативную ориентацию на Россию. Сегодня же глубина противоречий по российскому вопросу в Абхазии намного серьезней поверхностных предвыборных скандалов.

Абхазия — страна недосказанных слов и несменяемых людей. Здесь о многом не принято говорить прямо, и тема взаимоотношений с Россией — одна из тех, где очень многое остается между строк. Но, видимо, политикам придется говорить прямо, иначе нормального будущего у российско-абхазских взаимоотношений быть не может.

Нынешний демарш оппозиции можно оценивать, как первую попытку прямо сформулировать приоритеты в российско-абхазском диалоге. Лично я — на стороне оппозиции, а упрекнуть меня в антироссийской позиции трудно, хотя бы потому что я — русский.

Оппозиционные партии предлагают открытую игру, в которой прозрачно и понятно проговариваются интересы обеих сторон. Не может быть так, чтобы интересы и России, и Абхазии в повседневных вопросах экономического сотрудничества и политического взаимодействия полностью совпадали. Уметь их откровенно проговаривать и решать, значит, построить долговечный каркас нормальных отношений.

Но какую линию избрала власть? На мой взгляд, это попытка обмана России. Это технологии советского прошлого. Нынешняя власть очень зависит от российских траншей, и со своей стороны в качества продукта предлагает лицемерную риторику «братской дружбы». Она воспринимает Россию, как «дойную корову» и платит ей «верностью и добром», точнее имитацией и того, и другого. В такой ситуации эта власть просто неспособна на конструктивный разговор и презентацию своей повестки дня в российско-абхазском диалоге. Она идет в фарватере российских предложений, и, кажется, что отлично лоббирует российские интересы. Но на самом деле она загоняет эти отношения в опасную плоскость.

Партнерские отношения тем и важны, что предполагают учет интересов друг друга. Россия не обязана знать, в чем суть абхазских интересов. Это задача абхазской стороны — рассказать об этих интересах. В итоге, абхазская власть о них молчит, боясь потерять деньги. Принимается только позиция российской стороны, а игнорирование интересов Абхазии приводит к тому, что общественное мнение постепенно становится антироссийским. А между тем, нет никаких принципиальных разногласий, которые невозможно было бы решить, не ущемляя интересы обеих сторон.

Например, в том же Соглашении об охране границ указано, что количество абхазских пограничников будет составлять 220 человек. На практике это означает, что будет расформирована абхазская пограничная служба, и несколько сот человек, причем, профессионалов, имеющих реальный боевой опыт при охране госграницы, лишатся работы. Согласитесь, достаточно просто нормального делового обсуждения проектов договоров, чтобы решить не столь сложные вопросы.

Скандал вокруг железной дороги не первый в сфере российско-абхазского экономического взаимодействия. До него был еще скандал вокруг Ингур ГЭС, когда Абхазию постарались поставить перед фактом, что будет создано российско-грузинское предприятие по эксплуатации станции, где вообще просто не было абхазской стороны. Все эти проекты всплывают непонятно откуда в полнейшей анонимности и без всякой попытки их обсуждения. Похоже, что проект вокруг Ингур ГЭС таким ужасающим для Абхазии уже не будет, но только потому, что поднялась шумиха в СМИ. Все эти проекты возникают между правительством Абхазии и крупными российскими корпорациями, ведущими коммерческую деятельность. Соответственно, это не гуманитарный проект, соответственно, обществу должно быть понятно, что конкретно Абхазия получит в результате таких проектов.

Правительство Абхазии презентует эти проекты, как российско-абхазские проекты на государственном уровне, а на самом деле, это обычные коммерческие сделки. То есть, используется «крыша» Кремля для того, чтобы обосновать весьма спорные идеи. Та непрозрачность, с которой ведется работа, заставляет подозревать наличие коррупционных схем при обслуживании таких соглашений. При этом все стрелки переводятся на Москву, якобы, откуда исходят эти инициативы. На самом деле власти просто уводят от себя обвинения, а в обществе, считающем, что эти решения навязаны Москвой, зреют антироссийские настроения.

Если смотреть на ситуацию на бытовом уровне, то я хочу сказать, что нынешние власти объективно ведут антироссийскую политику. По существу сегодня происходит процесс выдавливания русских из Абхазии. Я не хочу сказать, что это целенаправленная кампания, но власть не сделала ни одного шага для того, чтобы остановить этот процесс. Уже сотни человек лишились своего жилья в Абхазии. Его захватывают с помощью разнообразных криминальных схем. Людей просто выкидывают на улицу, и вся система — местные администрации, домоуправления, суды работают на их изгнание из Абхазии. Нормальной властной машине хватает пару совещаний и двух-трех тюремных сроков для преступников, чтобы остановить такой вполне бытовой беспредел. И есть очень много примеров, когда этим занимаются ближайшие родственники и близкое окружение высокопоставленных чиновников. На фоне колоссальной финансовой поддержки России, из Абхазии изгоняют русских. И этой властью не было сделано ни одного шага для того, чтобы хотя бы ради нормальных отношений с Россией, остановить этот процесс. Поэтому я не вижу поводов для того, чтобы считать нынешние абхазские власти пророссийски настроенными.