Не просто племянница. Журналисы узнали, кто такая Вера Путина

После Татьяны Дьяченко, дочери Ельцина и по совместительству его советника, желающих взойти по семейной лестнице в политику не находилось. Зато именитые дети успешно штурмовали банки, занимая там не по годам взрослые посты. И вдруг недавно сын спикера Гос

Сын спикера и племянница премьера объединили фамилии ради того, чтобы построить новый комсомол
Александра Белуза. Известия

После Татьяны Дьяченко, дочери Ельцина и по совместительству его советника, желающих взойти по семейной лестнице в политику не находилось. Зато именитые дети успешно штурмовали банки, занимая там не по годам взрослые посты. И вдруг недавно сын спикера Госдумы Бориса Грызлова Дмитрий и племянница премьера Владимира Путина Вера взялись создавать молодежный парламент и молодежное правительство в Санкт-Петербурге. Чтобы понять, по плечу ли именитым отпрыскам эта задача, «Известия» отправились в Питер.

 — У нас сразу же образовался тандем, — модное словечко явно нравится Дмитрию Грызлову. — Мы познакомились на «круглом столе» в парламенте Петербурга. И решили вместе заняться молодежной политикой.

Значит, политикой и молодежью. «Я ведь им идеально подхожу», — подумала я, ощутив себя «электоратом». Вот только подходят ли они мне?

Племянники Путина: скрытность в крови?

Ни в одну девушку я так в жизни не всматривалась. На Владимира Путина Вера внешне совсем не похожа. В черной водолазке, женственная, красивая и скорее напоминает застенчивую кинозвезду. Дмитрий тоже полная противоположность отцу. Взъерошенный и в очках, он словно мимикрирует под отличника, который не зубрит, а все схватывает на лету.

Вера закрыта, сначала изучает собеседника, как и премьер. Дмитрий открыт всем ветрам и явно влюблен, но о невесте говорит поменьше, чем о политике.

 — Да если в Москве вернуть выборы мэра, ни один здравомыслящий человек не проголосует против Лужкова! — продемонстрировал он мне незнание жизни.

 — Сразу видно, вы не стояли в московских пробках!

 — Ах да, Москва — единственный город в мире, где тебе могут въехать в зад, когда ты обгоняешь по встречке, — Вера знает жизнь, хотя бы по анекдотам.

Мы сидим в ресторанчике на улице Марата, в центре города, воспитавшего двух президентов. Неподалеку когда-то жил Достоевский, а сейчас Вера Путина может весь округ назвать своим местом работы. С марта она депутат. Вопрос, трудно ли было выиграть муниципальные выборы, задавать глупо. С такой фамилией чертовски сложно проиграть.

Родилась Вера в Рязани, детство провела в ГДР — там работал ее отец, военный хирург, а в первый класс пошла уже в Питере. Про родство с премьером молчит, как радистка Кэт на допросе. Даже слухи о том, что они просто однофамильцы, опровергать не хочет.

 — Я этот вопрос не поднимаю, — нотка раздражения играет в ее ровном голосе. — Меня часто спрашивают об этом, а я понять не могу, как это может быть связано с моей деятельностью! Представляйте меня как самостоятельную единицу, которая хочет сделать что-то хорошее в молодежной политике.

«Известия» все же копнули вглубь ее биографии: Вера — двоюродная племянница премьера по линии своей матери, чью девичью фамилию, признает, взяла, но не уточняет, зачем и когда.

 — Да, Вера — моя двоюродная сестра, — подтвердил мне 31-летний племянник премьера Роман Путин.

Он тоже часть «рязанской ветви» Путина, как и Вера. У Владимира Путина по линии отца было трое дядьев. Один из них, Александр Спиридонович, обосновался в Рязани, воспитал дочь Людмилу (мать Веры) и сына Игоря (отец Романа). Любопытно, что никто из них родство с премьером особо не афиширует. Роман окончил Вольское военное училище тыла, между прочим, с красным дипломом, но свое родство с тогда еще президентом скрывал до последнего курса.

 — О себе не хочу рассказывать, — заявил «Известиям» Роман.

Хотя «политический период» был и в его жизни. Он баллотировался в городскую думу Рязани, но не прошел. А в 2007 году после ФСБ, уже из частной компании, перешел на госслужбу. Сейчас уже советник мэра по безопасности. Продвигает идею народных дружин. Несколько лет назад вместе с отцом съездил к Владимиру Владимировичу в Кремль. Рассказывать об этой встрече тоже отказывается. Но тщеславие Роману явно не чуждо: последние пять цифр номера его мобильника — сплошные нули.

Они не идут в космонавты

 — А вы с дядей хоть раз виделись? — спрашиваю у Веры.

 — На съезде «Единой России» его видела, выступал.

В ЕР Вера Путина вступила 12 марта 2008-го, минуя прокремлевские молодежные сети. В России есть и другие партии, но у Веры…

 —… других вариантов точно не было. Очень уважаю Владимира Владимировича. И «Единая Россия» в целом мне импонирует.

Вера и Дмитрий — вылитые «преемники» в плане политических взглядов. Лозунг парижской радикальной молодежи «Запрещено запрещать!» им явно не близок. Вера считает, что «сейчас время работать, а не критически относиться». Дмитрий в свои 29 с каким-то бородатым снобизмом ругает 90-е годы и без устали называет себя консерватором.

«У нас и 20 лет после развала СССР не прошло, о какой демократии можно говорить. Тут не одно столетие потребуется!», — он захлебывается от восторга. А я, электорат, скучаю. В 90-е мы с друзьями начали зарабатывать первые деньги. Тупо ждать «не одно столетие», когда манной небесной снизойдет очередной «коммунизм», не готовы.

То антикризисный штаб, то прием избирателей, то встреча с ветеранами… «Бальная книжечка» Веры заполнена под завязку. По примеру генерал-губернаторов Вера мечтает раз в полгода тестировать школьников на наркозависимость. По примеру дяди управление предпочитает «ручное». Например, к старушке-блокаднице, до квартиры которой не доходит вода, обещает съездить сама.

А вот русским на Украине она пока не способна помочь:

 — Ко мне в Крыму, куда я съездила прошлым летом, подходили со словами: «Мы хотим обратно в Россию!». А я им говорила: «Но я-то как вам могу помочь?».

Вере всего 24. Политикой, говорит увлеклась еще в школе.

 — Потом окончила Санкт-Петербургский университет по специальности «политический журналист», защитила диплом по политтехнологиям, — перечисляет она, — занималась спортивным пиаром, была пресс-секретарем Фонда развития тенниса…

В моем классе никто не хотел стать политиком. Это же по большому счету не профессия. Но у нас и Путиных не было. Вера, которая выбрала теннисный корт вместо татами, четырежды повторит: «Спорт тесно пересекается с политикой».

Менее чем за год у Веры — багаж портфелей: председатель комитета по печати и СМИ муниципального совета Центрального округа Петербурга, а также главный редактор журнала «Россия Единая» и газеты «Владимирский округ».

 — Я сама от себя не ожидала, что займусь еще и молодежной политикой, — признается Вера.

У Грызлова-сына портфелей поменьше, но опыта побольше. Свои первые выборы он, как когда-то его отец, проиграл. Обещания не вступать в «Единую Россию» сын тоже торжественно не сдержал (в партию, которую критиковал, был принят в апреле).

 — После первой волны романтиков-демократов у нас появилась стабильность. Ведь если плохо, но стабильно, это уже хорошо! — Грызлов поправляет на лацкане значок ЕР.

Дмитрий — телеведущий, с поставленной дикцией и неукротимым желанием говорить много и обо всем.

 — Не понимаю, почему, дорываясь до власти и денег, люди берут и покупают себе «Феррари». Понты! Вот в Питере где на ней ездить?! Я дружу с Сережей Безруковым. Мы с ним как-то обсуждали, круто или нет иметь мобильник «Верту» с бриллиантами. Ведь это не круто!

 — А что круто?

 — Круто, когда за тобой бежит рота солдат, несут проводные телефоны и тянут катушку!

Прикидываю, успеют ли солдаты, если ехать на «Феррари» на первой передаче. Дмитрий за то же время демонстрирует недорогие часы, подаренные мамой на 25 лет, и золотую цепочку на совершеннолетие.

 — А машина?

Сын Бориса Грызлова впервые смущается. Да, позволил себе неплохой БМВ. И в квартире живет на Невском проспекте, но она семье Грызловых принадлежит аж с дореволюционных лет.

 — Слушайте, а стать депутатом — круто?

 — Нет. Знаете, если бы у нас с Верой была задача работать в Госдуме, то на парламентских выборах, не поднимая шу-ма, мы вошли бы в партийные списки. Как у нас делают: надо кого-то провести — запихивают в какой-нибудь Ханты-Мансийский округ.

На самом деле запихивают в крупные регионы, где больше проходных мест. Но сын спикера, юрист по образованию, об этом не знает. Вера кажется более вдумчивой, хотя бы потому, что умеет молчать.

 — Может, вам кто-то сове-ты дает?

 — Стараемся сами, — не оставляет даже малейшей надежды Дмитрий, — используя ис-торический опыт, в том числе комсомол.

Хотели как лучше, а получается БАМ

 — А с Владиславом Сурковым еще не встречались? Он любит советы давать молодым.

 — Нами заинтересовались, насколько я знаю, — Дмитрий затягивается сигаретой, чтобы секунду подумать. — Я хотел бы с ним пообщаться, поскольку все его мысли по поводу молодежной политики, обновления действующей системы во многом схожи с моими.

Тут Дмитрий заводит явно любимую песню про «людей, которые станут новой движущей силой». Вера подхватывает: те, кто войдет в молодежные правительство и парламент, смогут набраться опыта для управления городом в перспективе. «Даренка любила те сказки слушать», но есть приложение к главной идее — «поднять программу по предоставлению жилья для молодых семей».

 — В Санкт-Петербурге она провалена, — заявляет Дмитрий так, как будто где-то иначе, — а в Ленинградской области есть пустующая земля, принадлежащая Минобороны. Почему бы там не построить молодежную деревню и не перенести туда же строительство Охта-центра. Сейчас молодежи не нужна политика, ей нужен молодежный БАМ!

Я вздрагиваю. Мне, как избирателю, так много не нужно. Достаточно будет трех «О». Опыт (когда молодежный трибун знает, что делать, если юный наркоман собирается выброситься в окно), открытость (когда до него может дозвониться даже последний бомж) и, конечно, ответственность (неловко опаздывать на встречу с журналистом, о которой мы с Грызловым договорились заранее, на 12 часов).

На следующее утро я видела, как сотни ребят и девчонок на роликах, словно на крыльях свободы, пересекали Суворовский проспект. И было в этом больше правды жизни, чем во всех сказанных нами накануне словах.

Профессиональными политиками Вера и Дмитрий наверняка станут. Фамилии помогут, уверен Грызлов. Только, может, вначале становятся профессионалами? И только потом — политиками?