Тай Аделаджа; Как африканец, женатый на русской, я вызываю повышенный интерес у наших русских знакомых и соседей.

Россия — страна многонациональная, но здесь нет сформировавшейся африканской общины. Так что неудивительно, что «черно-белые» браки в России воспринимаются как экзотика. Не говоря уже о том, что растить детей в такой семье, как наша

Как африканец, женатый на русской, я вызываю повышенный интерес у наших русских знакомых и соседей.

Россия — страна многонациональная, но здесь нет сформировавшейся африканской общины. Так что неудивительно, что «черно-белые» браки в России воспринимаются как экзотика.

Нажать Ваши письма

Не говоря уже о том, что растить детей в такой семье, как наша, как вы можете догадаться, совсем непросто.

Наш первый ребенок родился в 1992 году, вскоре после того, как развалился Советский Союз. Русские друзья и родственники здорово нам тогда помогли, просто засыпав нас подарками — детской одеждой, игрушками, книжками.

Когда дело касается подарков новорожденным, щедрость русских не знает границ. Помню, тогда мне казалось, что нам досталось столько внимания окружающих еще и потому, что наш сын им был «в диковинку».

Однако несмотря на подарки и внимание, я чувствовал, что в отношении окружающих к нашей семье что-то все-таки не так. И вскоре я понял, что моего ребенка они воспринимают не как ребенка от смешанного русско-африканского брака, а как ребенка из «белой» семьи.

К тому же, обстоятельства были против меня. В Москве тогда не было ничего, что олицетворяло бы Африку и ее культуру. Ни книг, ни фильмов, ни мультфильмов с чернокожими положительными героями мне обнаружить не удалось. Так что борьбу за воспитание сына мне пришлось начать в одиночку.

Должен сказать, что моим русским родственникам тоже пришлось непросто. Помню, как они удивились, когда на восьмой день жизни сына я объявил им, что у нас будет традиционная африканская церемония, на которой ребенку дадут имя. Еще до этого я отказался назвать сына русским именем, например, Дмитрием, в честь православного святого, день которого отмечался, когда он родился. Я принадлежу к народу йоруба. Для нас очень важно дать ребенку «правильное» имя. Имя определяет не только характер ребенка, но и его жизненный путь. Я пытался объяснить это семье жены, но без толку.

На восьмой день, как это принято в Африке, в нашу двухкомнатную квартиру набилось около 35 друзей и родственников. Некоторые принесли с собой мед, орехи кола, пальмовое масло, сахар и соль.

Моя жена и ее родители — они все закончили МГУ — в ужасе наблюдали, как друг, проводивший церемонию, дал нашему новорожденному сыну попробовать мед, соль и сахар, объяснив, что эти три продукта сыграют в его дальнейшей жизни важную роль.

После церемонии начался праздник, который моя русская семья до сих пор вспоминает как кошмар. К счастью, праздник был недолгим, отчасти потому, что на всех гостей не хватило угощения. Мы ждали только 10 человек.

После такого культурологического дебюта, мои русские родственники быстро взяли реванш. Я скоро понял, что в России ребенка растит не мама, а бабушка. А с тещей мне повезло. Она не только несла ночной караул у кроватки сына, она полностью взяла на себя его воспитание.

Естественно, у меня были собственные соображения по поводу того, как воспитывать сына, чтобы он ощущал себя и русским, и африканцем. Например, я хотел внушить ему, как важно уважать старших. Мне не нравилось, как порой нагло русские дети разговаривают со своими родителями. В Африке, если ребенок перечит взрослым, его могут и отшлепать. Однако в России бабушка — щит и меч любого ребенка. Если вы собрались его за что-то отругать, она всегда тут как тут, прикроет его крыльями как наседка.

Так что каждый раз, когда я пытался познакомить своих детей с африканскими обычаями и культурой, я сталкивался с бабушкиным сопротивлением.

Наш сын рос, и вместе с ним росла стена между его русской и африканской половинками. Родители моей жены были при внуке неотлучно день и ночь. Зимой они вместе катались на лыжах, летом купались в бассейне.

С появлением второго внука их энтузиазм не угас. Любви и внимания у них с лихвой хватило на обоих. Более того, они не понимали, что я, «неблагодарный», не испытаваю к ним признательности за то, что они отделили меня от моих сыновей «Великой китайской стеной».

Вторая проблема, с которой мне пришлось столкнуться, став отцом, напомнила мне об африканских обрядах инициации. Я должен был отдать сыновей в детский сад, а потом — в школу. Удастся ли им адаптироваться в обществе?

Сразу стало понятно, что здоровый мультикультурный коллектив для них найти мне не удастся. В российских школах понятия мультикультурности не существует в принципе. Да и нужды в этом нет. В России слишком мало детей из смешанных семей, подобных нашей, чтобы уделять вопросу адаптации таких детей особое внимание.

В итоге мы решили отдать старшего сына во французскую школу. Мы рассудили, что «эксклюзивность» этого учебного заведения поможет ребенку приобрести уверенность в себе и справиться с нападками, которым дети от «черно-белых» браков неизбежно подвергаются в обществе. К счастью, наши сыновья инстинктивно чувствуют, как реагировать на любопытные взгляды и вопросы. Они легко находят друзей, любят играть на улице, но и понимают, когда нужно вести себя осторожно.

Когда пришел черед отдавать в школу младшего, мы, не сомневаясь, отправили его в обычную российскую школу. И на прошлой неделе мой сын обрадовал меня, попросившись провести три недели в подмосковном лагере с 30-ю белыми детьми, вдали от своих заботливых родителей.