Украина: как и почему общество реагирует на скандалы? В чем проблема — в нас самих или в системе?

Казалось бы, череда последних скандалов («дело Лозинского», «Артек»…) должна была взорвать общество. Но  — не взорвала. Что это? Всеобщая апатия? Эмоциональная атрофия? Тотальное разочарование во власти и отсюда — равнодушие? Тем более опасное, когда у нас появился шанс эту власть сменить. Мы попытались разобраться, как и почему общество реагирует на скандалы? В чем проблема — в нас самих или в системе?

Эксперты после того, как в начале недели президентская кампания стартовала де-юре, сходятся в мысли, что агитация ведущих кандидатов на президентский пост будет основана на двух «К». Во-первых, каждый из кандидатов попробует доказать (если не делом, то, по меньшей мере, словом), что именно он или она  — наиболее эффективный антикризисный менеджер. Так что первое «К» — кризисная тематика.

Второе — компромат.

Волна резонансных скандалов «накрыла» Украину еще до официального начала избирательной кампании. В этом контексте стоит вспомнить и перипетии вокруг резиденции Януковича в Межигорье (а на финише — ноль, ведь Виктор Федорович по-прежнему спокойно живет в скандально известной даче), и «дело Лозинского», а теперь еще шокирующий по сути своей «артековский» скандал. Кстати, в Интернете появился баннер — пародия: «Она работает — они в „Артеке“.

Впрочем, судя по всему, история с педофилией — это только первая ласточка. „Уже в самое ближайшее время могут быть обнародованы списки депутатов Верховной Рады с нетрадиционной сексуальной ориентацией“, — прогнозирует директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский.

Председатель правления Центра прикладных политических исследований „Пента“ Владимир Фесенко в начале недели прогнозировал: „Сейчас под ударом очередного „артековского“ скандала оказался БЮТ, но, я уверен, ответный удар не заставит себя ждать. Степень чернушности, грязи будет только нарастать, это неизбежно“.

Ответный удар, отметим, уже нанесен: нардеп от БЮТ Сергей Соболев обвинил лидера ПР Виктора Януковича в организации изнасилования и избиения женщины в Енакиево Донецкой области в 70-х годах, пообещав добиться возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам.

Так называемые игры компроматов наших политиков (а компроматы — это не всегда неправда), с одной стороны, обнажают (мягко говоря) моральную деградацию правящего класса, с другой  — позволяют людям увидеть тех, кто именует себя элитой, „во всей красе“.

В последние годы, как водится, скандальные факты личной жизни и даже преступные деяния украинских политиков становятся достоянием общественности в периоды избирательных кампаний. Правда о политиках, пусть даже шокирующая, — это плюс, ведь публичность — чуть ли не единственное лекарство для тех, кто, получив властные рычаги, возомнил, что вправе (причем — безнаказанно) совершать то, о чем любому человеку, уважающему законы своей страны и просто философию человеческих взаимоотношений, даже и подумать страшно.

Парадокс: мы знаем правду о, например, Лозинском, но положение дел это не меняет. Во-первых, Лозинский, которого подозревают в убийстве с особым цинизмом человека, разгуливает на свободе; во-вторых, украинцы (что наиболее огорчает) как-то равнодушно восприняли этот вопиющий факт.

Эксперты, с которыми сегодня беседует „День“, в один голос говорят — надо менять систему выборов, иначе ситуация законсервируется на долгие годы. Кстати, на днях в интервью „УП“ экс-соратник Юлии Тимошенко — Михаил Бродский — рассказал в деталях о том, как он лично в ящиках из-под канцелярских товаров возил и сдавал в штаб деньги, вырученные БЮТом от продажи мест в избирательном списке. И так делает не только БЮТ — все и все это знают, но из-за отсутствия реакции, заинтересованности в изменении положения дел все остается на прежнем уровне.

Виталий КУЛИК, директор Центра исследований проблем гражданского общества:

 — Прежде всего приходится констатировать, что у наших политиков выработался иммунитет на критику со стороны конкурентов, СМИ и гражданского общества. То есть наш политикум уже не сильно реагирует на всевозможные обвинения. Только лишь тогда, когда что-то выходит за рамки (скажем, убийство или изнасилование детей), политики начинают реагировать.

Политики привыкли использовать выброс компромата в своих узкопартийных целях и, таким образом, вырабатывают и у общества неприятие и недоверие к войнам компромата.

С одной стороны, да, мы узнаем много новой информации, с другой стороны — мы не видим, что что-то может измениться. А политики, понимая все это, также ничего не предпринимают для изменения ситуации.

Необходимо зачистить политическую систему, убрать с арены действующих игроков, принять новые правила игры. Только в таком случае можно говорить о качественных изменениях. Если говорить о маленьких шагах, направленных на перезапуск системы, то в первую очередь необходимо установить жесткий контроль над исполнением обещаний политиков и политических сил со стороны гражданского общества. Это первое.

Второе. Должен быть сформирован запрос общества на этот контроль. Общество должно вырабатывать также правила игры.

Третье. Необходимо жесткое требование, чтобы было реальное наказание.

Для зачистки власти необходима, прежде всего, политическая воля как Президента, так и Верховной Рады. Если с парламентом — все понятно, то с главой государства еще не все потеряно, и он может проявить политическую волю. Если не действующий Президент (в чем я глубоко сомневаюсь), то хотя бы будущий. Однако если он этого не сделает, то, думаю, мы получим консервацию коррумпированной системы на многие годы.

Если говорить конкретно о системе формирования избирательных списков, отмечу, что сейчас невозможно что-либо изменить. Хотя в самом БЮТе (как, впрочем, и других политических силах) есть понимание, что необходимо обновить список. Думаю, продажа мест уже не является для крупных партийных игроков, таких, как БЮТ или Партия регионов, приоритетной задачей.

Скандалы, которые вспыхнули в последние время (с Лозинским, педофилами), подталкивают лидеров к выводу, что торговать местами в списке  — это бить по своему авторитету, который потерять легче, чем завоевать.

Таким образом, думаю, что квота выставленных на продажу мест в избирательном списке будет с каждым разом уменьшаться, поскольку это имиджево не выгодно самим политическим партиям. Уроки извлекают все партии и их лидеры.

Константин МАТВИЕНКО, эксперт корпорации стратегического консалтинга «Гардарика»:

 — Прежде всего хотел бы отметить, что началом конца режима Кучмы стало обнародование информации о смерти Георгия Гонгадзе. Тогда реакция общества была предельно острой и адекватной ситуации. В конце концов, победа Ющенко над тогдашним кандидатом от власти — Януковичем -была обусловлена именно реакцией украинцев на убийство, имеющее место во время правления Кучмы.

К сожалению, акцией „Украина без Кучмы!“ и Майданом исчерпывается список заслуг гражданского общества.

Вы вспомнили о банальной покупке-продаже мест в избирательных списках. У нас с вами в силу профессии, а также у всего общества в целом, есть целостное представление о ситуации, которое звучит так: „Все они гады“. Мы на интуитивном уровне это понимаем, поэтому новые компроматы, новые скандалы ничего не изменят в сознании граждан. Ну, допустим, узнаем больше: кто где живет, кто каким образом отхватил земельный участок, завод или телевизионный канал — и что? Мы знаем также о схемах формирования списков, но ведь это не меняет подходов тех, кто их формирует? Не меняет.

Ремарка о господине Бродском, который на днях в интервью „Украинской правде“ поведал тайны формирования списков БЮТ. Так вот, надо учитывать, что Бродский выступает техническим кандидатом, играя в пользу Партии регионов.

Как это изменить? Демократическим путем на выборах изменить это невозможно. Мы прошли точку невозврата. Политикум наш представляет замкнутую касту. В Украине также присутствует вертикальная мобильность, то есть люди, которые приходят в политику, во власть со сменой поколений — это династы. Тут стоит вспомнить молодую команду мэра Черновецкого. Отец секретаря Киевсовета Олеся Довгого (вместе со своим родным братом)  — депутат Верховной Рады. И таких примеров можно навести массу.

Последний скандал связан с дочкой Денисовой (министр труда и соцполитики), которую сразу же со студенческой скамьи назначили на очень высокую руководящую должность.

Таким образом, существующая система является замкнутой, она работает на само воссоздание, без того, чтобы учитывать общественный интерес. Заметьте — даже не представлять, а, по меньшей мере, учитывать. Увы, эти политики не могут быть заменены другими, поскольку законы о выборах они пишут под самих себя.

В информационном обществе меняются не только функции, но и природа власти. К власти предъявляется достаточно много квалификационных требований, которые не могут быть определены избирателем. То есть депутат, если он реально является законодателем, должен быть высококвалифицированным человеком. А существующая реклама о кандидатах в депутаты или президенты не дает нам возможности определить их квалификацию.

Игорь ЖДАНОВ, президент Аналитического центра «Открытая политика»:

 — Общество по-другому реагировало на резонансные дела во времена правления Кучмы. Там был и протест общества, и осуждение, и, вместе с тем, были политики, имеющие право называться моральными. Однако после оранжевой революции (когда произошло тотальное разочарование и в политике в целом, и в политиках непосредственно) даже резонансная информация воспринимается как возможная. К тому же, в сознании нашего общества утвердилось мнение, что они не могут повлиять, чтобы хоть что-то поменять.

Нам необходимы сегодня, как никогда, политики с моральным началом, которые могли бы объединить вокруг себя неравнодушных людей. А вы знаете, на самом деле нынешняя социальная апатия может просто превратиться в асоциальную, когда люди будут не только игнорировать власть и все, что с ней связано, но и жить будут совершенно отдельно от государства, власти, политики, политиков.

Может ли в существующей системе координат родиться что-то моральное, светлое, чистое? Думаю, теоретически — да, практически — очень сложно. Сложно, прежде всего, потому, что это зависит не только от качества самого политика — его способности заявить о себе и так далее. Ведь можно против него создать технологию, которая поставит под большое сомнение его моральность, чистоту и прочие качества.

Что касается избирательных списков. С одной стороны, да, банальная покупка мест в списке — практика, мягко говоря, неприемлемая. С другой стороны, нельзя судить однозначно, ведь кампанию надо за что-то проводить. Да, случается банальная продажа мест, а есть помощь состоятельных членов партии, которые рассчитывают на место в списке. Как преодолеть это явление? Только посредством внедрения открытых списков, когда человек будет зависеть не только от воли партийного босса (дескать, а на каком же месте в списке я окажусь), но и будет соревноваться с конкурентами на избирательном округе. Он тогда будет общаться лично с людьми, и его непосредственно и будут оценивать. Это  — реальный шаг к преодолению существующей у нас политической коррупции.

Евгений ГОЛОВАХА, заместитель директора и заведующий отделом социально-политических процессов Института социологии НАН Украины, доктор философских наук:

 — Обращаться с правдой намного сложнее, чем с ложью, — это давно известный факт. На этот счет, у меня даже есть афоризм: „Ложь гуманнее правды“. Но обращаться с правдой трудно не только у нас — это проблема всех. Во всем мире журналистам, прежде чем высказать правду, приходится бороться, но, видимо, такова их работа.

Что делать с правдой? Вообще, журналисты должны меньше задумываться над этим вопросом. Их функция проста — докапываться до нее. А дальше — это уже проблема всей общественности. Начиная от политиков, которые больше всего бояться правды, так как им приходиться жить в особо грязном мире, и заканчивая теми, кто в этой грязи жить не хочет. Но последние должны понимать, что лучше правда, которая показывает грязь, чем ложь, которая является воздушным замком.

Нам надо учиться обращаться с правдой. Конечно, демократия — это длинный путь, поэтому очень важно научиться воспринимать правду без ущерба для психологического состояния общества. Если же мы хотим вернуться в тоталитарное прошлое, где правду о том, что у нас под боком взорвалась атомная станция и там гибнут люди, узнавать от шведов, тогда этот навык не нужно формировать. Если же мы хотим двигаться вперед, нам каждый раз придется сталкиваться с очень неприятной правдой.

Каждые страны выбирают разные пути — разные правды. Например, наши соседи, узнав как тяжела и невыносима правда, двинулись назад. Теперь у них „тишь, гладь да Божья благодать“, никто никого правдой не мучит. А нам, если мы хотим двигаться в направлении развитой — а не дикой — демократии, придется с ней еще долго помучаться.

С другой стороны, на всякого рода компроматы, если там содержится криминальная составляющая, должны реагировать правоохранительные органы, мало того, представители интеллектуальной элиты. Широкая общественность, как правило, реагирует на это очень своеобразно и опосредованно, делая выводы — кому можно доверять свои полномочия, а кому нет, — потому что человек, занимающийся личностно-семейными делами и тратящий на это почти все свои силы, не может в этом досконально разбираться. Поэтому задача интеллектуалов — преподнести это так, чтобы всем людям стало понятно; задача политиков — законодательно реагировать, а журналистов — за всем этим следить.