Жена называет Путина «лапулей», автопробег Кадырова с «лезгинкой», или Как России не вляпаться в еще больший звездец?. ФОТО

Путин — человек закрытый. И мало кто из журналистов наблюдал его в домашней обстановке. А, может, и никто не наблюдал. «Я всегда работал первым лицом» Вы думаете, что мне далеко просто? Мне далеко не просто… Меня всю жизнь хотя

Накануне Нового года в московском издательстве «ВАГРИУС» вышла книга «НЕпарадные портреты», в которой собраны необычные — «неформальные» интервью и репортажи нашего журналиста Александра Гамова.

С Владимиром Путиным автор катался на горных лыжах, с Сергеем Степашиным соревновался в беге, с Сергеем Шойгу играл в хоккей, с Рамзаном Кадыровым боксировал на ринге. А еще парился в бане с Виктором Черномырдиным, Павлом Бородиным, Владимиром Жириновским, Александром Прохановым, Борисом Немцовым. В книге представлены также «непарадные женские портреты» — Людмилы Путиной, Джахан Поллыевой, Валентины Матвиенко, Любови Слиска. Здесь же собран «кремлевский фольклор». В заключительной главе (она подготовлена в соавторстве с журналисткой Любовью Гамовой) публикуются проникновенные беседы с Нонной Мордюковой, страницы из дневника великой актрисы, редкие фотографии и документы.

Большинство из этих материалов уже печатались на страницах «Комсомольской правды». Сегодня мы знакомим читателей с отрывками из этой книги, которые в газете еще не публиковались. 

Александр Гамов выглядывает из часов на Спасской башне Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Ново-Огарево. 11 вечера…   

… Путин — человек закрытый. И мало кто из журналистов наблюдал его в домашней обстановке. А, может, и никто не наблюдал. Кроме, разумеется, меня. (Прошу прощения за бахвальство.)

А приехал я в Ново-Огарево, домой к Путиным, в один из воскресных зимних вечеров. Вместе с Людмилой Путиной мы отбирали снимки из домашнего архива к ее интервью для “Комсомолки”.

Чета Путиных в одном из московских ресторанов. Декабрь, 2007 г. Фото: РИА «Новости»

Мы сидели в гостиной, которая, кстати, была обставлена довольно скромно: небольшой камин, книжные шкафы, несколько мягких кресел, стол, на котором стояли чайник, чайные чашки и небольшие вазочки с печеньем и вареньем, кажется, малиновым.  

Людмила Александровна достала из шкафа три толстенных альбома с фотографиями. Мы  даже немного поспорили: те снимки, что предлагала она, по моему мнению, для газеты не подходили, а которые приглянулись мне, казались ей неинтересными.

На ковре, у ног Путиной, мирно дремали два пуделя, посапывая и повизгивая во сне. Вдруг они вскочили и бросились к двери. А оттуда им навстречу — лабрадор Кони. И тут все три собаки начали с лаем носиться по гостиной. Потом Кони легла на ковер, а пудели принялись легко покусывать ее за уши. Кони довольно заворчала.

Неожиданно вошел Путин. На нем были светлая куртка, черные джинсы и коричневые ботинки. Я поднялся из кресла, пошел ему навстречу, протянул руку… Но рукопожатия как такового у нас не получилось: ладони у Путина были испачканы в грязи (видно, он играл на улице с собакой — бросал ей палку или мяч). Поэтому он протянул мне, как обычно делают в таких случаях, согнутую в локте руку, которую я и пожал.    

 — Лапуль, — с улыбкой сказала ему Людмила Александровна (а я первый раз слышал, чтобы так называли Путина, пусть даже и супруга),  — а мы здесь чай пьем и интервью обсуждаем, снимки вот выбираем.

Путин сел в кресло, молча посмотрел на меня. А я вдруг поймал себя на мысли, что не знаю, о чем говорить с ним у него дома. О делах? Но ведь воскресенье, на часах — 11 вечера… У человека — выходной, а тут я начну грузить его своими вопросами.

И стал рассказывать ему про свою немецкую овчарку с журналистской кличкой Гранка, которая обычно по ночам, когда я возвращаюсь из командировок (а мы, журналисты, бывая в поездках с Путиным, почему-то чаще всего прилетаем заполночь), встречает меня у дверей, заботливо обнюхивает, облизывает … Все домашние же спят! А потом ведет на кухню и показывает, где искать вкусный ужин. И сама со мной же его и делит.

“Домашний” Путин внимательно слушал мой рассказ про Гранку и хорошо так улыбался…

Автопробег с «лезгинкой»

… А вот какое забавное приключение случилось у нас однажды с Рамзаном Кадыровым.

Говорю ему как-то:

 — У вас же в Аргуне конвейер запустили по выпуску “Жигулей”?

 — Ну! — отвечает с гордостью. — Классные тачки!

 — А почему же вы меня все время на иномарках-то возите?

Рамзан насупился и ничего не ответил. А мы как раз в “ночной футбол” собирались играть — поле прямо рядом с его домом в Центорое.

Поиграли. И в полночь собрались ехать на ужин в Гудермес. Я уже открыл дверцу кадыровского “Форда”… Смотрю, а Рамзан сидит за рулем вишневых “Жигулей”. Я еще обратил внимание, что они были без номеров. Видно, пока мы в ночи гоняли по полю мяч, машину пригнали из Аргуна, прямо с завода.

На Кадырове была голубая спортивная форма, но с кожанным ремнем и кобурой. Он достал оттуда пистолет и положил его рядом с рычагом переключения скоростей.

 — Этот автопробег, Гамов, я посвящаю тебе! — провозгласил Рамзан. — Аллах акбар!

Кадыров включил магнитофон — лихую чеченскую песню — и, подшпорив своего “автоскакуна”, помчал меня в Гудермес. Машины кадыровской охраны отстали, и мы одни неслись по ночной дороге.

Рамзан Кадыров прокатил журналиста «КП» Александра Гамова на «Жигулях» без бензина Фото: Олег РУКАВИЦЫН

Я с ужасом посмотрел на спидометр: он показывал 120 километров в час.

 — А вот в этом месте я однажды перевернулся, ла-ла-ла! — напевая песню и отчаянно жестикулируя на полном ходу, изображая танец “Лезгинку”, резвился Рамзан. — Может, еще попробовать? Ха-ха-ха!

Я от страха зажмурил глаза, и от безысходности тоже стал “лезгинить”. А что еще оставалось?

И тут на мое счастье аргунские “Жигули” зачихали и сбавили ход.

 — Вот, блин! — закричал Рамзан с обидой в голосе. — Бензин забыли в бак налить! Стрелка на нуле…

А до Гудермеса оставалось километров пять.

 — Так давайте зальем, вон заправка! — предложил я, а мы как раз проезжали мимо АЗС.

 — Денег нет, — обреченно вздохнул Рамзан и похлопал по пустым карманам спортивных штанов.

 — Да я заплачу.

 — Мы с гостей денег не берем.

“Жигули” перестали чихать, совсем заглохли  и уже катились по инерции…

 — Тогда давайте продадим ваш пистолет, — в шутку сказал я.

Кадыров шутку не понял и не принял.

 — Я лучше пешком пойду, — хмуро произнес он.

Потом немного подумал, выключил музыку, наклонился к приборной доске и стал что-то шептать. Я с улыбкой наблюдал за Рамзаном. //

И… тут аргунские “Жигули” неожиданно завелись! (Рамзан довольно ухмыльнулся.) И снова поехали! Скорость, правда, была небольшая, но на кадыровском шепоте, без бензина, мы благополучно добрались до Гудермеса …

«Секс — это тоже форма движения»

Есть у меня одно «интервью», которого… не было. В апреле 2003-го, когда автор бессмертных выражений и крылатых слов нашей эпохи Виктор Черномырдин готовился к своему 65-летию, я решил отойти от “традиций жанра”: свои вопросы адресовал не самому ЧВС, а его богатому «литературному наследию».

Я надеялся, что мой герой, наделенный недюжинным чувством юмора, не обидится на меня за такую вольность. Сам же любит повторять: «Что сказано — то сказано!» К тому же каждое черномырдинское «лыко» легло в строку… Это “интервью” было напечатано в «Комсомольской правде» 8 апреля 2003-го. Правда, со временем я, точнее, сам Виктор Степанович обогатил его новыми «черномырдинками»… 

Виктор Черномырдин: «Интересно, а какие сегодня мои крылатые выражения ушли со страниц «Комсомолки» в народ?» Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

«К русскому языку у меня вопросов нет»

 —… Никак еще не могу это для себя понять. Где я? Куда я попал?

 — На страницы «Комсомолки», Викстепаныч.

 — Чо ты хочешь?

 — Спросить. Что вообще происходит?

 — Я далек от мысли. Я же не с луны свалился и не с кафедры марксизма-ленинизма. Мы продолжаем то, что уже много наделали. Важнейший итог петровских реформ — создание благоприятных условий для западных деловых людей. Где-то мы нахомутали. Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота. Мы всегда можем уметь. Россия со временем должна стать еврочленом. Нам никто не мешает перевыполнять наши законы. Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и заботливо направляемый.

Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем. Мы свою страну формулируем. Я чувствую, сегодня какое-то такое витает в воздухе: там кто кому, кто чего…

 — Говорят, кризис — глобальный и экономический.

 — Отродясь такого не бывало, и опять то же самое. Корячимся, как негры… Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно. На ноги встанем, на другое ляжем. Вообще-то успехов немного. Но главное — есть правительство. Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю — грешны, занимаемся. Но плохо. Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим. Изменений, чтоб дух захватывало, не будет. Иначе, чтобы кому-то что-то дать, нужно будет у другого взять или отобрать.

 — Вы так считаете?

 — Мы с вами так будем жить, что наши дети и внуки завидовать станут.

Абсолютно, и не только я, считаю, но я хочу продолжить дальше, чтоб понимать… Надо же думать, что понимать… У меня к русскому языку вопросов нет. На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться. Мы выполнили все пункты от «А» до «Б»… Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?

 — Может, надо было провести деприватизацию и раздать деньги народу?

 — В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует! Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны. Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе. С налоговым сюрриализмом надо кончать. А кто пытается нам мешать, о них мы знаем в лицо. Правда, там не назовешь это лицом.

 — Как России не вляпаться в еще больший звездец?

 — Не надо умолять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем…. Сегодня идет напряженная работа в кабинетах.

Некоторые предлагают пойти на какие-то там хотелки, как говорят, я извиняюсь, кто-то хочет больше… Ну, здесь так не бывает… Кто бы нас сегодня ни провоцировал, кто бы ни подкидывал какие-то там… — не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений. Наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы…

Ввяжемся в драку — провалим следующие да и будущие годы. Кому это нужно? У кого руки чешутся? У кого чешутся — чешите в другом месте.

О властных (и не только) органах

 — Викстепаныч, что быстрее рухнет — доллар, евро или рубль?

 — Произносить слова мы научились. Теперь научиться бы считать деньги… Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю где — зависит от количества… Я бы не стал ставить эти вопросы так перпендикулярно.

 — А если положить их горизонтально?

 — Тут у многих, между прочим. Лежит. Ну и пусть лежит… Ну, значит, он тебе не нужен, ну если нет нужды его использовать. Вот у тебя лежит?

 — Не всегда!

 — Вечно у нас в России стоит не то, что нужно!.. Говорят, наш спутник без дела висит. У нас много чего висит без дела, а должно работать!

 — Куда смотрит правительство?

 — Правительство — это не тот орган, где, как говорят, можно одним только языком… Правительство поддержать надо, а мы ему по рукам. По рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов.

 — На что же теперь вся надега?

 — Естественные монополии — хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока… Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче… Учителя и врачи хотят есть практически каждый день!.. Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту… Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?

 — Где же выход? Или хотя бы вход?

 — Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь… Секс — это тоже форма движения… У нас какой-то, где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся.

 — А вы сами-то как насчет этого самого?

 — Я далек от мысли… Я не сторонник сегодня влезать с распростертыми объятиями… Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше… Здесь вам не тут… Я не тот человек, который живет удовлетворениями. Для меня день прожитый — это уже история… Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.

«Я всегда работал первым лицом»

 — А как вам курс Президента России?

 — Курс у нас один — правильный.

 — Вы так уверены?

 — Я нигде и никогда, по сути дела, не ошибался.

 — А говорят, ветви власти легли под Кремль.

Виктор Черномырдин в «Комсомольской правде»: «Газета вы солидная, с орденами. Но и у вас заносит. Иногда… Кое-кого… » Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

 — А у нас что, Конституция — «стоячая», «сидячая» или «лежачая»? А то, что Кремль пытаются за всякие случаи дергать — мол, подминает… Да он еще никого не подмял!

 — А вот журналисты некоторые кручинятся: мол, Кремль давит.

 — Давно надо и больше… Вас хоть на попа ставь или в другую позицию — все равно толку нет… Второй канал государственный стопроцентно, но иногда такое выдает, что хоть глаза не открывай. Тяжеловато смотреть, тошнит порой, но смотришь, куда деваться… Я же вижу по глазам: вас же тошнит…

Вы думаете, что мне далеко просто? Мне далеко не просто… Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал только таких еще нет… Я с молодых лет… всегда работал первым лицом. Кто мне чего подскажет, тому и сделаю. Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере нефти и газа… Да и я вон в своем седле — только ветер в ушах… Я тоже нес большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал…

 — До сих пор ходят легенды о $5 млрд., которые вы якобы умыкнули…

 — Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!.. Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!..

 — А что будет дальше?

 — Куда уж еще дальше? И так уж видно, что министр внутренних дел подключился сегодня к сектору экономическому. Ну а чего здесь больно умного, или там заумного, или захитрого, чтобы не додуматься? Да потому что это идет на грани преступности…

Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером… Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем… Мы продолжаем то, что мы уже много наделали… Какую бы общественную организацию мы ни создавали — получается КПСС… Я готов и буду объединяться со всеми… Вся страна будет наблюдать этот балаган… Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.

Когда моя… наша страна в таком состоянии, я буду все делать, я буду все говорить… Кто тебе сказал, что не принимаю? Все принимаю… Если надо выпить водочки, выпью. И спою… Да ладно… А все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место.

 — Складно вы говорите…

 — Ну, Черномырдин говорил не всегда так складно. Ну и что? Зато доходчиво. Сказал — и сразу все понимают. Ну, это мой, может быть, стиль. Может, я не хочу сказать, что самый правильный, но очень понятый и доходчивый. И кто тут меня может заменить? Убью сразу… Извините. В харизме надо родиться!

РЕЦЕПТ ОТ ЧЕРНОМЫРДИНА

«Пельмень должен быть величиной с маленький чебурек!»

 — Для приготовления фарша в равных пропорциях смешать пропущенные через мясорубку говядину, свинину, по вкусу добавить мелко нарезанный лук, черный молотый перец, соль.

Тесто приготовляется следующим образом:  налить в кастрюлю два стакана сырой воды, туда же — три сырых яйца, все это подсолить, тщательно перемешать и, добавляя муку, месить до тех пор, пока тесто не станет упругим.

Затем раскатать его на колбаски диамером два сантиметра, порезать на ровные кусочки и раскатать тонкими лепешками. Пельмень должен быть величиной с маленький чебурек!

После этого налить в кастрюлю воды, положить туда половинку луковицы, черный горошковый перец, соли по вкусу, довести воду до кипения и опустить пельмени. Когда они вздуются и всплывут, можно подавать на стол.

Приятного аппетита!

Виктор Степанович знает толк в русской кухне Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН