Что сказал бы Штефан Великий румыно-молдавским либералам?

Полагаю, ни для кого не является секретом, что в любом молдавском селе или небольшом провинциальном городке на вопрос о том, «Кто Вы?» и «На каком языке говорите?», вам ответят «Suntem moldoveni, vorbim limba moldoveneasca&ra

Полагаю, ни для кого не является секретом, что в любом молдавском селе или небольшом провинциальном городке на вопрос о том, «Кто Вы?» и «На каком языке говорите?», вам ответят «Suntem moldoveni, vorbim limba moldoveneasca». Ответят спокойно, естественно, так, будто это само собой разумеется.

В столице все по-другому. Если и ответят: «Я — молдаванин», то с оглядкой, или как следует подумав. Исключения редки. Почему с вопросом самоидентификации, о которой сегодня много говорят, нет затруднений у виноградаря, хлебороба, тракториста, фермера, врача, учителя (хотя здесь и бывают исключения), в общем — у сельского жителя, но практически всегда есть проблема у жителя большого города? Почему в течение десятков лет села, и небольшие города Молдовы твердо стоят на позиции молдавской национальной идентичности, а определенная часть интеллигенции — на позициях унионизма? В чем суть этого феномена?

Может быть, в том, что простые люди, в поте лица зарабатывающие себе на хлеб насущный относятся к себе с уважением и не испытывают никакой ущербности. Они живут на своей земле и называют ее так, как называли ее их отцы, деды и прадеды. Но как только молодой молдаванин, выпускник сельской школы поступает в столичный университет или институт он тут же подвергается массированной обработке со стороны преподавателей, старших коллег-студентов, прорумынских газет и Интернет — сайтов. Со всех сторон ему внушают: «Ты — румын! Говоришь на румынском языке! Объединение с братьями за Прутом — неизбежно!». Некоторая часть выдерживает это давление. Но очень многие — ломаются. Не каждый способен противостоять напору, который поддерживается информационными ресурсами 23-миллионной страны. Трудно быть одному. Особенно когда не хватает опыта и знаний. Легче быть со всеми, в толпе.

Думается, что истоки унионизма лежат в комплексе неполноценности некоторой части молдавской интеллигенции. Они не считают нужным гордиться своей страной (говорят, что не за что), и с готовностью принимают систему ценностей соседнего государства. Одним из очевидных признаков этого комплекса неполноценности является безосновательная надежда на благотворное влияние вступления Молдовы в Евросоюз. Причем не в качестве полноценного члена, а как «бедного родственника». С легкой руки либералов вступление в ЕС преподносится как панацея от всех бед. При этом негативный опыт стран Прибалтики и Восточной Европы — во внимание не принимается.

Вступление в ЕС Румынии привело к оттоку самых активных и работоспособных людей из страны — до 4 млн. человек, упадку сельского хозяйства (основу экономики), которое не выдерживает требования ЕС. Только недавно специально для Румынии было отменено указание евробюрократов о том, чтобы все выращиваемые помидоры и огурцы были строго определенных размеров и формы. На Западе румыны, как правило, заняты неквалифицированным, «черным» трудом. Представление о том, что, вступив в ЕС, Молдова немедленно решит все свои проблемы, в корне неверно. Однако именно этот примитивный подход лежит в основе стратегии правящего альянса.

В чем же причина того, что часть национальной интеллигенции не считает необходимым гордиться своей страной?

В силу различных исторических обстоятельств в Молдове не сформировался устойчивый слой населения, занятых интеллектуальным трудом. В начале XIX века молдавское княжество было разделено между Российской и Оттоманской империями. Позднее часть молдавской знати приняло участие в формировании румынского государства, при этом сыграло важную роль в создании румынской культуры и румынского литературного языка. Другая часть населения Молдовы попало под влияние русской цивилизации, русского культурного поля.

В XX веке, территория Молдовы, наряду с другими, оказалась в водовороте бурных событий мирового масштаба: революции, перевороты, мировые войны, изменение границ, и сопутствующие всему этому жертвы, миграция населения, репрессии тех или иных властей. Только в 60-70 годах, во времена нескольких десятилетий стабильного существования в составе Советского Союза в Молдове смогла, наконец, сформироваться интеллигенция в первом поколении.

В период распада СССР национальное возрождение молдаван приобрело ярко выраженные румынизированные черты, прежде всего за счет возвращения латинской графики, ожесточенных дискуссий вокруг названия языка и молдавской национальной идентичности. В обществе и, особенно в среде интеллигенции, произошел глубокий раскол. Некоторая часть приняло румынские ценности, другая — осталась на позициях молдавской национальной идентичности.

Если бы в начале 90-х годов подавляющая часть городских и сельских молдаван бывшей Молдавской ССР выступило за объединение с Румынией, оно бы состоялось и ничего бы не смогло этому помешать. Но против объединения была настроена, прежде всего, молдавская провинция, в которой с 20-30 годов прошлого века укоренилось недоверие к Румынии. Именно поэтому, чтобы устать унионистом, нужно оторваться от своих корней. Настоящий унионист с плохо скрываемым презрением относится к молдавскому селу.

Однако молдавская провинция, это очень серьезная сила. Именно в Молдавии в свое время были зарегистрированы самые большие села в мире. До массового выезда за границу на заработки село в 5-7 и даже 10-15 тыс. человек были обычным явлением. Молдова — сельская страна. Молдавская провинция питает молдавскую культуру, менталитет, традиции.

И вряд ли это достойно стеснения или, хуже того, — презрения.

Жителям Молдовы есть чем гордиться.

Музыкальная культура в Молдове — одна из самых богатых на планете. Молдаване занимают одно из первых мест в мире по музыкальным способностям. Для Молдовы народная музыка — это то же самое, что для России литература XIX века, а для Германии классическая музыка и философия. Музыкальная культура Молдовы по своему уровню несравнима с аналогичной культурой Румынии. Она намного выше, сложнее и бесконечна в вариантах своего развития.

Оркестры народной музыки «Лэутары», «Мугурел», «Братья Адвахов», танцевальные коллективы «Жок» и многие другие, то, что мы воспринимаем, как обычное и явление — на самом деле могут и должны являться предметом национальной гордости. Потому что нигде ничего подобного нет. Например, только в молдавском народном танце есть движение частотой в 1/32 такта. Как правило, народный танец в других странах (за редким исключением), это яркие костюмы и унылое топтание на одном месте.

В 60-80-е годы в Молдове было создано множество художественных и мультипликационных фильмов, настоящих шедевров. А народный эпос? А народные сказки? Летописное наследство Молдовы, насчитывающее несколько веков, представляет собой настоящее историческое и литературное сокровище. Совершенно особая, уникальная часть культуры — молдавские монастыри и их вклад в сохранение православной веры после падения Византийской империи в 1453 году. Наконец — неповторимая природа Молдовы: плодородна земля, холмы, леса.

Россыпь этих богатств была создана поколениями людей на территории, которую ныне населяют 3,5 млн. человек — молдаване, русские, украинцы, гагаузы, болгары, евреи и представители других национальностей.

Слушаешь иного сторонника «унири» и думаешь, как быть с тем фактом, что практически в каждой второй молдавской народной песне говорится: «молдавский», «у нас в Молдове», «мы молдаване» и т.д. Если вверх возьмет унионистская идея, которой руководствуются либералы, это богатство бесследно растворится в Румынии, как растворились другие земли и народы, о которых теперь помнят только этнографы. И приобретет все это вид серых поделок, которые, например, можно наблюдать на румынском телевизионном канале «Этно».

У многих других стран и народов нет и сотой доли того исторического наследия и культуры, которыми Бог одарил Молдову. Там трясутся над каждой закорючкой, над каждым убогим камнем, которого коснулась рука предка, для обоснования собственной государственности и национальной идентичности. В Молдове все это есть в огромном и разнообразном объеме. Но это не волнует ту часть национальной интеллигенции, которая оторвалась от своих корней.

Думаю, если вдруг, каким-нибудь чудом Штефан Великий узнал о планах унионистов, скорее всего в их адрес его выражения были далеки от политкорректности.