Чили и Гаити: землетрясения на фоне политики

Если мы заметим, что в Порт-о-Пренсе разрушений намного больше, чем в Сантьяго, то чилийцам от этого легче не станет. Мертвых уже не воскресишь, а разрушенные дома, хоть их и меньше, все равно надо отстраивать заново. Надо восстанавливать поврежденный аэропорт, надо организовывать полевые госпиталя и гуманитарную помощь, чтобы погибших не стало еще больше. И жителям других государств все равно надо вносить пожертвования на счета пострадавшей страны, пишет «The Washington Post» (США).

Однако в данном случае сравнения неизбежны — и многие уже этим занимаются: в конце концов, в обоих этих латиноамериканских государствах с очень небольшим промежутком произошли землетрясения необычайной силы, и оба раза эпицентр находился недалеко от столицы. В обеих странах политическим лидерам трудно даже подобрать подходящие метафоры для оценки масштабов бедствия. Президент Чили Мишель Бачелет (Michelle Bachelet) назвала это землетрясение «чрезвычайной ситуацией, не имеющей прецедентов в истории» страны. Президент Гаити Рене Преваль (René Préval) сравнил разрушения в его стране с последствиями «пятнадцатидневных ковровых бомбардировок».

Однако воздействие стихийного бедствия на население двух стран, естественно, различается. Землетрясение всегда происходит внезапно, и в этом смысле можно сказать, что страна, ставшая его жертвой, вытащила несчастливый билет в геологической лотерее — как выразился на страницах нашей газеты в январе мой коллега Дэвид Игнатиус (David Ignatius). Однако краткосрочные и долгосрочные последствия этих стихийных бедствий  — масштаб разрушений, скорость, с которой население мобилизует свои силы и восстанавливает страну — с везением или невезением не имеют ничего общего. Ученые, исследовавшие случаи массового голода, давно уже утверждают, что его причиной становятся не только погодные условия, но также неудачные экономические и политические решения. Продовольствие всегда где-нибудь имеется, поэтому, если у какой-то конкретной страны его не оказалась, объяснения типа «прошлым летом была засуха», не проходят.

Способность общества преодолеть последствия стихийного бедствия также отражает его экономическую и политическую культуру. Конечно, в Чили на этой неделе продолжится «мародерство», — надо же людям как-то выживать среди развалин — но ситуацию будут контролировать чилийская армия и полиция, а не американские морские пехотинцы. Не избежать и внезапного обрушения поврежденных многоквартирных домов, но строительные инспекторы уже изучают пострадавшие жилые кварталы, определяя, в каких зданиях находиться безопасно, а в каких — нет.

В Чили еще до землетрясения действовали нормы, предписывающие застройщикам сооружать новые здания в соответствии со стандартами сейсмоустойчивости. Кое-какие из домов, как выяснилось, им не отвечали, но многие были построены на совесть. Кроме того, жителям «некондиционных» зданий есть куда обратиться: согласно одному сообщению, жильцы обрушившегося нового дома в городе Консепсьон грозят подать на строителей в суд. Уже само возникновение этой идеи говорит о вере владельцев квартир в дееспособность своей судебной системы, в то, что она заставит застройщиков выплатить им компенсацию, а правила застройки принимаются «не для галочки». В Гаити ничего подобного не существует.

Кроме того, хотя сейчас на эту тему рассуждать немодно, отмечу также: в Чили, в отличие от Гаити, действует эффективная демократическая система. На недавних выборах правящая левоцентристская партия впервые за двадцать лет потерпела поражение от правоцентристской оппозиции. Инаугурация нового президента Себастьяна Пинейры (Sebastián Piñera), состоится на следующей неделе, и, как ожидается, передача власти пройдет без каких-либо инцидентов. Хотя сам Пинейра  — миллиардер, в своей предвыборной кампании он ориентировался на представителей малого бизнеса, пообещал продать часть своих активов, чтобы избежать конфликта между личными интересами и служебными обязанностями, и включил в состав кабинета министров ряд независимых политиков и деятелей левоцентристских взглядов. Конечно, мы пока не можем сказать, как он проявит себя на посту главы государства, но чтобы победить на выборах, Пинейра должен был заслужить доверие миллионов простых людей, а не только богачей или партийной элиты.

В контексте стихийного бедствия все это немаловажно: говоря о «демократии» в Чили, мы имеем в виду, что в этой стране политическое руководство не может игнорировать чаяния избирателей. И ликвидация последствий землетрясения будет основываться на тех же ценностях, что и знаменитая чилийская пенсионная система (разработанная братом избранного президента — Хосе Пинейрой [José Piñera]), гарантирующая простым рабочим достойную жизнь после ухода на покой. Возможно, в ближайшие несколько месяцев государство будет не в состоянии помочь всем пострадавшим от стихии беднякам, но и полностью проигнорировать их бедственное положение оно тоже не сможет.

Природные катастрофы не носят политического характера — они в принципе алогичны. Но восстановительный процесс после катастрофы имеет к политике самое непосредственное отношение. Несмотря на то, что землетрясение в Чили было сильнее и сопровождалось повторными толчками, причинившими дополнительные разрушения, эта страна вернется к нормальной жизни раньше, чем Гаити. И везение здесь ни при чем.