Генералиссимус на крови

«ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА… »

Его негативное влияние сказывалось уже на этапе определения наиболее перспективных образцов боевой техники и во время принятия их на вооружение Красной армии. В этих вопросах, как и во всем остальном, за Сталиным было решающее слово, которое зависело от его настроения, прихотей и невысокой компетенции в сочетании с высокомерием. Часто экспертами в этих вопросах для него были малокомпетентные маршалы К.Ворошилов и Г.Кулик. Многие же специалисты в своих заключениях пытались угадать мнение Сталина, потому что тех, кто проявлял самостоятельность, могла ждать судьба наркома вооружений Б.Ванникова или начальника НИИ ВВС А.Филина. Первый из-за спора со Сталиным встретил войну в тюрьме в качестве шпиона (потом выпущен), а второй  — за доклад о недостатках новых самолетов и полемику с Самим был расстрелян как «враг народа».

Отсутствие альтернативного мнения привело ко многим ошибкам, за которые потом кровью платили солдаты. Среди большого количества их можно вспомнить прекращение серийного производства истребителя И-180 в 1940 году. Хотя это был самолет, который мог на равных бороться с лучшими немецкими истребителями. Но на нем разбился Валерий Чкалов, и Сталин потерял доверие к конструктору Н.Поликарпову. Этим воспользовался конструктор А.Яковлев, и благодаря его интригам выпуск самолета конкурента был прекращен.

Не способствовали перевооружению войск и репрессии конструкторов, любая творческая неудача которых рассматривалась как «вредительство». Типичной была судьба Я.Таубина. Серийное производство его «сырой» авиационной пушки (темпы же сталинские) не смогли наладить, и конструктора расстреляли как «вредителя». Потом его преемник доделал пушку, и ею вооружали самолеты.

Недооценена была и знаменитая «катюша» (реактивный миномет БМ-13), выпускать которую стали лишь с началом войны, хотя могли производить и раньше (разработчики И.Клейменов, Г.Лангемак расстреляны).

Просто преступлением было прекращение перед самой войной по приказу Сталина выпуска пушек калибра 45 и 76,2 мм, которые были наиболее пригодны для борьбы с немецкими танками. Уже в августе 1941 года закончились их запасы, и нечем было вооружать новосформированные дивизии. А возобновление их производства требовало времени.

Также сняли с вооружения противотанковые ружья, которые до 1943 года были довольно эффективными против всех типов немецких танков.

Недооценил Сталин автоматы. Лишь финская война заставила его изменить взгляды, и это «оружие американских гангстеров» начали вводить в Красной армии. Но время было потеряно, и в начале войны наши красноармейцы преимущественно с винтовками противостояли немецкой пехоте, вооруженной автоматами.

Более того, Сталин мог оставить Красную армию даже без винтовок. Перед войной он приказал промышленности прекратить их выпуск. И только благодаря производственникам, осмелившимся тогда противоречить, выпуск их не свернули. А иначе была бы беда. Ведь стратегические запасы снаряжения, боеприпасов и оружия, в том числе миллионы винтовок, были размещены около границ, и очень быстро их захватили немцы.

Не заботился Сталин о радиосвязи, и перед войной даже генштаб был обеспечен радиостанциями на 39-60%. Армии и дивизии — еще хуже. Поэтому в начале войны и генштаб, и командующие фронтами, и командармы часто теряли управление войсками, которые вынуждены были сражаться разрозненно.

Вместе с тем огромные жертвы народа и его самоотверженный труд все же позволили неплохо вооружить Красную армию. В самом начале войны у нее было 117581 пушка и миномет, 25932 танка, 18789 самолетов. Это в три-пять раз больше, чем имел такой техники Вермахт!

«БИТЬ ВРАГА НА ЧУЖОЙ ТЕРРИТОРИИ И МАЛОЙ КРОВЬЮ»

Таким был довоенный лозунг Красной армии. Но произошло все с точностью до наоборот. При таком количественном преимуществе Красная армия за шесть месяцев 1941 года потеряла несколько миллионов бойцов убитыми и пленными, значительное количество стрелкового оружия, почти всю технику, а немцы подошли к Москве.

Главной же причиной этого стало то, что в Красной армии не было достаточного количества опытных офицеров из-за совершенного Сталиным погрома офицерского корпуса в 1937-1939 годах. Тогда было исключено из армии и репрессировано более 40 тысяч офицеров. Пострадали почти все командиры дивизий и корпусов, командующие военными округами, половина командиров полков. На их места пришли вчерашние лейтенанты и капитаны (у немцев командиры дивизий и полков имели боевой опыт еще с Первой мировой войны).

Именно из-за репрессий, на взгляд российских исследователей, по опыту планирования и проведения операций немецкие высшие офицеры имели двойное преимущество, а средние и младшие — тройное. Армия была без головы! Не готова вести современную маневренную войну!

Кроме того, офицерский корпус утратил инициативность.

Из страха оказаться «вредителем» при малейшей аварии командиры старались не интенсифицировать обучение и тренировки своих подразделений, не поддерживали дисциплину. Потому и выучка войск, за исключением артиллеристов, была хуже, чем в Вермахте.

И вполне закономерно, что, имея меньшее количество бронетехники, да еще и худшего качества, немцы за счет массированного ее применения нанесли тяжелейшие поражения Красной армии, которая в первый период войны свои танки использовала рассредоточено. Те из советских военных, кто разработал эту теорию массированного использования бронетехники и умел это делать, в основном уже были расстреляны Сталиным еще до войны.

Воевать красноармейцам пришлось при полном господстве противника в воздухе. Хотя, принимая во внимание количественное преимущество советской авиации, этого не должно было случиться. Ведь и на устаревших И-16 опытные пилоты сбивали немецкие самолеты, получали ордена. Борис Сафонов на таком самолете за месяц сбил 10 немецких самолетов! Но, к сожалению, выучка наших пилотов была такой, что многие из них погибали в первых боях.

Кроме того, именно Сталин был виновником стратегически ошибочной дислокации войск. Он приказал значительную часть их разместить в Украине, хотя военные предлагали сконцентрировать больше сил для прикрытия Москвы.

Полностью на его совести и «неожиданность» нападения нацистской Германии, и запрещение готовиться к отражению агрессии. Поэтому войска встретили начало войны под немецкими бомбами в своих казармах и летних лагерях с приказом «не поддаваться на провокации». Маршал же А.Василевский в своих мемуарах отметил, что если бы войска развернули на оборонных рубежах, то война бы пошла по совсем другому сценарию.

Наконец, сотрудничество Сталина с Гитлером, совместный разгром Польши, которая была буфером между странами, обусловили и начало мировой войны, и нападение Гитлера на СССР.

КРОВАВАЯ ШКОЛА

С первых дней войны началась кровавая учеба и верховного главнокомандующего Сталина, и офицерского состава Красной армии.

Больше всего жизней отняла самоуверенность Сталина, его слепая вера в собственную непогрешимость. Достаточно вспомнить лишь окружение немцами под Киевом целого фронта, где погибло и попало в плен более 600 тысяч красноармейцев. Только из-за того, что он не позволил им вовремя отступить.

Кроме того, маршал О.Василевский относит на счет Сталина и ошибочные планы зимней кампании 1941 — 1942 годов и весенне-летней 1942 года. После удачного контрнаступления под Москвой тот решил «перемолоть» гитлеровские резервы, наступая на всех фронтах. Результат же получился противоположным, потому что атакующая сторона несет большие потери. А наступление на Харьков в 1942 году закончилось катастрофой и приходом немцев на Волгу и Кавказ. И только после этого верховный главнокомандующий научился прислушиваться к мнениям военных, а не навязывать им свои решения.

Главной же сталинской школой для советских офицеров стал срыв гитлеровского блицкрига при помощи все новых и новых плохо обученных и вооруженных дивизий, солдаты из которых ценой своей жизни тормозили продвижение немецких войск.

Кроме того, личные качества Сталина — пренебрежение судьбами миллионов людей и безжалостность — легли в основу советской военной школы военной эпохи. Победа количеством, а не умением, исполнение приказов ценой любой крови стали основными ее постулатами. Ведь, как утверждает российский историк Борис Соколов, «не количеством» не умели и не хотели воевать не только Сталин, но и большинство его генералов и маршалов. Ведь для войны «умением» нужны независимо мыслящие командиры, которые были опасны для тоталитарного режима. У таких при Сталине выжить шансов не было.

Самое красноречивое свидетельство о сталинском военном искусстве оставил Жуков в разговоре с Эйзенхауэром: чтобы не показать противнику направление главного удара, минные поля заранее не разминировали. Сначала пускали пехоту, которая подрывалась на противопехотных минах, потом саперы снимали противотанковые мины, а затем уже шла техника.

ЛЮДЕЙ НЕ ЖАЛЕТЬ!

Именно по этому принципу и воевали командиры Красной армии. В своих воспоминаниях немцы удивлялись настойчивым лобовым атакам, когда волна за волной, ступая по труппам своих товарищей, красноармейцы шли и шли на немецкие пулеметы.

Даже в самом конце войны не слишком берегли солдатскую жизнь. Берлин Г.Жуков брал ударом в лоб, где на подступах к фашистской столице была самая мощная немецкая оборона. Потом он в мемуарах признал, что захватить Берлин можно было и в обход силами двух фронтов (но тогда лавры победителя вражеской столицы пришлось бы делить. — С.П.). Когда же его войска не смогли взять Зееловские высоты, перекрывавшие путь к Берлину, он бросил на прорыв немецкой обороны две танковые армии. Если атака танками непрорванной обороны была глупостью в 1941 году, то в 1945 это было преступлением. Ведь на то время у немцев уже была мощная противотанковая артиллерия, пробивавшая броню советских танков. Да и немецкие пехотинцы с помощью фаустпатронов легко подбивали наши танки (в Берлинской операции потеряно 1997 танков).

Если так относились к обычным защитникам Родины, то штрафные роты и батальоны использовались еще безжалостнее. Таким же было отношение командования и к «черной пехоте» — мобилизованным в 1943 году украинским крестьянам, на которых возлагали вину за пребывание в оккупации. Поэтому ни с возрастом, ни с состоянием здоровья призывников полевые военкоматы не считались. Забирали и больных, и старых, и подростков. В 1943—1944 годах они мобилизовали более 250 тысяч парней 16—17 лет. И сразу же этих вчерашних хлеборобов, необученных, необмундированных, почти невооруженных, бросали в атаку. В первом же бою подавляющее их большинство погибало. Их телами в темных домашних одеждах (отсюда и название) были усеяны и околицы Киева, и безымянные высоты на просторах всей Украины, штурмуя которые, они расплачивались жизнью за кровавую стратегию и тактику вождя.

Тех, кто так воевать не мог, расстреливали. По приговорам трибуналов было расстреляно 157 тысяч красноармейцев! По количеству это полтора десятка дивизий! А сколько тех, кто не мог заставить себя идти на минные поля или немецкие пулеметы, было пристреляно командирами и политруками без всяких формальностей? Многих лишних жертв стоили некоторые нелепые реалии в армии. Тот же обычай отмечать революционные праздники военными победами. По приказу вождя Киев брали ко дню Октябрьской революции. И только Бог знает, сколько красноармейцев отдали свои жизни только за желание командующих угодить своему верховному главнокомандующему!

Или недостаточная выучка танкистов и летчиков, сохранявшаяся чуть ли не до конца войны. За счет этого вермахт на Восточном фронте потерял 37600 танков, а мы — 96500, люфтваффе же — всего 13500 самолетов против наших 75200.

Еще несколько миллионов жизней отобрал Сталин, признав пленных «изменниками» и отказавшись им помогать. 60% их умерло от голода в немецких лагерях, а смертность пленных союзников, которых поддерживали собственные государства, составила 4%. Ввиду такого безжалостного отношения к собственным солдатам верховного главнокомандующего потери Красной армии были огромными. По поводу их количества до сих пор ведутся споры. На взгляд специалистов Института истории Украины, наиболее вероятно, что потери Красной армии составили 17 774 миллиона человек. Граждан же Украины, включая мирных жителей, было убито восемь-девять миллионов человек.

Вряд ли когда-либо будет установлено точное количество жертв, но несомненно то, что за каждого убитого немецкого солдата в землю легло несколько наших бойцов.

Источник: «День»