Евросоюз. Кризис среднего возраста

Впрочем, эти неприятности на ниве экономики и спорта — лишь симптомы общей болезни, одолевающей континент. Процесс создания ЕС в его нынешнем виде начался с заключения Римского договора в 1957 году. Таким образом, Союзу исполнилось 53 года — самое время для кризиса среднего возраста. И действительно, ЕС проявляет все признаки парализующей утраты «смысла жизни», пишет «The Financial Times» (Великобритания).

Отцы-основатели Союза преследовали четкую цель: обеспечение мира в Европе. Однако последним из крупных политических деятелей, кто верил в неразрывную связь европейской интеграции с вопросами войны и мира, был, пожалуй, Гельмут Коль — германский канцлер, обеспечивший воссоединение страны, а затем активно выступавший за введение единой европейской валюты.

Сегодня, через 65 лет после окончания Второй мировой войны, мало кто из европейских политиков и избирателей по-прежнему убежден, что «неуклонное укрепление союза» необходимо для предотвращения войн в Европе. Когда голландский премьер заикнулся об этом, агитируя в пользу проекта европейской конституции в 2005 году, его подняли на смех, а референдум закончился провалом.

Защитники ЕС методом проб и ошибок давно уже пытаются найти для Союза новую цель. Если сохранение мира утратило актуальность в качестве главной задачи объединенной Европы, то, может быть, для замены подойдет экономическое процветание? Многие из главных проектов Союза — создание общего рынка, введение общей валюты — преподносились публике как путь к повышению уровня жизни на континенте. Левые, правда, считают, что главной задачей ЕС должно быть не увеличение темпов роста как таковое, а сохранение уникальной европейской социальной модели, обеспечивающей всем гражданам предпосылки для достойной жизни — от бесплатной медицины до минимального дохода.

Другие предлагают не «замыкаться в себе». Их аргумент заключается в том, что главная цель ЕС сегодня — распространение демократических идей и моделей достойного государственного управления по всему континенту за счет расширения Союза. С 1995 по 2007 год число стран-участниц ЕС возросло с 12 до 27.

Некоторые рекомендуют мыслить категориями мирового масштаба, считая, что основной задачей объединенной Европы должно стать усиление ее влияния на международной арене. Граждане стран ЕС составляют всего 11% населения планеты, а через полвека эта цифра, по прогнозам, снизится до 6%. Таким образом, согласно этой версии, страны Европы могут защитить свои интересы, только если будут говорить одним голосом и действовать сообща.

Наконец, кое-кто — например, Британия — утверждает, что ЕС стоит отбросить грандиозные абстрактные идеи и сосредоточиться на практических выгодах, которые Союз может обеспечить простым европейцам: безвизовых поездках, дешевой телефонной связи, университетских стипендиях.

Один из очевидных ответов на поставленные вопросы выглядит так: объединенная Европа должна служить всем перечисленным целям — сохранению мира, экономическому благосостоянию, распространению демократии, защите модели «социального государства», отстаиванию интересов континента на мировой арене и практической пользе для людей.

Звучит превосходно. Проблема, однако, заключается в том, что при ближайшем рассмотрении эти благородные цели оказываются не столь однозначными, как представляется на первый взгляд — а порой и противоречат друг другу. Защитников европейской социальной модели, к примеру, привели в ужас последствия расширения Союза: теперь работникам из богатых стран Западной Европы приходится конкурировать с гражданами «новобранцев» ЕС, где стоимость рабочей силы гораздо ниже. Во Франции образ «польского водопроводчика» стал настоящим пугалом; британские политики вынуждены признать, что массовая иммиграция из других стран ЕС вызывает недовольство у многих избирателей.

Кроме того, после финансового кризиса завершение строительства единого европейского рынка уже не все воспринимают как однозначно благое дело. Напротив, в устах многих политиков «либерализация» превратилась в бранное слово.

Не так просто обстоит дело и с усилением влияния Европы в международных делах. Сколько бы европейские элиты ни говорили о необходимости подобного курса, избирателей им, похоже, убедить не удается. Война в Афганистане крайне непопулярна у европейцев, а военные расходы зачастую оказываются на первом месте при сокращении бюджетов.

Что же касается практической выгоды для простых европейцев, то это, конечно, здорово. Но если результатом европейской интеграции в конечном итоге становится снижение тарифов на мобильную связь, то стоит ли игра свеч?

Сегодня еэсовский «кризис среднего возраста» усугубляется еще и экономическими потрясениями. Союз напоминает немолодого человека, чья отвлеченная рефлексия по поводу смысла жизни была грубо прервана осознанием неприятной истины: оказывается, он не скопил достаточно денег на старость, и как бы не пришлось в недалеком будущем переходить на кошачий корм.

Оптимисты надеются, что трудные времена станут встряской, которая выведет Европу из психологического кризиса. ЕС найдет новый смысл существования «от противного»: борьба с экономическими неурядицами укрепит у его участников чувство солидарности и потребует дальнейшей интеграции.

Пока что, однако, обнадеживающих признаков не заметно. Уже на первых этапах финансовый кризис стравил страны ЕС друг с другом — достаточно вспомнить «обмен любезностями» между Грецией и Германией. Конечно, некоторые выходят из кризиса среднего возраста с новобретенной жизненной целью и энергией. Другие, правда, просто разводятся.