Предпродажная дружба России и Белоруссии

Всплеск нервозности, рожденный слухами, будто Лукашенко продает белорусскую экономику европейцам, говорит об одном: официальная Москва в упор не видит того, что уже случилось: Белоруссия ушла в самостоятельное плавание, и обратно ее не развернуть.

Всплеск нервозности, рожденный слухами, будто Лукашенко продает белорусскую экономику европейцам, говорит об одном: официальная Москва в упор не видит того, что уже случилось: Белоруссия ушла в самостоятельное плавание, и обратно ее не развернуть.

Поездка в Минск еврокомиссара Бениты Ферреро-Вальднер воспринята в наших начальственных кругах не просто как нехорошая новость, а как новость скандальная. Из-за чего? Из-за сущих пустяков.

Да, Лукашенко и Евросоюз хотят подружиться. Это не сюрприз. И, разумеется, налаживание дружбы сопровождается обменом маленькими подарками и слухами о возможности больших. Это тоже не сюрприз.

Да, еврокомиссарша сказала комплимент президенту Лукашенко, дала пять советов, клонящихся к гуманизации его режима, подарила ему небольшую сумму денег и добавила, что в Евросоюзе «понимают, как сложно быть мостом между Востоком и Западом». Намек понятен, но что тут угрожающего? Допустим, в Кремле обиделись на батькину реплику: «Мы искренне желаем, хоть кому-то это не нравится, построить с вами хорошие отношения». Звучит склочно, но на сенсацию не тянет.

Сенсацию произвело другое. «Коммерсантъ» сообщил: за закрытыми дверями европейская гостья будто бы обещала нацлидеру Белоруссии большие кредиты, не меньше нынешних российских, но с условием — Лукашенко должен согласиться на приватизацию лучших местных предприятий, особенно нефтеперерабатывающих заводов, с последующей их покупкой инвесторами из ЕС. Если это правда, то

у Лукашенко теперь есть выбор, кому продать жемчужины белорусской экономики: российским приобретателям, которые давно их добиваются, или, наоборот, европейским.

Впрочем, даже если в Минске что-то подобное и говорилось, то вытекает из этого не так много нового. Белоруссия с давних пор слышит с Запада советы перейти наконец к капитализму. А капитализм — это приватизация. А реальная приватизация — это допуск в страну иностранных инвесторов, включая и европейских.

Требовать для них еще и какие-то привилегии, предлагая в награду еэсовские кредиты? Но у Евросоюза плохо с деньгами, да и устойчивость транзита через Белоруссию российских нефти и газа для него сегодня важнее, чем хозяйственное и даже политическое освоение маленькой небогатой страны. Самое большее, речь могла идти о некоей «дорожной карте», каких-то обтекаемых посулах на будущее, притом не очень близкое.

Но в московских руководящих кругах эти слухи были восприняты не как мечта, а как грозная реальность, и мгновенно отозвались хором протестов в околоначальственных медиа. Там все, конечно, заранее уверены, что, выбирая между российским и вражеским приобретателем, Лукашенко предпочтет врага. И с неожиданной заботливостью предупреждают батьку, что ему же будет хуже.

«Ухватив белорусского лидера за одну ногу, Запад, как матерый волк, обязательно потянет дальше, пока не доберется до горла… » «Если Лукашенко… продаст-таки Белоруссию по дешевке европейскому бизнесу, Россия расстроится, но уж как-нибудь это дело переживет. А вот перспективы самого батьки в свете навязываемых ему Евросоюзом политических реформ выглядят весьма и весьма туманными… »

Тем временем Геннадий Онищенко разъясняет, что взамен отыгранной молочной войны при некотором желании легко устроить несколько новых: «Российское законодательство модернизируется, скоро появятся техрегламенты о соках, мясе и мясе птицы, других продуктах… » Попутно он же осуждает «психоистерию» и «геббельсовскую пропаганду» официальных белорусских СМИ, то ли не поняв просьбу Путина «не обзываться», то ли, наоборот, слишком хорошо ее поняв.

Что же до белорусских интеллектуалов, как официальных, так и не очень, то в одном они уверены почти сплошь — в неизбежности поражения Москвы.

«Прямолинейные методы экономического давления на Беларусь… успеха России не принесли. Официальный Минск героически отбил все атаки и вышел из непростой ситуации фактически победителем. Белорусское молоко вновь лежит на прилавках московских магазинов… » «Белорусская сторона пустила в ход далеко еще не все аргументы… Москва опасается потерять военные объекты на белорусской территории. Или, как минимум, получить за них астрономический счет… »

Из всего этого вроде бы вытекает, что самая шумная постсоветская дружба, скрепленная на бумаге объединением двух стран в липовое союзное государство, пришла к финишу. Но вот не совсем.

Минские эксперты считают, что Лукашенко, дрейфуя в Европу, сохранит и российские субсидии — как минимум, частично. «Ресурс политики качелей отнюдь не исчерпан… Москва будет еще долго проплачивать белорусскому режиму условную лояльность… »

При всем стилистическом сходстве с базарным скандалом, логика этих событий просматривается легко.

Ностальгия по СССР в Белоруссии иссякла, пропагандистского стержня, вокруг которого полтора десятка лет вращались отношения с Россией, больше нет. Белорусское общество и белорусская верхушка привыкли к суверенитету и не собираются с ним расставаться.

Инстинкт самосохранения подсказал Александру Лукашенко возглавить этот процесс и разыграть роль национального лидера. Другого выбора у его режима, по сути, нет, как у России в перспективе нет другого выбора, кроме как признать Белоруссию таким же отдельным государством, как Финляндия или Литва.

Но сегодняшняя официальная Москва просто не приспособлена к тому, чтобы понять эту несложную ситуацию, и пытается остановить историю, используя огромную экономическую зависимость Белоруссии от России.

Дисбаланс в торговле, прямые финансовые вливания, барыши от перепродажи российской нефти и навар от транзита — складывая все это, можно оценить российскую субсидию Минску за прошлый год круглым счетом в $10 млрд (где-то по $1000 на каждого белорусского жителя). И это при общем размере белорусского ВВП по официальному обменному курсу всего в $ 58 млрд. «Уход» от нынешних особых отношений с Россией обойдется Белоруссии никак не дешевле, чем некогда обошелся прибалтийским странам уход из Советского Союза.

Понятно, что Лукашенко цепляется и будет цепляться за российские субсидии. Но не менее понятно, что логика строительства национального государства заставит (и отчасти уже заставляет) оживлять экономику, вставать на рельсы капитализма, а со временем и приватизировать госсектор. И, разумеется, просить кредиты в Европе, которая, может быть, их даст, а может, и нет. Но это, заметим, сугубо белорусская проблема, а вовсе не российская.

Российская же проблема — это как можно быстрее избавиться от дани, уплачиваемой Минску. Учитывая возможности транзитного шантажа, эта задача не так-то проста, но была бы разрешима, если бы российские власти занимались именно ею, а не пытались, цепляясь за любые предлоги, подчинить соседа, навязать ему нашу валюту, не пустить к нам раздражающие наших лоббистов своей дешевизной белорусские товары. И с особой настойчивостью давить на Минск, чтобы отдал за долги свои предприятия.

Но это не получалось раньше и не получится впредь, хотя и по разным причинам. Лет десять назад российский частный бизнес по простоте душевной пытался обосноваться в братской стране и неизменно бывал там ограблен и удушен властями, которые терпеть не могли чужих коммерсантов. А сегодняшний российский бизнес, частным он числится или нет, воспринимается в Белоруссии как агент российских властей и отторгается уже из соображений суверенитета.

Траектория, по которой Белоруссия пойдет в сторону Европы, будет поэтому извилистой, само движение — медленным, а российско-белорусский скандал — перманентным. Скандальность — признак ненормальности. Чьей? Ну конечно, обеих сторон.

Но нам-то стоит помнить, что нормальные отношения России с Евросоюзом — это хорошие отношения. И если бы они были именно такими, то исторически неизбежное строительство белорусской государственности не смотрелось бы как побег во вражеский стан.