Грузия: от суперпрезидента к суперпремьеру?

Проект конституционных изменений станет основным вопросом, он уже внесен в парламент,и вызвал горячие споры и резкую критику со стороны оппозиции. Однако, заслуживший одобрение правящей партии, проект, как ожидается, будет принят

Проект конституционных изменений станет основным вопросом на осенней сессии грузинского парламента. Проект, который уже внесен в парламент, вызвал горячие споры и резкую критику со стороны оппозиции. Однако, заслуживший одобрение правящей партии, проект, как ожидается, будет принят уже к ноябрю.

Согласно проекту, президент утрачивает часть полномочий, в то время как власть правительства во главе с премьер-министром расширяется.

Правительство является высшим органом исполнительной власти, а президент является главой страны и главнокомандующим вооруженными силами. Он также сохраняет роль верховного представителя в международных отношениях, но уже не осуществляет внутреннюю и внешнюю политику.

Сторонники предложенного законопроекта считают, что изменения обеспечат баланс и оптимальное распределение полномочий между президентом, правительством и парламентом страны, а новая система принесет Грузии внутриполитическую стабильность.

“Все три института будут зависеть друг от друга и балансировать друг друга, а это главное условие для стабильности страны”, — заявил председатель парламента и глава комиссии по организации всенародных слушаний Давид Бакрадзе.

Премьер как «единоличный лидер»

Однако, оппозиция уверена, что конституционные изменения, расширяют власть премьер-министра, для того, чтобы нынешний президент после истечения второго и последнего президентского срока мог занять кресло премьера.

По словам лидера партии Демократическое Движение — Единая Грузия Нино Бурджанадзе, создание конституции, гарантирующей сохранение власти – главный приоритет для нынешнего президента, а конституционные изменения превратят Грузию в “суперпремьерскую” республику.

“По новой модели, премьер-министр не только сильная политическая фигура и единоличный лидер страны, но и премьер-министр, который может делать всё, что пожелает”,– заявила Бурджанадзе.

Формирование правительства будет теперь непосредственно зависеть от политической силы, победившей на парламентских выборах.

В результате такого изменения, усиливается роль законодательного органа страны, а политические силы будут мотивированы к участию в парламентских выборах, считают представители правящей партии.

Депутат и глава парламентского комитета по международным отношениям Акакий Минашвили говорит, что предложенный проект представляет собой «смешанную европейскую модель».

“Правительство становится подотчетным уже перед парламентом. И в первую очередь это выражается в том, что парламент формирует правительство, а роль президента в этом процессе лишь номинальная, — сказал Минашвили Русской службе Би-би-си. – Это один из фундаментальных принципов европейских конституций”.

«Слабый парламент»

Однако, председатель Ассоциации “Закон для народа”, юрист Захария Куцнашвили, считает, что баланс между ветвями власти, как в нынешней конституции, так и в предложенной модели нарушен.

Законодательная власть вновь остается слабой, так как у парламента практически не будет возможности распустить правительство, отмечает эксперт.

В частности, согласно предложенным изменениям, при объявлении недоверия действующему составу правительства, парламент выбирает ему преемника. Однако, президент может отказаться от назначения нового премьер–министра, представленного парламентом.

В этом случае парламенту понадобится собрать не менее 3/5 голосов для повторного представления кандидатуры премьер-министры. Если парламент не сможет утвердить новое правительство, президент получает право роспуска парламента.

“Парламенту очень трудно будет распустить правительство, — говорит Куцнашвили. – Это означает, что нет никаких правовых механизмов, чтобы контролировать премьер-министра, и центр власти от президента переходит в руки премьер-министра,” – говорит Куцнашвили.

Западные заимствования

Однако, по мнению некоторых политологов, истоки слабого законодательного органа не стоит искать лишь в конституционном устройстве страны.

Слабый парламент характерен для большинства постсоветских стран, отмечает председатель Института стратегии и развития Андро Барнов.

“Даже в Украине парламент кажется более влиятельным скорее из-за того, что существует большая поляризация между двумя влиятельными политическими лагерями и в парламенте происходят баталии, — говорит Барнов. — В Грузии, так же как и во всех постсоветских странах, недостаточно развита гражданская общественность и политическая культура, так что трудно предсказывать, к чему приведет попытка усилить парламент”.

По словам главы государственной конституционной комиссии Автандила Деметрашвили, проект представляет собой “грузинскую” модель, с элементами и аналогами, взятыми у различных европейских стран.

Так, например, так называемый “вотум конструктивного недоверия” и процесс формирования правительства, взяты у Германии, а из моделей, используемых в Австрии, Франции и Польши, заимствованы прямые выборы президента и его роль, как арбитра, говорит Деметрашвили. По его словам в целом проект получил позитивную оценку на Западе.

“Есть, определенные замечания у Венецианской комиссии и у отдельных экспертов, но все единодушны в том, что это шаг вперед в развитии нашей демократии”, — сказал Деметрашвили.

Спор об инициативе

Однако, конституционалист и член общественной конституционной комиссии Вахтанг Хмаладзе, считает, что изменения в основной закон, представленные государственной конституционной комиссией, не избавят страну и от единоличного правления.

“Сегодня нарушен принцип распределения власти, и огромная власть сосредоточена в руках президента, — говорит Хмаладзе. — Сегодня президент довлеет и над парламентом, и над правительством. Завтра над парламентом будет довлеть премьер-министр”.

С другой стороны, по мнению эксперта, президент имеет ряд полномочий, которые могут привести к политическому кризису.

Право президента на законодательную инициативу и право рассмотрения представленных законопроектов вне очереди, может привести к столкновению двух разных законопроектов по одним и тем же вопросам.

“Ни в одной из парламентских, и, более того, президентских республик, у президента нет права законодательной инициативы”, — сказал Хмаладзе.

По словам Хмаладзе, несмотря на то, что отдельные элементы в проекте взяты из различных конституционных моделей, аналога предложенному проекту нет ни в одной европейской стране.

Как в России?

“Вряд ли такую модель можно найти и среди государств Центральной Африки или где-то ещё, — говорит Хмаладзе. — Обычно там, где тоталитарного типа правители баланс нарушен в пользу президента, а не в пользу премьер-министра”.

Неуместны параллели и с российской “суперпрезидентской” моделью, считает Хмаладзе, несмотря на то, именно повторения российского сценария опасаются оппозиционеры.

“Президентская власть в России, практически, безгранична. Но всё зависит от того, какой поддержкой пользуется президент, — говорит Хмаладзе. — В результате того, что Путин в течение двух сроков был президентом и смог создать весьма сильную поддержку, когда он стал премьер-министром, реальная власть осталась в его руках”.

У Саакашвили гарантий того, что будущий президент подобно Медведеву согласится оставаться в тени, нет, считает эксперт.

“Ситуация в Грузии отличается от ситуации в России — у политических сил возможности другие, амбиции у грузинских политиков часто высокие. Так что нет никаких гарантий у Саакашвили, что тот, кто станет президентом, будет вести себя подобно Медведеву”.

Часть конституционных изменений, по словам авторов, войдет в силу уже с 2011 года, а изменения, касающиеся властных структур, с 2013 года.

Нина Ахметели. bbcrussian.com, Тбилиси