Мусульмане не считают Обаму мессией

США в настоящее время ведут сразу две войны на территории мусульманских государств. Я также ожидала несколько лучшего отношения к моей стране, которая, в конце концов, была одним из тех немногих государств, кто высказался против вторжения в

Французский журналист, который пытается разузнать что-либо у американских мусульман рискует сам оказаться под градом вопросов. Из уст моих собеседников звучат практически те же вопросы, что я задала им пару минут назад: «Какие проблемы существуют во Франции?», «Откуда столько неприятностей с вашей мусульманской общиной?»

Все слышали громкую полемику о запрете хиджаба, недавние споры о ношении паранджи или беспорядках 2005 года во французских пригородах, за которыми национальные СМИ следили настолько пристально, что превратили в глазах всего мира в настоящую гражданскую войну.

Должна признать, что меня удивило то, с какой гордостью и безапелляционностью все они говорят о своем американском гражданстве, при том, что США в настоящее время ведут сразу две войны на территории мусульманских государств. Я также ожидала несколько лучшего отношения к моей стране, которая, в конце концов, была одним из тех немногих государств, кто высказался против вторжения в Ирак. «Да, все это шампанское пролилось на землю, какая жалость», шутит адвокат из Dearborn Ихсан Алхатиб (Ihsan Alkhatib).

По здравому размышлению, даже несмотря на 11 сентября, страна отцов-пилигримов выглядит гораздо более гостеприимным местом для мусульман, чем просвещенная Франция. Ихсан полностью согласен с этим: «К религиозности здесь относятся положительно. Вы можете быть амишем, жить без электричества, и это не будет ни для кого проблемой. Подозрение в глазах американцев вызывает лишь атеизм». В отличии от того, что происходит во Франции, американская концепция светского общества запрещает государству вмешиваться в поведение верующих.

Причин такой успешной интеграции очень много. Так, например, ассимиляции способствовала географическая удаленность США и характер самой иммиграции в страну, которая ориентирована прежде всего на образованных людей: служащих, врачей, адвокатов, инженеров и т.д. В этой связи арабскому и мусульманскому сообществу здесь незнакомо чувство классовой неполноценности, которое широко распространено среди их собратьев во Франции. Кроме того, до войны в Ираке США никогда не оккупировали мусульманские земли и не познали, таким образом, всех «прелестей» деколонизационных войн, которые оставили во Франции немало горьких воспоминаний с обеих сторон.

У обоих народов, как мне кажется, есть много общего: уважительное отношение к семье и закону, тесная связь с обществом и определенный консерватизм в нравственных вопросах, о чем здесь свидетельствует запрет на покупку спиртного или посещение баров для тех, кому еще нет 21 года. Материальное благосостояние не является табу, и мусульмане и американцы считают, что оно становится наградой тем, кого любит Бог.

Не стоит забывать и о том, что именно в Детройте появилась «Нация ислама», символом которой стал проповедник Малкольм Икс, пусть в остальной части мусульманского мира это движение и считают сектой.

Тем не менее, за неимением возможности посчитать себя, мусульманское сообщество по-прежнему не представляет из себя никакой реальной силы на политической арене США. В переписях запрещены любые упоминания о религии. В детройтской агломерации мусульманская община заявляет 400 000 членов, тогда как статистики оценивают их число в 150 000 — 200 000.

Не лучше обстоят дела и с арабами, которые вынуждены раз в десять лет ставить галочку в графе «белый» в отправляемых в бюро переписи формулярах. В этом году появилось несколько инициативных групп (прежде всего на Facebook и Youtube), которые призывают арабов ставить отметку в графе «другая национальность» или добавить в анкету вариант «араб». Однако успех этой затеи выглядит пока не слишком вероятным. «Хотя многие арабы хотят, чтобы их посчитали, немало среди них и тех, кто опасается, что это может некоторым образом их заклеймить», говорит Эндрю Шрек (Andrew Shryock).

В то же время, избрание Обамы, за которого проголосовала большая часть мусульман и арабов, стало, по мнению большинства из них, началом более спокойного периода. Но слишком многого они тоже не ждут. «Тон изменился, но старый подход все также остался в силе», недоволен Ихсан Алхатиб.

Несмотря на отказ от жесткой риторики эпохи Буша, каирскую речь и призыв к молитве на Капитолии, от некоторых привычных вещей все же придется отказаться, подчеркивает Сэлли Хауэлл (Sally Howell), которая не забыла о том, как команда кандидата Обамы позаботилась во время предвыборного выступления в Мичигане о том, чтобы «убрать со сцены всех девушек в хиджабах».

Кроме того, она отмечает, что «чеки от мусульманских организаций в поддержку кампании того или иного политика продолжают систематически возвращать».

Чтобы по-настоящему изменить положение вещей, считает Давуд Уалид (Dawud Walid), «нужно положить конец двойным стандартам». В частности он привел пример задержания в марте этого года в штате Мичиган членов христианской организации «Хутари» (Hutaree), которые замышляли убийство нескольких полицейских. «В досье ФБР нет никакого упоминания об их религии или даже определения „радикальный“, хотя их обвиняют в измене и поиске материалов для производства бомб. Когда же речь идет о мусульманине, ФБР пишет „суннит-фундаменталист“ или даже указывает произнесенные им фразы из Корана. Мусульмане знают, что есть два подхода и два вида мер», объясняет он.

О существовании укоренившихся стереотипов напомнила и еще одна прошедшая по всем СМИ новость: план строительства мечети недалеко от того места, где раньше возвышались башни-близнецы Всемирного торгового центра. Если судить по возмущению журналистки в недавнем репортаже по CNN, потребуется еще немало времени на то, чтобы в сообщениях ньюсмейкеров слово «мусульманин» перестало быть синонимом слова «террорист».