Якут, не попавший в пустые ворота с 5-ти метров, хочет играть за сборную России по футболу

Эдгар Приб опускается с «Ганновером» во вторую Бундеслигу, осуждает лимит и ждет внимания со стороны РФС.

«Здаров, да чего стоишь, пойдем вон сядем», – на чистом русском жмет мне руку Эдгар через пять минут и ведет в комнату для пресс-конференций. Он родился в городе со сложной судьбой и таким же названием – Нерюнгри, что в Якутии. Сам Приб на пару с участницей Comedy Woman Надеждой Ангарской – лучшее, что произошло с промышленной агломерацией за последние сто лет. Переехал потом в Фюрт, что под Нюрнбергом, там же научился играть в футбол и стал левым полузащитником. Вместе с местным боевитым середнячком немецкого футбола поднимался в Бундеслигу, выходил в полуфинал Кубка и вылетал из Бундеслиги обратно, пока в 2013-м не перешел в «Ганновер». Далее, правда, Эдгар смущенно просит об интервью на немецком, потому что боится не понять некоторые слова на русском. Он настаивает на своем даже после предупреждения, что мой немецкий он поймет, возможно, еще меньше.

– В Ганновере вы с 2013 года и работаете уже с четвертым тренером. Чем отличается Шааф от остальных (Сломка, Коркут, Фронцек)?

– Для Шаафа очень важны мелочи. Как в тренировочном процессе, так и в игре. В первую очередь он требует профессионального отношения к делу. Тренировки порой чрезвычайно тяжелы, но и во время них он не перестает следить за мелочами и быть требовательным. А в целом, конечно ситуация непростая. Мы боремся за выживание уже второй год кряду. Это тяжело, энергия уходит, а взамен хороших эмоций почти нет. Для головы, для психологии – это очень тяжело.

– Представим на секунду, что вы не игрок «Ганновера», а его фанат. Верили бы вы еще в свою команду?

– Сложно сказать, ха-ха. Думаю, что верил бы. Это важно для команды во время домашних матчей, чтобы в нее верили. У нас сейчас, слава богу, это чувство есть.

– В декабре 2011-го в восемь дней уместился самый эмоциональный отрезок вашей карьеры.

– Да, это было круто. 12 декабря мы играли против франкфуртского «Айнтрахта», и я не попал с пяти метров в пустые ворота! Веселый был момент. Его крутили по телевизору целую неделю, он даже попал в нашу версию «Вечернего Урганта». Звонили друзья, шутили, смеялись, спрашивали, как я так умудрился. А уже через восемь дней мы играли на Кубок против «Нюрнберга». Я вырос в Фюрте (пригород Нюрнберга), поэтому это дерби для меня суперважно. Я забил, мы победили 1:0, и на этом шутки закончились.

– Но видео с вашим промахом стало хитом, и сейчас у него уже больше миллиона просмотров. Наверное, вы устали уже от шуток и вопросов о том эпизоде?

– Да вообще-то до вас давненько никто не спрашивал, ха-ха. Это футбол, и если к таким моментам относиться слишком серьезно, то можно, наверное, с ума сойти или карьеру себе сломать.

– Вы родились в России, но переехали сюда уже в двухлетнем возрасте с родителями. Теперь чувствуете себя на 100% немцем?

– Думаю, да. Я вырос среди немцев, ходил в немецкую школу. Конечно, мои родители из России, а точнее из Украины и Казахстана. Да и язык… Конечно, я говорю по-русски, но для меня это тяжело, потому что я говорю не каждый день. Ребенком я говорил с родителями на смеси русского и немецкого, а уже теперь перешли на один немецкий.

– Смотрите, кстати, в целом новости из России и следите за тем, что происходит?

– Конечно! Не в деталях, но поводу важнейших вещей я в курсе. Знаю, что в России сейчас часто принято выбирать тактику «черное или белое»: некоторые люди поддерживают правительство во всем, а некоторые полностью против. Я считаю, что нельзя быть во всем правым, сам в этой иерархии оценок был бы где-то посередке. В Германии, кстати, это распространенная позиция.

– Следите за результатами в российской Премьер-лиге?

– Я слежу в целом за результатами в европейских чемпионатах, и в том числе за русскими. Иногда даже смотрю некоторые дерби и матчи русских клубов в Лиге чемпионов. Для более детальной информации мне пришлось бы читать русские сайты, а с чтением на русском иногда возникают проблемы.

– Слышали про лимит на легионеров в России?

– Думаю, лимит для России не такая уж и плохая идея. Но это не может в одночасье стать решением всех проблем. Менять нужно что-то в самом подходе к управлению футболом. В Германии в каждой деревеньке есть футбольный стадион и местная команда. Поэтому у нас так много игроков, а чем больше игроков, тем больше конкуренция. В России, насколько я знаю, только три профессиональных лиги, а у нас в Германии не меньше семи.

– Если бы получили сейчас предложение от русского топ-клуба – приняли бы его?

– Серьезно бы рассмотрел это предложение. На первый взгляд, не вижу причин для отказа. Переход в клуб менее известный, но с лучшим контрактом? Не знаю, сначала нужно увидеть предложение. С детства я мечтал играть в Англии. Ребенком смотрел трансляции и влюбился в стадионы и атмосферу. В 2011-м вроде бы меня просматривал «Фулхэм», но дальше дело не пошло.

– Во время игры в «Гройтер Фюрте» Генрих Шмидтгаль (немец с казахским происхождением) предложил вам играть за сборную Казахстана.

– Откуда вы знаете? Да, мы разок действительно об этом говорили. Я сказал, что пока еще не готов, может через пару лет. Я бы с удовольствием сыграл вместо этого за сборную России. Я там родился и чувствую связь со страной. Только паспорта пока нет русского.

– А на Transfermarkt.de под вашим именем стоит в том числе и русское гражданство.

– Правда? На самом деле паспорта у меня нет, но в данный момент я занимаюсь его получением. У меня было русское свидетельство о рождении, но при получении немецкого гражданства его, кажется, забрали.

– Значит, в случае предложения от России сыграть за национальную команду вы ответили бы положительно?

– Без сомнения. Но, к сожалению, из РФС ко мне еще никто не обращался. Но думаю в том числе и потому, что у меня не было русского паспорта. Теперь, надеюсь, все поменяется. Тем более, я играю на достаточно дефицитной во всем мире позиции левоногого левого края.

Из интервью Евроспорту