Сусловщина имени Алика Грека, или Крокодильи слезы свободолюбивого Савика

Каялся в предательстве. Савик Шустер предал главное завоевание Майдана. На глазах у миллионов сгорал светоч свободы слова. Поминальную панихиду отпевал его главный дьяк Мустафа, подаренный помаранчевой Украине дружественным Афганистаном в знак родства

Савелий, который не Крамаров, а который Шустер, горько каялся. Публично. При всем честном народе. Далеко за полночь. В прямом эфире.

Каялся в предательстве. Савик Шустер предал главное завоевание Майдана. На глазах у миллионов сгорал светоч свободы слова.  Поминальную панихиду отпевал его главный дьяк Мустафа, подаренный помаранчевой Украине дружественным Афганистаном в знак родства двух развитых демократий.

Савелия украинский народ нежно величал Савиком, ибо он убедил его, этот народ, что именно он, Савелий-Савик, подарил ему свободу. Я пришел дать вам свободу – вот так. Ни мало, ни много.

Савелий каялся, как кается неисправимый грешник на смертном одре, уходя в мир иной. Кто бы мог подумать, что приговор свободе слова суждено будет провозгласить именно ему, этому символу инакомыслия под хлестким и скользким именем — Савик.

 А дело было, как поведал сам любимец ночных демократических бдений, так. Вызывают его, самого «независимого их независимых», в ЦК партии. В ЦК Партии регионов, которой принадлежит телеканал, где наш незабвенный и  самый неподкупный Савик справляет всенародные потребности свободолюбия и говнометания.

Это уже партийная любимица Анка на ночном самодопросе внесла уточнение. На ковре Шустер отбывал наказание за неповиновение не где-нибудь, а у самого Колесникова. Левой руки самого Ахметова и правой занозы самого Януковича. А в недалеком перестроечном прошлом – надежда и опора самого Алика Грека в бытность совместной с ним торговли мясом на донецком колхозном рынке.

В здании, где Борис всегда прав, и произошло усмирение зарвавшегося за пределы недюжинного контракта верного «пса демократии» Савика. В лучших образцах времен Суслова и Жданова ему поставили на вид за отклонение от линии партии.

Правда, товарищ Колесников, проходивший школу жизни в криминогенных районах Донбасса и не лишившийся дурных манер в помаранчевых застенках, поведал просто. Без всяких там партократских излишеств. Ты, мол, «итальянско-канадский футболист», говори да не заговаривайся. Ты на нашем канале премьершу пиарить собрался? Бабла тебе  мало платим?   Ты у нас получаешь не меньше, чем мистер Луческу, а потом чего выделываешь?

А теперь слушай, что такое свобода слова по-донецки – вместе с тобой Юльку мочить пойдет отряд наших партийных отморозков, то бишь, наших верных партийных товарищей. 

Вот тут, как в угаре раскаяния бился в грудь Савелий, он и сломался. Испугался. Потерять контракт. Свобода – она по ночам, а  кушать, да и еще как, — хочется всегда. И сделал все так, как партия приказала.

Воодушевленный директивами партайгеноссе, назначенный им отряд в прямом эфире рванулся в бой. Неувядаемый маркшейдер Яныч учил премьера бюджетному распиливанию. Но когда она заметила, что придется ответить перед народом, вместе с генсеком, за присвоенные ими обоими госдачи, признанный партийный «бальцерович» чуть не обвалился в  обморок.

Негодовала до истерических припадков несгибаемая Анка, откомандированная  в начале жизненного пути бывшей конторой глубокого бурения осваивать уроки демократии на американском радио «Свобода». Сильно напоминающая секретаря райкома партии по свиноводству товарищ Ирина пристрастно обижалась за цены на продукты животноводства, а потом возгордилась тем, что журналисты обозвали ее — за проявленное хамство -  самой… Богословской.   Еще одна комиссарша, малоизвестная харьковская сотрудница химчистки  Горина,  унеслась в ночную мистику и взывала к тени… Лазаренко.

Но главное то,  что сей квартет бойцов Колесникова смел с эфира самого Шустера. Отодвинул его от ведения программы! А зачем нам ведущий, если это канал наш, партийный? Если мы вызвали на стрелку Юлю, будут еще под ногами путаться всякие там савики вместе с кандагарским нравоучителем Мустафой.

Да, они были у себя дома. И в этом доме журналистам, вместе с их «ахинеей»  про свободу слова – не место.

Вот такой был финал продавшегося и каявшегося  Савика.

И такой может быть перспектива всей Украины.

Почти одновременно в Ялте засветилась еще одна «свобода слова». На этот раз – имени Леонида Даниловича Кучмы. Именно на деньги августейшей семьи собрались «ребяты-демократы» со всех европ и азиоп  пообсуждать положение дел на предмет ценностей Майдана.

А главным докладчиком выступил  Янукович. Пока партийный Суслов  наводил порядок со свободой слова в родном отечестве, генсек  объяснял Европе азы демократии.

Во время излияния его демократических познаний сидевший в первом ряду Данилыч — опять же в прямом эфире — сладко задремал. Рядом подхрапывал «старший брат» Виктор Стаканыч.  Видать, приняли на грудь старики-разбойники по случаю званого обеда…

А зря, папа, вы так расслабились. Именно вы подобрали это чудо  под макеевскими терриконами и водрузили на Печерские холмы. А теперь вот оно, смешит Европу своей демократической «муркой». 

Выйдя из мемориального кабинета  Черчилля, Виктор Федорович  громко сокрушался перед Европой – куда, мол, вы смотрите, козлы окаянные. В Украине грядет тоталитаризм!

Виктор Федорович недавно ввел это  слово в свой лексикон. «Проффесору»  новое понятие объяснил еще один доктор трубопроводных наук — Лёвочкин. Тоталитаризм – это когда у тебя забирают дачу  в пользу государства, у которого ты эту дачу стибрил.

Виктор Федорович грядущего «тоталитаризма» побивается, посему и решил поапеллировать к Европе. Побаивается, так как за проделки молодости проходил исправительно-трудовую школу в ведомстве  Лёвочкина-старшего. А теперь вот целых 140 гектаров плюс госимущество в виде госрезиденции стоимостью полмиллиарда.

Виктор Федорович такого тоталитаризма, который отбирает дачи,  боится.    Поэтому он будет бороться за демократию всеми доступными стволами, включая свободу слова во главе с раскаявшимся Савелием.