Шершавый бархат революций. «Время для перемен было упущено»

Действительно, Москва подталкивала соцстраны к переменам. «Спецоперация Хонеккер». Венгерский гамбит и Янош Кадар. Болгарский сценарий и Тодор Живков. Бухарест растрел в прямом эфире Николае и Елены Чаушеску

На прошлой неделе отмечали 20-ю годовщину бархатной революции в Чехословакии. Совсем бархатной она, правда, не была — стреляли, были раненые… Но именно она дала имя тому механизму, который похоронил соцлагерь в Восточной Европе

Казавшиеся поначалу спонтанными события в соцстранах, начавшиеся со смены прежних лидеров, были «стихийными» лишь для непосвященных. На самом деле восточноевропейское «домино» стало прямым следствием неудачных попыток Москвы сыграть на опережение истории: затеянный советским руководством кадровый маневр — замена ортодоксальных лидеров брежневской эпохи (Хонеккера, Гусака, Живкова) на молодых аппаратчиков, готовых идти в ногу с Горбачевым, — провалился. Мягкой рокировки не получилось — получилось то, чего никто в советском руководстве не ждал и не хотел.

«Спецоперация Хонеккер»
Ровно за три недели до падения Берлинской стены, 18 октября 89-го, глава ГДР 77-летний Эрих Хонеккер по прозвищу Железный Эрих ушел в отставку. Он до последнего сопротивлялся уговорам Москвы начать «перестройку» в ГДР, уверяя советских товарищей, что в Восточной Германии и так все нормально. Внутри партии и в армии его позиции были еще сильны. И вдруг — отставка. Казалось, неожиданная и скоропостижная. Но партийная номенклатура ее ожидала — к переменам готовили сигналы из Москвы.

Судя по документам и воспоминаниям, идея замены престарелых лидеров восточноевропейских компартий родилась в Кремле еще в начале 1987 года, когда стало понятно, что старая гвардия не принимает курс Москвы на перестройку и гласность. По воспоминаниям секретаря ЦК КПСС Вадима Медведева, еще в январе 1987-го на заседании Политбюро генсек ЦК КПСС заявил, что политически Хонеккер все больше отдаляется от руководства СССР. Напряженность росла. В ходе одного из визитов лидера ГДР в Москву Горбачев дал выход накопившемуся раздражению и заявил: «Если ты там у вас испытываешь сложности с тем, чтобы разъяснить населению нашу политику, ты позвони мне, я приеду к вам, мы вместе пойдем пообщаемся с людьми и выясним, является ли социализмом то, что мы делаем у себя, или нет… » Немецкие журналисты Дирк Банзе и Манфред Киринг опубликовали недавно в газетах Die Welt и Berliner Morgenpost материал, в котором утверждают, что тогда же, в 1987-м, и была запущена «спецоперация Хонеккер».

Главную роль в ней отвели руководителю внешней разведки ГДР, генерал-полковнику госбезопасности («Штази») Маркусу Вольфу. В 1986 году, после 30 лет во главе разведслужбы, Вольф неожиданно ушел в отставку. Это был первый ход в многоходовке — как утверждает бывший член Политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), первый секретарь окружного комитета Восточного Берлина Гюнтер Шабовски, чтобы развязать Вольфу руки в подготовке операции по смещению Хонеккера. В своей книге «Мы почти все сделали неправильно: последние дни ГДР» Шабовски утверждает: в начале 1987 года именно в этих целях Горбачев послал в ГДР своего доверенного человека — генерала Владимира Крючкова, в то время зампредседателя КГБ СССР и главы внешней разведки.

Официально Крючков приехал на отдых, однако, утверждает Шабовски, настоящей целью визита была организация операции по отстранению Хонеккера. В феврале 1987 года в Дрездене состоялась тайная встреча между Крючковым, Вольфом и другом Вольфа — главой дрезденского отделения СЕПГ Хансом Модровом, который внутри СЕПГ считался реформатором и открыто симпатизировал Горбачеву. Именно Модров, как утверждают многие источники, должен был стать «немецким Горбачевым», сменив Хонеккера. Вольф же должен был служить главным организующим и связующим звеном между реформаторами, армией ГДР и спецслужбами.

Ханса Модрова, как свидетельствуют источники, тайно инструктировали в посольстве СССР. Делалось это в духе шпионских боевиков: сотрудники КГБ забирали «объект» на берлинской кольцевой, укладывали на заднее сиденье автомобиля с дипномерами, укрывали плащами и завозили на территорию посольства. Потом так же вывозили обратно. Меры предосторожности понятны: «Штази» тоже не дремало.

Долгое время, однако, из этой затеи ничего не выходило: Вольфу не удавалось убедить армейское командование присоединиться к «заговору реформаторов», а авторитет Хонеккера в силовых структурах ГДР оставался довольно высоким. Ситуация «созрела» только к середине октября 1989-го, когда начались массовые демонстрации с требованием перемен. Железный Эрих склонялся к силовому варианту ответа и, вероятно, пошел бы на него, но неожиданно получил удар в спину — на заседании Политбюро против него выступил второй человек в партии и стране, глава правительства Вилли Штоф. Как выясняется теперь, выступил не случайно.

Накануне заседания Политбюро Штофа пригласили в посольство СССР и потребовали, чтобы он выступил против «линии Хонеккера». По некоторым сведениям, гостю при этом предъявили такой компромат на него, который поверг премьера ГДР в шок. На следующий день Штоф потребовал отставки Хонеккера, что стало громом среди ясного неба для всех членов Политбюро. В результате — отставка Хонеккера «по собственному желанию».

Через несколько дней, 7 ноября, ушло в отставку правительство во главе с самим Вилли Штофом. Кабинет министров, как и планировалось, возглавил реформатор Ханс Модров. Он попыталось стабилизировать ситуацию, пойдя навстречу требованиям демонстрантов: было предоставлено право на свободный выезд из страны и провозглашены свободные выборы. Вечером 9 ноября к прессе вышел член Политбюро Г. Шабовски и зачитал по бумажке: «Гражданам ГДР будет разрешено выезжать за границу без каких-либо условий и через любые контрольно-пропускные пункты ГДР и ФРГ». На вопрос, когда эти правила вступят в силу, он добавил: «Прямо сейчас, немедленно». Дальнейшее известно. Толпы жителей ГДР бросились на пропускные пункты, а потом стали громить Берлинскую стену.

Эрих Хонеккер в декабре 1989 года был обвинен в злоупотреблении властью, коррупции и личном обогащении, но состояние здоровья помешало привлечь его к суду. В конце 1990-го, после объединения Германии, обвинения были расширены — на Хонеккера возлагалась ответственность за расстрел перебежчиков у Берлинской стены. Хонеккер уехал в Москву, где оставался до июля 1992-го. В январе 1993-го Железный Эрих получил разрешение на выезд в Чили, где и умер 29 мая 1994 года.

Венгерский гамбит
Венгерский лидер 77-летний Янош Кадар, который при помощи Москвы встал у руля власти своей страны в мятежном 1956-м, получил прозрачный намек освободить кресло в начале 1987-го. Как рассказывал автору заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС, позже посол России в Венгрии В. Мусатов, с Кадаром об этом впервые заговорил сам Горбачев на совещании лидеров соцстран в Москве. После разговора Кадар, возвращавшийся в Будапешт поездом, по словам Мусатова, был в подавленном состоянии…

В Венгрии Кремль поставил на молодого (57 лет) Кароля Гроса, секретаря Будапештского горкома ВСРП. Грос всем устраивал Москву: умеренный реформатор, не ставит под сомнение основ социализма и руководящей роли партии, активный сторонник перестройки. В июне 1987 года Грос становится премьер-министром Венгрии. Но Москву такая кадровая неспешность тяготила, и в начале 1988-го Кремль возвращается к теме ухода Кадара. Вот что писал по этому вопросу секретарь ЦК КПСС Вадим Медведев в записке на имя Горбачева:

«Уважаемый Михаил Сергеевич! Информация, поступающая по разным каналам из Венгрии, свидетельствует об остроте… ситуации. В конце прошлого (1987) года складывалось ощущение, что Кадар серьезно обдумывает вопрос о своем уходе. Но с февраля с. г., после возвращения из отпуска, он начал целеустремленно вести дело к упрочению своих позиций. Провел опрос членов Политбюро перед подготовкой партконференции 13-15 мая, 2/3 из них высказались за то, чтобы он остался. По-видимому, Кадар не желает отходить от дел в качестве обанкротившегося политика… не чувствует перемен в настроениях общества. В связи с этим представляется необходимым высказать в ясной форме мысль Кадару о том, что такая ситуация не сулит ничего хорошего и лично ему… »

Высказать Кадару в ясной форме эту мысль было поручено все тому же генералу КГБ Крючкову, который был знаком с венгерским ветераном еще с далекого 1956-го, когда вместе с послом Ю. В. Андроповым работал в посольстве в Будапеште. По данным венгерского издания HVG, которое ссылается на венгерские партийные архивы, встреча состоялась в апреле 1988-го в курортном местечке к северу от Будапешта, где любил отдыхать венгерский лидер. Упираться он не стал. Нашли приемлемый вариант: для Кадара создается почетный пост председателя партии, а Грос становится генсеком, какое-то время совмещая этот пост с постом премьера. На том и порешили.

Через несколько недель Всевенгерская партийная конференция утвердила новую конфигурацию власти. Вместе с Кадаром Политбюро ВСРП покинули почти все его престарелые соратники. Однако, несмотря на кремлевские расчеты, Кароль Грос, как и Модров в ГДР, не смог сохранить контроль над ситуацией. Общество уже требовало не половинчатых, а глубоких реформ, не номенклатурной демократизации, а демократии с многопартийностью и свободными выборами. Грос не был готов к этому: уже через год, 24 июня 1989-го, он уступает пост фактического руководителя партии лидеру реформаторского крыла ВСРП Реже Ньершу, который в 1956-м входил в состав правительства Имре Надя.

Янош Кадар, стоявший у руля власти в стране более 30 лет, не дожил до бурных времен, уйдя из жизни 6 июля 1989-го. Два года назад его могила в Будапеште была варварски вскрыта и череп бывшего генсека бесследно исчез. Его преемник Грос умер в январе 1996-го в своем доме в предместье Будапешта.

Болгарский сценарий
В ноябре 1989-го режимы в советской зоне влияния валились один за другим. Только рухнули плиты Берлинской стены, как начались радикальные подвижки в Болгарии. Решением пленума ЦК БКП в отставку был отправлен еще один пожилой генсек и оппонент Горбачева — Тодор Живков.

Попытки Кремля уговорить его добровольно уйти на покой не принесли результата. Живков не скрывал негативного отношения к горбачевской перестройке, искал поддержку у Хонеккера и Чаушеску. В результате Москва сделала ставку на 53-летнего выпускника МГИМО Петра Младенова, министра иностранных дел, члена Политбюро компартии Болгарии.

Прелюдией к отставке Живкова стало знаменитое письмо Младенова членам Политбюро и членам ЦК БКП от 24 октября 1989 года. В нем говорилось о порочности стиля работы Живкова, его негативных личных качествах. Указывалось, что Живков довел страну до глубокого экономического, финансового и политического кризиса; что он стремится удержаться у власти и не остановится ни перед чем. На такой шаг Младенов мог пойти, только получив поддержку «старшего брата».

По воспоминаниям советского дипломата В. Терехова, работавшего в те годы в Софии, для продвижения болгарских реформаторов была создана специальная группа. В нее вошли посол СССР в Болгарии В. Шарапов, полковник КГБ А. Одинцов, сам В. Терехов. С болгарской стороны в заговоре против Живкова участвовали П. Младенов и член Политбюро А. Луканов. По словам болгарского журналиста Т. Томова, главной задачей группы было расширение среди болгарского партийного руководства сторонников отставки Живкова, преодоление нерешительности и колебаний. С текстом письма Младенова (возможно, еще до его публикации) был ознакомлен Горбачев, который благословил инициативу. После отстранения Тодора Живкова от руководства БКП 10 ноября 1989 года Петр Младенов возглавил партию, а еще через месяц, 17 декабря 1989 года, стал сначала председателем Госсовета, а потом президентом Болгарии.

Увы, президентом он пробыл меньше года, повторив судьбу практически всех реформаторов, на которых ставил Кремль. После массовых протестов летом 1990-го он был смещен и отошел от политики. Тодор Живков после переворота был привлечен к уголовной ответственности, отбывал заключение под домашним арестом и освобожден по решению Верховного суда в 1996 году. Умер летом 1998 года от пневмонии.

«Николае плохо кончит… »
Самым трагическим аккордом 1989-го стали события в Румынии: сотни убитых и раненых, расстрел чуть ли не в прямом эфире первых лиц — генсека Николае Чаушеску и его жены Елены. Вопрос — как это могло произойти в условиях тотального контроля общества со стороны «Секуритатэ», вездесущей охранки Чаушеску — возник сразу. Отвечают на него уже 20 лет.

К 1989 году отношения Москвы и Бухареста практически зашли в тупик. Чаушеску наотрез отказывался принимать перестройку и даже готов был возглавить антиперестроечную коалицию из ортодоксальных лидеров соцстран. По данным югославской и западноевропейской прессы, в Бухаресте был разработан проект экономического сообщества соцстран в составе Румынии, Чехословакии, ГДР, Кубы, Китая, Албании, Северной Кореи и Вьетнама. Ввиду начинавшегося распада СЭВ создание такого блока позволило бы укрепить сплоченность стран, противостоящих горбачевской перестройке. На праздновании 45-летия освобождения Румынии от фашизма в августе 1989-го Чаушеску заявил, что «скорее Дунай потечет вспять, чем состоится перестройка в Румынии». В ноябре 1989-го на XIV съезде румынской компартии он пошел еще дальше и объявил перестройку «вредительством делу социализма» и «пособничеством империализму».

В декабре на совещании в Москве Чаушеску отказался подписать коммюнике, в котором давалась высокая оценка встречи Горбачева и Буша на Мальте в начале декабря 1989-го. По этому поводу жена Чаушеску Елена во всеуслышание заявляла, что «там было продано все, что осталось от социализма». Отношения испортились окончательно. По свидетельству очевидцев, в Москве в ходе неформальной встречи 4 декабря Горбачев и Чаушеску так орали друг на друга, что испуганные охранники несколько раз заглядывали в комнату. Потом Чаушеску швырнул бокал с шампанским на паркет и ушел, хлопнув дверью, а до Внуково румынская делегация ехала без сопровождения… Где-то в это время в одном из приватных разговоров, как рассказывают, Горбачев обронил такую фразу: «Николае плохо кончит… » В западной прессе замелькали статьи о том, что Чаушеску становится «проблемой для Запада и Горбачева», что Румыния может сплотить все соцстраны, противостоящие перестройке, и что «с Чаушеску нужно что-то решать».

Реальная информация о том, что же на самом деле происходило в Румынии в холодные декабрьские дни 1989-го, стала просачиваться лишь спустя 10 лет, когда многих активных участников событий уже не было в живых. Но настоящая информационная бомба взорвалась на 15-ю годовщину событий, 28 декабря 2004-го. Румынский телеканал «Арте» показал документальный фильм германских кинематографистов «Революция по заказу. Шах и мат семье Чаушеску» (режиссер С. Брандштеттер, 2004).

Фильм рассказывал, что румынский сценарий готовили едва ли не совместно спецслужбы ряда стран, в том числе ЦРУ, КГБ, английские, немецкие, австрийские и венгерские структуры безопасности. Представители ЦРУ перед камерой не скрывали, что румынские события декабря 1989-го «в значительной степени направлялись из Вашингтона». А в пользу версии о вовлеченности Москвы свидетельствовал факт привлечения тогда еще социалистической Венгрии в качестве плацдарма для подготовки операции: об этом поведал бывший премьер Венгрии Миклош Немет, рассказавший о подготовке в венгерских лагерях румынских боевиков из числа оппозиционеров Чаушеску и о поставках для них оружия. В те времена это не могло происходить без санкции Москвы.

По словам одного из лидеров оппозиции Чаушеску — руководителя подпольной организации «Романия либера» Дору Стайку, великие державы (надо понимать — США и СССР) выбрали Венгрию в качестве плацдарма для подготовки операции. Такую версию подтверждает и только что вышедшая в Москве книга Николая Колокольчикова «Румынский аромат». Весьма информированный автор книги, работавший в Бухаресте в те декабрьские дни, приводит такие слова одного из офицеров «Секуритатэ»: „Все началось 2 декабря на советском теплоходе „Максим Горький“ в Средиземном море. Там, возле острова Мальта, Горбачев и Буш решили судьбу Румынии. А 4 декабря Горби на встрече с Чаушеску в Кремле вынес ему смертный приговор… “

Тут же автор книги приводит любопытный документ из архивов «Секуритатэ„: «… Начиная с 9 декабря число советских автотуристов увеличилось в Румынии с обычных 80 до более 1000 машин в день. Они, как правило, передвигались колонной. В каждой из них было по 2-3 мужчины атлетического сложения в возрасте 25-40 лет. Они ночевали в машинах, избегая гостиниц. В автомобилях были обнаружены предметы обмундирования, охотничьи ножи и аптечки, из чего можно сделать вывод, что большинство из них были военнослужащими… Можно предположить, что они ожидали приказа, который так и не поступил… “ Почему советским „автотуристам“ так и не поступил приказ выступать? Ответ напрашивается — справились и без них.

Как утверждает один из видных деятелей новой румынской власти Желю Войкулеску, заговор спецслужб был. Незадолго до событий с территории Венгрии и Югославии в Румынию въехало 67 тысяч „туристов“ с югославскими номерами, а ЦРУ отправило в Будапешт несколько бригад, арендовавших там 14 зданий, для подготовки акции по свержению Чаушеску. 25 декабря 1989-го румынский вождь и его жена Елена были расстреляны. Последний оплот сталинизма в Восточной Европе пал. В новый, 1990 год Европа вступала с новыми надеждами.

Ситуацию бархатной осени 1989 года по просьбе „Огонька“ комментирует Валерий Леонидович Мусатов, в 1989 году — заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС, в начале 2000-х — посол РФ в Венгрии

— Действительно, Москва подталкивала соцстраны к переменам. Часто сталкиваясь с критикой своей политики со стороны лидеров соцстран, Горбачев поначалу стал просить встреч со всем составом Политбюро тех или иных партий. Убедившись, что не только первые лица, но и другие руководители соцстран так называемой брежневской когорты настроены критически, Кремль сделал выбор в пользу политики смены лидеров Восточной Европы. Однако это уже зачастую были запоздалые шаги. Скажем, в Венгрии, Чехии это удалось сделать, а в ГДР и Румынии запоздали…

Румынская тема в этом ракурсе представляется самой деликатной. Попытки Кремля приблизить Чаушеску (обмен визитами, награждение высоким орденом, наше согласие на поставки нефти в Румынию, знаки внимания к жене Чаушеску Е. Чаушеску со стороны АН СССР и т. д.) особых результатов не принесли. Чаушеску оставался яростным оппонентом перестройки, он критиковал уступки Горбачева Западу в сфере безопасности и разоружения.

На семейном ужине в резиденции румынского лидера во время визита Горбачева в Бухарест в мае 1987 года произошла прямая стычка. Чаушеску в менторском тоне, по существу, потребовал от Горбачева отказаться от реформистских планов, меньше заниматься международными делами, а больше внутренними. Горбачев на повышенных тонах ответил, что в советах не нуждается, а вот Чаушеску следовало бы идти в ногу со временем и подумать о назревших преобразованиях: „То, что вы выдаете у себя за общество благоденствия и гуманизма, на мой взгляд, не имеет ничего общего ни с тем, ни с другим, не говоря уж о демократии — всю страну держите в страхе, изолировав ее от окружающего мира“.

Как рассказывал наш переводчик Н. А. Рембиевский, началась перепалка, в которую ввязались жены. Р. М. Горбачева дала отпор Е. Чаушеску, когда та начала утверждать, что советский народ живет хуже румынского. В Москве после визита сложилось устойчивое мнение о политике Чаушеску. Сам генсек сказал в своем кругу, что „Николае плохо кончит“. Последняя их встреча состоялась в начале декабря 1989 года в Москве. Известно было о серьезных трудностях, переживаемых Румынией. Поступала информация об усилении оппозиционных настроений в партии, обществе и особенно в румынской армии. Не знаю, в каком ключе говорил румынский оппозиционер С. Брукан с Горбачевым о будущем Румынии. Об этой встрече в Москве в конце 1988-го упоминалось в литературе: на ней якобы речь шла о периоде социализма в Румынии без Чаушеску. Трудно сказать, состоялась ли вообще эта встреча. В любом случае известно, что на обращение оппозиционных групп румынской элиты об оказании помощи в свержении Чаушеску советский лидер ответил отказом.

Сам Чаушеску, вернувшись из Москвы, заявлял о сговоре США и СССР против Румынии, а им, дескать, помогают и другие страны.
* * *

Главным организаторам этих надежд в Москве оставалось властвовать и творить историю еще полтора года. Смешное, по историческим меркам, время…