Украина. Миф о завоеванной независимости

Декабрьский референдум отнюдь не «подарил», а тем более не «завоевал» Украине вожделенную свободу. Он всего лишь подтвердил уже свершившийся факт – переход большей части реальных полномочий от доживающего последние дни союзного цен

1 декабря исполнилось 18 лет со дня судьбоносного для Украины референдума и закрепившего ее независимость. Казалось бы, хороший повод поговорить о «совершеннолетии» молодого государства, порассуждать о его хороших перспективах. Но за исключением нескольких дежурных сообщений в электронных и печатных СМИ, особого ажиотажа вокруг годовщины не наблюдается. И, думается, не только потому, что журналисты с политиками уже «выложились» на праздновании официального Дня Независимости 24 августа.

По большому счету, формально все правильно. Декабрьский референдум отнюдь не «подарил», а тем более не «завоевал» Украине вожделенную свободу. Он всего лишь подтвердил уже свершившийся факт – переход большей части реальных полномочий от доживающего последние дни союзного центра в руки киевских властей. После голосования и фактического распада СССР в результате «беловежских» соглашений новоизбранному президенту Кравчуку осталось всего лишь «приватизировать» три ударных военных округа, до тех пока сохраняющих союзную юрисдикцию.

И хотя их командующие, видимо на что-то еще надеющиеся, пытались этой «приватизации» возражать – проблему быстро решили безо всяких «силовых» мер. Просто вместо несговорчивых генерал-полковников Леонид Макарович назначил руководить войсками их первых заместителей. Которые, как и большинство их подчиненных, не спешили менять перспективы служебного продвижения, благоустроенное жилье в относительно стабильной на тот момент Украине на туманные перспективы службы в России. А тем более – на сохранение верности уже ликвидированному Союзу.

Осечка вышла лишь с Черноморским флотом, с тех пор продолжающим оставаться заметным «камнем преткновения» в российско-украинских отношениях. Правда, «камень» этот носил больше идеологическое, нежели военное значение – и уж тем более, не угрожал военным переворотом улице Грушевского. Что отлично понимал первый президент Украины – отчего и резонно решил: «Чем бы российское дитя не тешилось – лишь бы реального влияния на Киев не просило». В итоге  запертые в Черном море ржавеющие корабли, после символического раздела, были оставлены и дальше высасывать весьма не лишние деньги из тощего российского бюджета времен постсоветских реформ. В результате чего контроль новосозданного государства установился уже надо всеми сферами  жизни страны.

Герои и приспособленцы.

Так что, действительно, независимость Украина получила за 3 с лишним месяца до судьбоносного декабря. Весь вопрос – как она была получена? Конечно, если послушать патетические речи из уст президента  – хоть по поводу Дня Независимости, хоть и по иным поводам – только и слышишь: «Независимость была заслужена, выстрадана, завоевана…» Впрочем, обижаться на Виктора Андреевича по причине его любимой привычки «выдавать желаемое за действительное» как-то даже неудобно. Будь-то признание действительности существования «единой украинской нации», «Украины – как великой европейской державы» или вышеупомянутой «выстраданности независимости». Как говорится, одним мифом больше, одним меньше…

Тем более, что и сам «фундатор» этой самой «единой нации» на днях признал ее фактическое деление на «истинных патриотов» и «национальных и культурных чудовищ — новейших хохлов». Заодно походя позаимствовав один из самых презрительных ярлыков из народного творчества столь нелюбимых им «старших братьев». При этом процентное отношение этих самых «патриотов» и «хохлов» президент благоразумно уточнять не решился.

Нет, конечно – история борьбы украинцев за независимость насчитывает немало драматических страниц. Только ведь они имеют отношение к нынешним поколениям не более, чем, скажем, подвиги героев Ледового побоища, Куликовской битвы или Бородинского сражения к современным россиянам. Их можно изучать, преклоняться – но вот узнать, способны ли современники их повторить можно лишь после «эксперимента». Если, конечно, ему, не дай Бог, предоставится повод.

Точно также и в случае с борьбой за независимость Украины. Не будем говорить о нынешних школьниках – но в начале 90-х годов практически все жители как минимум, не-Западной Украины четко знали, что основная цель Богдана Хмельницкого была в воссоединении Украины с Россией, Мазепа – предатель, Петлюра – воинствующий антисемит, а Бандера – кровавый палач и гитлеровский наймит. Те, кто имел «особое мнение» на этот счет, большей частью сгинули еще в сталинских лагерях. А кто продолжал выражать его публично в послесталинское время, тоже рано или поздно оказывался в «Перми-35».

Правда, нынешние «пламенные борцы за независимость» пытаются доказать, что в бытность воспевателями «дружбы народов» в Союзе писателей Украины (и получателями за это госпремий), а также – на должностях партсекретарей по идеологии они только об этой самой независимости и мечтали. Но мало ли о чем можно мечтать – реально работая и поя «аллилуйя» совсем другим «богам»?

Массовый героизм а-ля «моя хата скраю».

Реально, кроме кучки диссидентов, последовательные сторонники политической самостоятельности находились в значительном числе  разве что среди жителей Западной Украины (еще не забывших о традициях антикоммунистического подполья) – а также среди столичной интеллигенции, особенно – студенческой молодежи. Последняя и засветилась в сколь-нибудь заметных акциях против доживающего последние годы советского режима – как, например, в ходе знаменитой студенческой голодовки 1991 года, сместившей тогдашнего премьера Масола с его поста.

Только и эти акции каким-то особым «подвигом» уже не выглядели. Конечно, участники тех событий пишут в мемуарах, что «со дня на день ожидали ареста». Действительно, теоретически такую возможность полностью исключать было нельзя. Но и рассматривать всерьез – тоже. В СССР  полным ходом бушевала «перестройка», Горбачев в борьбе со старой партноменклатурой превратил прежде всесильный КГБ в форменного «импотента». И уж во всяком случае не собирался давать украинскому ЦК «отмашку» на силовые меры против манифестантов. Право, собравшиеся в 2004 году на Майдане люди имели значительно больше шансов попасть под дубинки (а, может – и пули) Внутренних Войск, батальоны которых оставил приказ «сверху» уже на подступах к Киеву.

По сути, неготовность этой самой «национально-сознательной» элиты к реальным жертвам и страданиям (за исключением, опять же, кучки бывших диссидентов) убедительно подтвердили события «августовского путча». В Москве, по-крайней мере, собирались многосоттысячные демонстрации в поддержку Ельцина, люди становились на пути вводимых в столицу танков. В Украине же, «курируемой» от ГКЧП весьма решительным главкомом Сухопутных войск СССР генералом Валентином Варенниковым не было замечено никакой заметной протестной активности.

Конечно, на это можно возразить – чрезвычайное положение у нас не вводилось, сам Кравчук по телевизору призвал народ к спокойствию… Но неужели для восстания народа на борьбу за свою независимость необходима санкции вчерашнего партфункционера?! Кажись, для движения ОУН-УПА  таковые как-то не требовались. Просто большая часть потомков казаков Богдана, соратников Гонты и Зализняка, крестьянской армии «батька Махно» решили, что «их хата скраю», лучше отсидеться до прояснения ситуации. И, как знать,  вернись вовремя Варенников в Москву, не ожидая санкции трусливо-пьяных дегенератов из ГКЧП отдай приказ самой мощной армии Европы перейти к решительным действиям – не пошла бы история по совсем иному пути?

И кто бы вышел тогда в Украине против танков Киевского и прочих военных округов, дивизий Внутренних войск? Нет, героизм жителей Галичины как раз сомнению не подвергается – они вполне могли бы отрыть зарытые с 50-х годов «шмайсеры», заправить бутылки «коктейлем Молотова» – и сообразить что-то реально протестное. Ну так в прессе начала 90-х годов уже тогда рассматривалась ныне особо популярная среди деятелей а-ля Жириновский и Марков теория «предоставления Западной Украине независимости». Высказывались даже утонченно-иезуитские рекомендации провести там референдум о «самоопределении» – с кем хотят жить местные жители –  СССР или Польшей. Как будто оба этих варианта не означали для галичан «выбора между веревкой, на которой придется повеситься».