Запад удивлен: Россия поддержала НАТО!

Директор Центра российских исследований Французского института международных отношений (IFRI) Тома Гомар размышляет о той поддержке, которую неожиданно выразил Североатлантическому альянсу российский представитель Дмитрий Рогозин.

В статье, опубликованной во вторник в Herald Tribune, российский представитель в Брюсселе Дмитрий Рогозин неожиданно поддержал операции Североатлантического альянса в Афганистане и выразил надежду на то, что они увенчаются успехом. Директор Центра исследований России и новых независимых государств Французского института международных отношений (IFRI) Тома Гомар ( Thomas Gomart) анализирует в интервью «Le Temps» причины российской поддержки Западу в Афганистане.

Le Temps: Всем известен давний спор между Россией и НАТО. Как Вы объясните столь однозначную российскую поддержку Североатлантическому альянсу в Афганистане?

Тома Гомар: Она вписывается в тенденцию ужесточения российской позиции по отношению к Ирану. Российские элиты все сильнее начинают ощущать, что их система анализа угроз устарела. Угроза исходит уже не от Запада, а от ядерного Ирана или от дестабилизации обстановки в Афганистане или Пакистане. Они отдают себе отчет в том, что старая архитектура безопасности, противопоставляющая Россию НАТО в Европе, плохо учитывает изменения, которые претерпевают нынешние вопросы безопасности. Речь не идет о присоединении, но существует постепенное сближение между Россией и Западом по поводу самого понятия угрозы. И все это происходит в тот момент, когда НАТО старается выработать новую стратегическую концепцию, позволяющую отвечать на вызовы в области безопасности вне традиционной зоны территориальной обороны.

 — Действительно ли в российской власти существует единство мнений по афганской проблеме?

 — Говорят, что там существует три течения. Некоторые представители армии надеются, что НАТО потерпит неудачу в Афганистане, как это было с Советским Союзом. Это наиболее малочисленное течение. Другие полагают, что НАТО должна полностью отработать свой мандат, чтобы стабилизировать обстановку в Афганистане и решить проблему талибов. Наконец, есть третье течение, по мнению которого Россия должна пойти дальше, что она должна сыграть более активную дипломатическую роль во взаимоотношениях с соседями Афганистана, избегая прямого вмешательства в конфликт. Российские военные осознают бросающийся в глаза асимметричный характер  боевых действий в Афганистане. Они понимают, что, чтобы оставаться великой державой, Россия должна усвоить уроки, извлеченные Западом из полученного в Афганистане опыта.

 — Представитель Рогозин напоминает, что Советский Союз был первой страной, которая защищала западную цивилизацию в Афганистане. Это один из мотивов поддержки НАТО?

 — В дискурсе российской внешней политики всегда существовало цивилизационное измерение, близкое к идеям Самюэля Хантингтона (Samuel Huntington), автора концепции «столкновения цивилизаций». В какой-то  степени позиции Джорджа У. Буша и Владимира Путина были близки, когда речь заходила о международном терроризме. Русские задолго до 11 сентября 2001 г. предупреждали об опасности беспорядков на Балканах и Северном Кавказе. Здесь нужно пояснить, что в России существует действующая модель интеграции мусульманских меньшинств (а их 20 миллионов).

 — Для Москвы распространение афганской проблемы на страны Средней Азии стало бы источником большой озабоченности.

 — Русские думают, что они стабилизировали обстановку в Средней Азии в 1997 г., но они всегда панически воспринимали опасность, исходящую от талибов в Афганистане. Для России Средняя Азия всегда оставалась зоной влияния.  Именно там с 2000-х годов сильнее всего чувствовалось возвращение российской мощи. Русские основательно утвердились в Киргизстане и Таджикистане. Они поддерживают двусмысленные отношения с Узбекистаном, Туркменистаном и Казахстаном. Они предоставляют этим странам гарантии безопасности. Но, в отличие от Запада, не вмешиваются в вопросы того, как эти страны решают свои внутренние дела.