Чтобы остановить агрессию ислама, Европа запретит даже христианские символы?

Европарламент поставил на голосование предложение запретить во всех странах Евросоюза религиозную символику в публичных местах. Почему Европа так торопится распрощаться с религиозным прошлым?

В Греции состоялась гражданская акция протеста – каждому участнику предлагают направить в Европарламент письмо, где, в частности, говорится: «Я категорически не приемлю аргументов в пользу законопроектов B7 0275/2009, B7 0277/2009. Присутствие религиозных символов в общественных местах само по себе не нарушает права личности на религиозную свободу, особенно в тех странах ЕС (в частности, в Греции), где это присутствие объясняется не законом, а обычаем … » Но это не помогло.

Почему Европа так торопится распрощаться с религиозным прошлым, рассуждает немецкий политолог-международник, член Совета по внешней политике ФРГ Александр Рар.

«СП»: – Александр, запрет связан с мусульманами в Европе, с их требованиями носить в школах чадру?

– С этим тоже. Мусульмане требуют для себя привилегий. Я бы сказал, для того, чтобы иметь возможность убрать мусульманскую религиозную символику христиане пошли на компромисс – сами отказались от своей символики. Это, конечно, безумие.

«СП»: – А что значит – отказались от символики? Теперь что, кресты надо снимать?

– Да. В Германии этот закон реализован уже во многих землях, и нужно снимать кресты.

«СП»: – С храмов??

– Не с храмов – со школ, например. Кресты на храмах могут оставаться, синагоги тоже не будут трогать, как и мечети. Но это касается только молельных домов. В школах церковная символика будет убираться. Речь идет об общественных местах, а церковь не является общественным местом, она, говоря юридическим языком, самостоятельный субъект, ей ничего запретить не могут.

«СП»: – Насколько сейчас важна религия для европейцев? Религия что-то значит для людей?

– Очень трудно быть объективным и политически корректным в этом вопросе. Я сам считаю, что без христианской религии Европе будет плохо. Европа тысячи лет держалась на христианской религии, и отказываться от нее ради непонятно чего – это даже страшно. Непонятно тогда, куда Европа идет. Все ценности, перед которыми сегодня преклоняются – им по 30-40 лет, они меняются. Либерализм, плюрализм, постоянный поиск консенсуса возможен в ситуации, когда всем хорошо. Но мир не такой простой, и религия продвигала человечество вперед последние две тысячи лет. Объявлять сегодня, что она не нужна, что является частным делом, что люди исповедуют общие расплывчатые ценности – я думаю, Европу это не усилит.

«СП»: – А в Европе по этому поводу что думают?

– В Европе другое мнение. Европа считает, что она живет в постхристианском мире, что религия должна быть частным делом. Для многих это вообще фольклор – очень мало. Кто верит в Европе, например, в воскресение Иисуса Христа – это в христианском мире. Многие пока что ходят в церковь, потому что это – традиция, но что будет через 30-50 лет, когда атеизм будет все больше признаваться, как общественная ценность, я не знаю.

«СП»: – Можно ли сказать, что отказ от церковной символики повлечет за собой ужесточение религиозной политики?

– Думаю, да. Возьмем пример Берлина. В прошлом году здесь была инициатива консервативно настроенных граждан – провести референдум, который бы позволил детям изучать в школе религию. Сегодня они изучают этику, где все перемешано – атеизм, христианство, мусульманство. Референдум провалился с треском. Так в школах и преподается этика, никакого закона Божьего в Берлине нет, он преподается только в старой консервативной Баварии. Думаю, в Италии и Греции никто не может запретить религию, но в других государствах эта идея будет сейчас продвигаться.

«СП»: – Вернемся к мусульманам в Германии. Они сильно бросаются в глаза?

– Конечно, их в Германии 5 млн из 80 млн всего населения страны. Конечно, в больших городах они бросаются в глаза, в деревнях их пока нет.

«СП»: – В городах бросается в глаза их внешность?

– Нет, они живут в анклавах – отдельных районах. На территории некоторых районов действуют их обычаи, и немцам страшновато заходить в такие районы. Но это в Берлине, есть такие районы в Кельне, Париже, Лондоне. Но что делать – иммиграция идет сюда, и дальше иммигрантов будет только больше. В Европе им комфортно живется.

«СП»: – Это вызывает протест со стороны европейцев?

– Протест минимальный. СМИ этот протест не поощряют. Должен сказать, большинство людей настолько уверовали в эти общие ценности, что считают, что идеал человечества – это жизнь в мульти-пульти. То есть в обществе множества культур, которые можно смешать в общую кашу, и тогда всем будет хорошо. Сегодня это модно – так считать. Этим забавляются интеллектуалы, считая, что они достигли конца истории, полной свободы на этой планете, и этого менять не нужно. Однако, боюсь, ситуация будет усугубляться, потому что в этих анклавах, среди мусульман, среди которых есть и верующие люди, и люди, признающие христианскую «конкуренцию», есть и люди воинствующие, есть просто террористы.

Я считаю, что как раз исламский экстремизм очень опасен для Европы. С ним нужно бороться – поздно вести диалог. Они усилили позиции, и они ненавидят Запад. Спрашивается, почему они хотят жить на Западе?! Но вот такое у них мировоззрение. В Америке с исламистами борются, в Европе еще нет – стараются уговорить, интегрировать, но это непросто. А что, в России таких проблем нет?!

«СП»: – Получается, закон будет принят, и всю символику в Европе уберут?

– Думаю, да. Кроме Греции. Может, Испания и часть Италии будет протестовать против этого. Они, думаю, смогут устоять – на время. В Греции, например, есть остров Афон, где монастыри, и куда пускают только мужчин. В Евросоюзе есть постоянные попытки отдельных радикалов и политкорректных европейцев отобрать у Афона особый статус, и заставить Грецию сделать из Афона туристическую республику, куда все могут ездить и отдыхать. Греки молодцы: отстояли Афон, держатся за него. Но как долго они смогут держаться?! А большинство стран Европы подчиниться и символику уберет.

«СП»: – Какая-то гнусная перспектива…

– Гнусная потому, что мы воспитаны еще в той Европе, где прежние ценности были понятны. Боюсь, нашим детям их будет очень трудно передавать, потому что мы будем аутсайдерами, исключением. И ориентация будет на ценности совсем другие – все признать и со всеми согласиться.

Источник: «Свободная пресса»