Почему китайская экономика остается привлекательной?

Китай — это экспортно ориентированная экономика с минимальным внутренним потреблением, огромными сбережениями и пузырем на рынке недвижимости, который вот-вот лопнет.

Китай — это экспортно ориентированная экономика с минимальным внутренним потреблением, огромными сбережениями и пузырем на рынке недвижимости, который вот-вот лопнет. Основным потребителем китайских товаров являются США, и, как только американские потребители объявят забастовку, китайскому чуду придет конец. Это краткое резюме множества публикаций о Китае с неизбежным выводом о грядущем крахе. Насколько такие выводы оправданны?

Китай начал широкие экономические реформы в конце 1970-х, однако эффект от преобразований в полной мере стал ощутим только 20 лет спустя. За это время китайская экономика обогнала японскую и вплотную подобралась к американской. Китай аккумулировал $2,5 трлн валютных резервов, стал крупнейшим в мире производителем стали и продавцом автомобилей. На Китай приходится 48% мирового потребления меди и 67% — железной руды. Именно китайский спрос является основной движущей силой роста цен на цветные и черные металлы и одним из основных факторов, упорно толкающих вверх цены на нефть. Согласитесь, это не просто «поставщик дешевого ширпотреба в США».

При этом Китай — бедная страна. ВВП Китая составляет $4,3 трлн, он почти в три раза больше, чем ВВП России или Бразилии. Но в пересчете на душу населения это всего $3200; для сравнения: в России — $11 800, в Бразилии — $8200. Да, китайцы в прошлом году купили больше всего в мире машин, но и сейчас уровень владения автомобилями в Китае как в США в 1917 году. В КНР до сих пор более 50% населения живет в деревнях, без доступа к элементарной инфраструктуре.

Сейчас Китай пытается повторить путь, который «азиатские тигры» прошли в 1980-е годы. Такие массивные структурные изменения экономики, как рост урбанизации, всегда сопровождаются повышенными темпами роста производства, увеличением объема инвестиций в основной капитал и увеличением потребительского спроса. Китайской экономике потребуется еще лет 20 для того, чтобы встать в один ряд с другими индустриальными державами, все эти годы темпы экономического роста будут высокими.

Поэтому утверждение, что Китай уже исчерпал свой инвестиционный потенциал, — большое преувеличение. Главным индикатором эффективности инвестиций в основной капитал является предельный коэффициент капиталоотдачи (ICOR, Incremental Capital Output Ratio). В Китае он стабилен уже 30 лет, довольно близок к соответствующим коэффициентам Южной Кореи и Тайваня и в три раза превышает показатели США. Значит, китайские инвестиции продолжают оставаться высокоэффективными на макроуровне.

Еще один устойчивый китайский миф — огромные сбережения населения и низкое внутреннее потребление. Средний уровень личных сбережений остается довольно стабильным уже 10 лет и составляет около 25% от ВВП страны; в Индии, например, этот показатель превышает 30%. А вот частное потребление в Китае в течение 20 лет растет по 15% в год. Такой рост обеспечивается фактически безынфляционным ростом экономики, обусловленным повышением производительности труда в среднем на 9,5% в год. Это увеличивает реальные доходы, которые и выливаются в рост цен на недвижимость и ценные бумаги. Высокий уровень сбережений не позволяет поднимать учетные ставки, так как это приведет к росту процентов по депозитам и увеличит стимулы сберегать деньги.

Подобная структура экономики вызывает периодическое раздувание цен на отдельные виды активов, но отсутствие иностранного спекулятивного капитала и постоянный значительный объем сбережений — хорошая страховка от реальных рыночных потрясений. Очевидно, в этой ситуации трудно представить крах на рынке недвижимости, по масштабам хотя бы отдаленно напоминающий падение в Японии или недавний кризис в США. Как и в России, в Китае существует огромная потребность в современном комфортабельном жилье и большая часть покупок делается не ради спекулятивных целей.

Китайские инвесторы — главная движущая сила ценообразования на китайские активы, будь то недвижимость или ценные бумаги, и у них много свободного капитала — более $1 трлн одних только частных сбережений. Нераспределенная прибыль китайских компаний насчитывает еще столько же. Куда сейчас направится этот поток, предсказать трудно: возможно, в акции, возможно, в золото, возможно, правительство еще более либерализует законодательство, позволяющее китайцам покупать иностранные активы. В любом случае большая часть китайских денег останется в Китае. А чтобы «пузырь лопнул», капитал должен уйти из системы. Только куда же ему деваться?