День за Днем. Андрей Кураев: «У Христа в руках мы видим меч» а у священникоов «мерсы»

«Вот и получается: вы меня покормили в ресторане — вы Христу послужили. Вы мне подарили „Мерседес“ — вы его Церкви подарили. Я беру из церковной кассы на постройку дачи — так ведь и на даче я молюсь о своих

Диакон Кураев — фигура противоречивая: одни считают его достойным миссионером православной церкви, другие убеждены в том, что диакон православию только вредит.

В конце мая отец Андрей приехал в Таллинн буквально «десять лет спустя» после того, как выступал тут в последний раз. В Малом зале Центра русской культуры яблоку было негде упасть, добрая треть пришедших послушать Кураева вынуждены были три часа стоять — стульев на всех, разумеется, не хватило. Диакон говорил о Символе веры, точнее, о первых его словах («Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя… »), подробно расшифровывая каждое.

Сложно спорить с тем, что Кураев — крупная фигура в православной церкви Московского патриархата. Лучше всего диакона характеризуют слова «ревнитель православия» в значении «ярый защитник», причем от защиты он часто переходит к нападению. Кажется, что под рясой отца Андрея скрывается меч, которым он готов разить неприятелей церкви: то диакон говорит о любви к ближнему, цитирует Честертона и Льюиса, то упирает на то, что в Евангелии нет ни слова о толерантности к гомосексуалистам, то сожалеет, что в России нет православного терроризма. Когда сопредседатель Совета муфтиев России Нафигулла Аширов предложил убрать из герба РФ крест, диакон предложил провести чистку в рядах исламского духовенства под лозунгом «На фига нам такой Нафигулла?» При этом отец Андрей ведет электронный дневник, выступает с проповедями на рок-концертах «Алисы» и «ДДТ» и призывает поклонников Дж.Р.Р. Толкина проникнуться христианским смыслом «Властелина Колец»…

Рок-опера как повод

 — Вопрос к вам как к миссионеру: «Jesus Christ Superstar» — это проповедь христианства? А фильм «Остров»? А концерт группы «Алиса»?

 — Не думаю, что авторы «Jesus Christ Superstar» ставили задачу способствовать христианской проповеди. Но в СССР для многих, в том числе для меня рок-опера стала поводом… не скажу — обратиться в христианство, скорее — обратиться в ту сторону, снять шоры. Концерты Кинчева и фильм «Остров» — это сознательно христианские проекты. Для Кинчева христианская тематика поначалу была лишь одной из тем, но с годами она стала главным стержнем его творчества и жизни.

 — Юрий Шевчук в интервью «ДД» сказал, что группа «Алиса» — злая и чересчур патриотичная. Выживает ли посыл религии любви там, где есть злость?

 — Христианин не обязан быть кастратом. Не нужно быть всегда сладеньким. Гнев, ярость, ненависть — это Божьи дары человеку, важно, на что они расходуются, как и дар любви. Вопрос в объекте гнева, в форме выражения этого гнева — и в соблюдении правила Екклезиаста: «Время для войны и время для мира».

 — В одном интервью вы сказали: «Это плохо, что в России нет православного терроризма… » Слова, не слишком совместимые с любовью Нового Завета — нет?

 — Для меня это серьезный вопрос: насколько жизнеспособен русский народ сегодня? Отсутствие любых попыток самоорганизации и самозащиты — ужасает. Одна из форм самоорганизации — протестная, когда люди дружат против чего-то, и это выливается не в перепалки в Интернете, а в какие-то действия, в том числе и насильственного характера. С точки зрения христианства такое действие предосудительно, но с исторической точки зрения оно может свидетельствовать о том, что у этноса есть желание стать творцом своей истории. Хотелось бы перестать восхвалять толерантность и разрешить себе обсуждать, например, проблему совместимости христиан и мусульман в современном обществе…

 — А они совместимы?

 — Да, если христианство и ислам — достаточно светские. Для христианства это не проблема, у нас есть слова Христа: «Богу — Богово, кесарю — кесарево». В исламе религия не отделена от государства, и всегда найдутся мусульманские богословы, которые скажут, что этот общепризнанный для Европы принцип, дескать, противоречит Корану. Их тактика понятна: пока они в меньшинстве, они говорят о светскости и о равенстве, но как только мусульман станет больше половины, они потребуют тотального контроля.

Каждый двенадцатый

 — Сегодня православная церковь часто ассоциируется главным образом с «мерседесами», на которых ездит духовенство. Хорошо ли это? Иисус сказал: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу попасть в Царствие Небесное… »

 — Попы в «мерседесах» — это сказки. Попов в «мерседесах» не бывает, бывают епископы. Это представительские машины, и они, если честно, необходимы… Мне рассказывал один епископ, что к нему пришел богатый спонсор, и епископ попросил спонсора купить ему дорогую машину. Этот епископ — очень праведный монах. Свою просьбу он объяснил так: если подъехать к областной администрации на «запорожце», отношение будет соответствующее, а если на дорогой машине — на тебя посмотрят как на человека, умеющего вести дела… Так-то ему всё равно, на чем ездить. Когда мы видим священника на дорогой машине, надо разобраться: за церковные деньги он ее купил или нет. Бывает, что священник где-то работает, получает большую зарплату, из храма не берет ни копейки. Скажем, моя зарплата в храме — символическая, около 100 долларов, а живу я за счет гонораров за книги и статьи.

 — Но, наверное, есть и другие священники?

 — Есть люди с профессионально атрофировавшимся чувством совести. У нормального священника — высокая профессиональная самооценка, он убежден в том, что служение литургии есть величайшее дело на земле. Это служение не партии, не корпорации, а Богу, и ты видишь, что людям оно нужно, что они меняются. Возникает соблазн эту самооценку сделать личностной и отождествить всю свою жизнь с тем высоким, что в ней есть. Вот и получается: вы меня покормили в ресторане — вы Христу послужили. Вы мне подарили «мерседес» — вы его церкви подарили. Я беру из церковной кассы на постройку дачи — так ведь и на даче я молюсь о своих прихожанах… Человек сам не замечает, как магнитные полюса меняются местами, и он начинает служить не Богу, а самому себе. Таких священников — довольно много. Утешает то, что с евангельских времен их процент стабилен. Каждый двенадцатый — Иуда.

Куда Христос послал фарисеев

 — Когда ваш знакомый епископ просил купить ему «мерседес», он хотел подать определенный сигнал власти. Но прихожанам при этом подается другой сигнал — неевангельский…

 — Да, и нейтрализовать его священник может только, если его глаза и объем талии подают противоположный сигнал. В том случае так оно и было.

 — Вам не кажется, что люди церкви подают очень мало сигналов, которые ассоциировались бы с Нагорной проповедью, с одной из главных заповедей христианства — «возлюби ближнего твоего, как самого себя»? Когда вы говорите о любви, это один сигнал, когда посылаете на фиг Нафигуллу Аширова — другой, в чем-то противоположный первому.

 — Я думаю, это проблема информационного шума. Евангельские сигналы идут на одной частоте, и они одни и те же, поэтому люди зачастую теряют восприимчивость к ним. Евангелие — очень небольшая книжка, Нагорная проповедь — еще меньше. Заметьте, вчера на лекции не было ни одного вопроса по Евангелию, люди спрашивают о каких-то периферийных вещах… Надо сказать еще, что есть вещь, которую Бог оставил на нашу ответственность: как святые банальности Евангелия проецировать на пеструю ткань современной жизни. Конечно, я стараюсь соотносить то, что я говорю и делаю, с Евангелием. Но Евангелие более сложно, чем толстовство. У Христа в руках мы видим меч, и апостолы носили мечи, и фарисеев Христос послал дальше, чем я — Нафигуллу.

 — А зачем вы так с Нафигуллой? Понятно, что сказанное нашло отклик в сердцах…

 — Более того, у меня был потрясающий случай: года два назад в Перми на одной конференции меня окружила группа людей в исламских одеждах, оказалось, что это верховные муфтии разных регионов России, и они мне сказали: «Мы с вами, а не с Нафигуллой Ашировым».

 — Современные подростки чаще идут не в церковь, а в субкультуру, становятся толкинистами и анимешниками. Что нужно делать, чтобы их привлекло православие?

 — Православие как таковое вряд ли их привлечет, а вот люди православия — могут. Очевидно, например, что толкинистам нужно показывать глубочайшие христианские мотивации автора «Властелина Колец». Моя задача — сделать толкинистов еще больше толкинистами, я им говорю: ребята, вы серьезно к Профессору отнеситесь!


Николай КАРАЕВ
12 июня 2009 г.